Григорий Дьяченко - ЯВЛЕНИЯ ДУШЕВНОЙ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА ПОСЛЕ ЕГО ТЕЛЕСНОЙ СМЕРТИ Страница 21

Но тот, кто, яко зеницу ока, хранит души простые и смиренные и всегда запинает премудрых в коварстве их, не дал и теперь совершиться умыслу вражию. Среди ночи, но не во сне, является внезапно тогдашнему епископу константинопольскому некий светозарный воин и говорит, чтобы он, немедля собрав духовное стадо свое, дал ему знать об угрожающей опасности, с повелением не покупать в следующие дни ничего на торжище. «Чем же пропитается в сии дни столько людей, – вопросил святитель, – ибо у многих нет ничего в дому?» – «Коливом или вареною пшеницею, – ответствовал явившийся, – которую ты, нашел у некоторых, должен раздать всем.» «Кто же ты, – вопросил патриарх, – вся ведущий и пекущийся таким образом о братии своей?» – «Христов мученик Феодор Тирон», – ответствовал явившийся. То есть, это был тот святой подвижник Христов, который, будучи воином за много лет до сего, в царствование злочестивого Максимиана, претерпел за имя Христово множество ужасных муки тем заслужил себе в церкви Христовой имя великомученика.

Святитель, не медля, исполнил поведенное свыше; и христиане константинопольские сохранились от осквернения; а злочестивый Юлиан, видя, что замысел его разрушен, велел предоставить прежнюю свободу торжищам (из Сочинений Иннокентия, архиеп. Херсонского и Таврического, т. III, 1873 г. стр. 51-53).

т) Святые угодники Божий иногда посылались Богом на землю для устранения споров церковных и водворения мира и единодушия. Праздник во имя трех вселенских учителей учрежден по особенному, весьма примечательному обстоятельству. Вскоре после их кончины между православными чтителями их великих подвигов, заслуг и чудес нередко возникал вопрос: который из трех святителей больше и выше? Спор об их добродетелях дошел наконец до того, что чрез несколько веков произошел раскол в обществе христиан, и одни начали называться Василианами, другие Григорианами, третьи Иоаннитами. Тогда сами святители, все трое, явились Иоанну, епископу евхаитскому, и сказали ему: «Все мы имеем у Бога равное достоинство. Объяви христианам, чтобы оставили спор относительно сего. Как при жизни более всего мы заботились о единодушии, так и по преставлении нашем более всего желаем единомыслия верующим. Установи для нас один общий праздник». Праздник установлен; спор давно прекращен, и мы ныне трех святителей, «яко апостолов единонравных» и между собою единочестных, призываем на молитвенное ходатайство, «да дарует Господь мир вселенной и душам нашим велию милость» (из кн. «Слова» Сергия, епископа Курского, Москва 1870 г. стр. 377).

3. Несколько рассказов о явлениях душ умерших обыкновенных людей.

Несколько рассказов о явлениях душ умерших обыкновенных людей.

1. «У меня был товарищ по семинарии, с которым был я дружен и в продолжение богословского курса вместе квартировал, – рассказывает в своих посмертных записках протоиерей отец Соколов. – Это сын болховского священника Николай Семенович Веселов. По окончании курса семинарии он остался учителем уездного училища, а я, по окончании академии, поступил священником в Херсон. Но в одно время приснился он мне так, что я понял, что его нет в живых. Написал к отцу его и получил ответ, что сын его умер, как раз в тот день и час, когда видел его во сне. Мне снилось, что будто я нахожусь на херсонском кладбище подле одного ветхого пирамидального памятника, в котором от вывалившихся камней образовалось отверстие шириною около пяти вершков. Из любопытства я влез через отверстие внутрь памятника. Потом хочу вылезти назад, но не нахожу отверстия в темноте. Я стал ломать каменья, и блеснул свет. Проломав отверстие больше, я вышел и очутился в прекрасном саду. На одной из аллей вдруг навстречу Веселов.

– Николай Семенович, какими судьбами? – воскликнул я с удивлением.

– Я умер, и вот видишь… – отвечал он.

Лицо его сияло, глаза блестели, грудь и шея были обнажены. Я бросился к нему, чтобы поцеловать его, но он отскочил назад и, устраняя меня руками, сказал: «Я умер, не приближайся».

Я как будто поверил, что он на том свете, и испугался. Я взглянул на него и заметил, что лицо его было весело. Страх пропал. Веселов прошел мимо меня, я пошел с ним рядом, не дотрагиваясь до него.

– Я жив, хоть и умер, умер и жив – все равно, – сказал он.

Слова его показались мне так логичны, что я ничего не мог возразить на них. Когда мы приблизились к старому пирамидальному памятнику, Веселов сказал: «Прощай, ты пойдешь домой», и указал мне на отверстие. «Я полез и тут же проснулся» (Прибавл. к «Херсон еп. Вед.» 1891 г. № 11).

