Аверкий Таушев - Книга Деяний Святых Апостолов Страница 24

Апостол Павел в Афинах и речь его в Ареопаге

(17:15-34)

В ожидании Силы и Тимофея в Афинах Павел возмутился духом, точнее: возмущался дух его в нем при виде города этого, полного идолов. Афины были центром греческого чувственного культа, искусств и богатства, а потому и были полны храмами, алтарями и статуями в честь многочисленных божеств. Высокое развитие архитектуры и ваяния придавало всем этим постройкам и изображениям изящество и пленительность. Это всегда восхищает людей, которые ценят лишь внешнюю земную красоту и изящество. Но статуи языческих богов и богинь высшей степени возмущало Апостола, который видел в этом омрачение и развращение человеческой природы.

По обычаю, он начал свою проповедь в синагоге, а кроме того ежедневно вступал в разговоры и споры с людьми, которых встречал стоящими на площади или прогуливающихся под ближайшими крытыми галереями. Среди этих личностей находились также философы — люди, привыкшие к обсуждению умозрительных предметов и любившие вести споры. Дееписатель указывает преимущественно на эпикурейцев и стоиков потому, что эти две философские школы имели наибольшее число последователей, так как доктрины их были более понятны и доступны широким массам, чем доктрины других философских школ. Кроме того, именно эпикурейцы и стоики вступили в спор с Павлом, надо полагать, потому, что эти философские системы были особенно резко противоположны христианству: основным началом эпикурейства был грубый материализм и нигилизм, в основе же стоицизма лежала самозамкнутая гордость. Суждение, какое вынесли они от бесед с Павлом, было двоякое: одни, вероятно, эпикурейцы, считали истины, проповедуемые Павлом, пустословием, а другие, по-видимому, стоики, заинтересовывались тем, что этот иностранец проповедует о чужих, незнакомых им божествах, так как Павел проповедовал об Иисусе Христе и о воскресении (по-греч. Анастасии), которое они, по мнению святого Иоанна Златоуста, понимали, как особое божество. Эти, по крайней мере, не отворачивались от проповедника с пренебрежением и желали его слушать, хотя и находили его речи странными. Они привели его, не насильственно, а в смысле «пригласили», в Ареопаг — место, близ Акрополя, где происходили заседания Верховного Совета греческой республики для обсуждения дел государственных, общественных и судебных. Совет этот, состоявший из лучших и образованнейших людей, сохранил отчасти свое значение и при подчинении Греции Риму. Место это находилось на Марсовом холме, примыкавшем к большой площади, к северу от западной оконечности Акрополя. Павла привели сюда не для того, чтобы судить, а для того, чтобы он перед лицом знаменитейших представителей греческой науки и образованности, в присутствии многого народа, могущего слушать его с площади, изложил свое новое учение.

Став среди Ареопага, святой Павел произнес речь, которая представляет собой великий образец и его апостольской мудрости, и его красноречия, и применения его всегдашнего правила — быть для язычников как бы язычником, чтобы и язычников приобрести для Евангелия (1 Кор 9:19-22) [85].

Перед взором его был Акрополь с полной коллекцией знаменитейших произведений искусства, внизу великолепный храм Тезея, вокруг множество храмов, алтарей и статуй разнообразных богов, и все это было сделано искусством лучших художников. Это Павел и использовал для вступительных слов своей речи. Он похвалил Афинян за их набожность. Важно отметить, что при этом Павел употребил такое слово, которое по-гречески обозначает одинаково: и «благочестие» и «суеверие» в смысле страха пред почитаемыми предметами. Не оскорбляя слуха своих слушателей и вместе с тем не жертвуя истиной, Павел мудро выбирает это слово, которое характеризует благочестие афинян, как языческое суеверие.

Сами светские писатели греков свидетельствуют, что в Афинах действительно были жертвенники с надписью: «неведомому богу». Объясняется это тем, что многобожие никогда не может быть уверено, что оно почитает всех богов: страх, чтобы какие-то неизвестные, а потому и не почитаемые, боги могут прогневаться за непочитание, побудил воздвигнуть жертвенники этим неизвестным богам, чтобы и их умилостивить. Но несомненно, что в этом поклонении «неведомому Богу» высказывалось и бессознательное стремление многобожия к истине, сознание его несостоятельности и искание единого истинного Бога. Об этой-то истине, только смутно сознаваемой, Павел и считает необходимым дать полное познание: «Сего то Бога, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам».

В своей проповеди святой Павел излагает затем следующие мысли:

1) Есть Один Бог, Творец вселенной.

2) Он совершенно независим от материального мира.

3) Все люди произошли, по воле этого Бога, от одной крови, и, следовательно, имеют Одного и Того же Бога. Важная мысль, ибо различие национальностей было одним из главных оснований древнего многобожия.

4) Различие народов, зависящее от обстоятельств места и времени, определено высочайшей волей Бога: все люди должны придти к познанию Бога: судьбы их — это воспитание, которым Бог ведет их к этой цели.

5) Это познание Бога нетрудно, ибо Бог недалеко от каждого из нас — в самой природе человека есть нечто, связывающее его с Богом.

6) Об этом говорили и языческие поэты: «мы Его и род». Эти слова приведены Апостолом из астрономического стихотворения поэта Арата Киликийского, жившего в III веке до Р. Хр. Подобное же изречение есть и у поэта Клеанфа, ученика Зенона в его гимне Зевсу («мы твой род»).

7) Только вследствие печального заблуждения ума люди могли уподобить божество произведениям искусства, веществу, обделанному их собственными руками.

8) Заключает Апостол свою речь призывом к покаянию, мотивом которого выставляет имеющий быть суд над вселенной «посредством предопределенного» Богом «Мужа», т. е. Иисуса Христа, Которого Он воскресил из мертвых.

Еще не успел Апостол даже назвать Имя Иисуса Христа, как одни из слушателей, услышав о воскресении мертвых, стали насмехаться над ним, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время. Насмехались, очевидно, эпикурейцы, философия которых особенно решительно отвергала идею воскресения мертвых. Другие отнеслись более вежливо, но, если бы у них было искреннее желание действительно послушать Апостола «в другое время», то он остался бы в Афинах, а между тем, как мы видим, он очень скоро оставил Афины. Принужденный прервать неоконченную речь «Павел вышел из среды их», то есть из Ареопага.

Но все же и тут мудрая речь Апостола принесла плоды: уверовали «некоторые», а между ними Дионисий Ареопагит, т.е. член Ареопага, и Дамарь, по преданию, жена Дионисия. Дионисий, как свидетельствует предание, стал преданнейшим учеником святого Апостола Павла, поставлен был епископом афинским, проповедовал Евангелие в Галлии и мученически скончался в Париже. Память его Церковь празднует 3 (16 н. ст.) октября. Не обильным плодом кончилась мудрая речь Павла в Ареопаге, среди представителей цивилизации образованнейшего города: так мир своею мудростью не узнал Бога в премудрости Божьей (1 Кор 1:21) [86].

Глава восемнадцатая

Павел в Коринфе (1-17). Отплытие его в Иерусалим через Эфес (18-23). Начало третьего апостольского путешествия (22-23). Проповедь Аполлоса (24-28).

Апостол Павел в Коринфе

(18:1-17)

Оставив Афины, Павел пришел в Коринф. Этот, известнейший в древности по своей обширной торговле, богатый город лежал на перешейке между Эгейским и Ионийским морем, имел две гавани на восточной и западной стороне и был в то время столицей римской провинции Ахаии, включавшей в себя Пелопоннес и Элладу, то есть почти всю нынешнюю Грецию. Жители его жили в роскоши и поисках удовольствий.

Желая поселиться надолго в Коринфе, как важном центральном пункте для проповеди, Павел, с целью обеспечить себе материальную возможность существования работая своими руками, поселился у некоего Акилы, родом Понтянина, недавно пришедшего из Италии и его жены Прискиллы, которые, как и Павел, имели ремеслом делание палаток.

Об упомянутом здесь изгнании иудеев из Рима, которому подверглись Акила и Прискилла, говорит римский историк Светоний, сообщая, что причиной этого были возмущения иудеев, производимые каким-то иудейским возмутителем, присвоившим себе имя Христа. Вероятнее всего, что Светоний не понял хорошо всего этого дела, а причиной изгнания было неспокойствие между иудеями, спорившими с христианами, которых в ту пору в Риме было уже много. Однако, это свидетельство Светония весьма важно, как содержащее упоминание о Христе, а также потому, что помогает нам установить данные апостольской хронологии. Это произошло в 52 г. христианской эры. Акила это греческое произношение латинского имени Аквила, а Прискилла — уменьшительное от латинского имени Приска. Оба супруга были обращены святым Павлом к вере во Христа, видимо, несколько позже, ибо он остановился у них лишь «по одинаковости ремесла». У евреев было в обычае, даже у богатых, обучать детей какому-нибудь ремеслу, чтобы сделать их ни от кого не зависимыми в отношении содержания. Делание палаток для путешественников, для военных лагерей было довольно выгодным ремеслом. Послания показывают нам несколько раз, что Павел был очень счастлив, имея возможность приобретать себе средства к жизни собственным трудом, никого не обременяя, (например, в 1 Кор 4:12 [87] и др.).