2. «Более сорока лет тому назад я знал двух молодых людей, – рассказывает один из военных ветеранов, – они служили в переяславском конно-егерском полку обер-офицерами: г-н А., православного вероисповедания, и Ш. – лютеранского. Эти два молодых мои приятеля были друзьями между собою. Они дали друг другу обет, что тот, кто из них прежде умрет, придет к оставшемуся в живых и скажет, что бывает с человеком по исходе души и что ожидает их в будущей жизни.

Несколько лет я не видел ни одного, ни другого, однако же знал, что один из них, именно Ш., умер. В 1836 году мне предстояла поездка в Тамбов, в 25 верстах от которого проживала в одном селе тетка моя. Я приехал к ней с намерением пробыть у нее несколько дней. В первый день моего приезда она рассказала мне об одном страннике, посвятившем себя Богу. «Он ведет самую строгую жизнь, – говорила она, – так что, почитая себя недостойным входить в храм, часто становится у порога и, несмотря на холод, стоит босиком, носит монашеское полукафтанье и опоясывается ремнем. Не хотите ли видеть его, он теперь у меня». Я попросил познакомить меня с ним. Странник, по приглашению моей тетки, пришел, и что же? Это был А. Я вскочил с места, подбежал к нему, и мы с ним обнялись.

– Какими судьбами ты сделался таким?

Он объяснил мне, что по данному обету его друг явился ему не в сновидении, а наяву, рассказал, что испытывает душа по исходе из тела, а что именно, говорить мне запрещено, – прибавил А. – Но чтобы сколько-нибудь понять, что это такое, достаточно тебе видеть на мне вот эту свитку. Вот причина, по которой я, продав свое богатое имение, употребил деньги на богоугодные дела и хожу, как бедный грешник, моля Господа о прощении грехов. Надеюсь, Господь меня не оставит» («Душеполезн. чтен.», 1861 г., ч. I).

3. В начале нынешнего столетия в одном из губернских городов проживал некто Н., отставной чиновник довольно пожилых лет, человек добрый и истинно благочестивый. Он был очень дружен с В., сотоварищем своего детства и сослуживцем, одинаковых с ним лет и одних воззрений на вещи. Когда умер В., товарищ его усердно молился Богу об упокоении своего друга, причем время от времени раздавал милостыню за спасение его души. Часто он думал о загробной участи друга.

В сороковой день после кончины В. друг его, сидя в своей комнате, услышал скрип дверей. Приподняв глаза, видит входящего в комнату умершего своего друга В. «Благодарю тебя, друг, – сказал тихим голосом явившийся, – за твои усердные обо мне молитвы и за милостыни, которые много помогли мне. По милости Божией, я избавлен от ада: обитель моя покойна». С ужасом и изумлением слушал Н. чудного пришельца, не смея его прерывать. «Прости, друг, до свидания в вечности, – промолвил явившийся – уповаю, что скоро мы свидимся, будем обитать вместе, а пока потрудись еще для вечного своего спасения», – и с этими словами скрылся за дверью.

Набожный Н. усилил свои благочестивые подвиги, предоставив все житейские попечения старшим своим детям. Спустя два года после своего видения он, коленопреклоненный, на молитве тихо и мирно скончался («Душеполезн. чтен.», 1868 г., ч. I).

4. В одном селе жила почтенная чета: старик, заштатный священник, отец Г., и старушка, жена его. Жили они очень долго на свете и, как говорится, душа в душу. Отец Г. приобрел своею жизнью уважение у многих в окрестности. Это был человек доброго старого времени, хлебосол, приветливый и ласковый со всяким, а главное, благочестивый и добрый. Но всему бывает на свете конец: отец Г. занемог, слег в постель, и, напутствованный христианскими таинствами, тихо и мирно перешел в вечность, оставив горько оплакивавшую спутницу его жизни. Минул год после его смерти. Старушка, жена его, накануне годичного о нем поминовения, после разных хлопот, легла немножко отдохнуть. PI вот, видит во сне покойного мужа. С радостью бросилась она к нему и начала его расспрашивать: что с ним и где он теперь находится? Покойник отвечал: «Хотя я и не обязан с тобою говорить, но так как при жизни не было у меня от тебя никаких тайн, то скажу, что, по милости Божией, я не в аду; скоро и ты последуешь за мною, готовься к смерти через три недели после этого дня».

Покойник медленно удалился, как бы не желая с нею расстаться, а старушка, проснувшись, радостно стала всем рассказывать о своем свидании с покойным мужем. И, действительно, ровно через три недели она мирно скончалась. («Душеполезн. чтен.» 1868 г., ч I).