Р Штейнзальц - Статьи раввина на темы иудаизма Страница 24

Итак, с этой точки зрения революция совершается не просто нетерпеливыми людьми, но людьми, которых в определенном смысле отличает иррациональная вера в будущее. Позвольте мне добавить, что многие революции за последние несколько столетий были построены также на вере - возможно, еще более наивной - во врожденную доброту человечества. Дело в том, что революционеры верили, что если освободить людей, то они станут свободны от всевозможных проблем и обязательно будут постепенно становиться лучше и лучше. Надо просто уничтожить все угнетение со стороны, так сказать, общества, окружения, родителей, религии и так далее и освободить людей, и когда они станут свободными, то они ... Ведь когда люди рождаются, это маленькие ангелочки. Все верят, что дети - маленькие ангелочки, кроме тех, у кого в доме есть маленькие дети. Что же касается этих людей, о которых я говорил, то я скажу по-другому: большинство этих людей, которые верили в то, что тех, кого они причисляли к массам, отличает врожденная доброта, столкнулись с проблемами, одинаковыми для многих революций. Они считали, что свобода сама по себе создает добро. Как бы там ни было, в большинстве случаев уничтожение ограничений не создает свободу; оно создает отсутствие ограничений, которое может в результате пойти в разных направлениях. Теперь посмотрим на эту проблему с более современной точки зрения. В этой стране были отменены некоторые ограничения, и, разумеется, это были чрезмерные ограничения. Итак, они были отменены, и люди поверили в заявления о том, что это теперь капиталистическая страна, в которой есть свобода, и что это немедленно сделает их лучше. Я не вижу, чтобы что-то стало лучше для всех или для всего. Все теперь другое. Разумеется, возникли различные новые явления, потому что, опять же, свободное предпринимательство как таковое не является по определению хорошим или лучшим. Это свободное предпринимательство, то есть вместо одного великого ума, например, Берии, который говорит вам, что делать, появилось несколько великих умов, например, лидеры мафии, главы банков. Они делают то же самое. Возможно, больше людей - больше ума, но не это улучшает ситуацию. Как я уже сказал, это случается не потому, что люди хуже при определенном режиме, а потому, что свобода сама по себе не делает людей лучше.

Вернемся к главному. Основной источник поражения революций - это то, что революционеры не умеют составлять настоящих планов на будущее. Во-первых, это происходит потому, что они эмоционально и как личности неспособны к этому, то есть они просто не те люди. Революционер - это по определению особый тип человека. Но более того: если у вас есть хороший план на будущее, то иногда вы можете прийти к выводу, что в революции нет нужды. Вы просто проводите в жизнь новый план, что можно делать на различных этапах. Итак, как я уже сказал, революция приходит к поражению на любом этапе - и если она абсолютно проиграла, и если она победила. Во втором случае она стоит перед своими собственными мечтами, будучи теперь неспособной подтолкнуть эти мечты вперед и будучи также неспособной что-то построить, не подталкивая. Революционер, добившийся успеха, подошедший к тому моменту, когда его мечта исполнилась, подошел также к моменту, когда мечта почти обязательно окажется его поражением, потому ли, что он уже не может над ней работать, или потому, что он не имеет ни малейшего понятия о том, что теперь делать.

Приведу более конкретные примеры. Что бы там ни было с французской революцией, это уже можно обсуждать в широком масштабе. Люди были недовольны старой формой правления. Кстати, многие люди сегодня говорят, что старый режим во Франции был свергнут не потому, что он был порочен или жесток, как написано во многих прекрасных романах об этой эпохе, но, скорее всего, потому, что он взимал слишком большие налоги и экономически был настолько нестабилен, что должен был быть свергнут. Дело было не столько в бедности, сколько в неспособности идти дальше при существовавшем тогда уровне расходов. И случилось вот что: настоящие революционеры, которые не думали о доходе, пришли к власти, убили короля. Ладно. Но затем они остановились и увидели, что "deus ex-machina" не появился. Но они-то ожидали, что раз они убили всех угнетателей, рай должен появиться. Рай не появился. Тогда надо или придумать врагов, чтобы продолжать убивать их, что происходило в ходе многих революций, или распространять революцию на Нидерланды, Италию, Швейцарию, стараться распространять ее, потому что надо, чтобы революция продолжалась. И после определенного периода времени возник истэблишмент, который в основном не изменил ситуацию. В этом случае революция потерпела поражение в том смысле, что то позитивное, чего она хотела достичь, не было достигнуто, потому что никто не составил плана, а все остальное было своего рода игрой. Это произошло со значительным числом других революций, и именно поэтому, если говорить о революциях, вопрос заключается в том, что же будет в будущем? Может ли революция вообще победить? Не только в прошлом. Может ли революция когда бы то ни было быть успешной? Я хочу сказать, что даже если предположить, что мир каким-то образом должен стать лучше (что, как я уже сказал, невозможно доказать, но очень полезно в это верить), даже если предположить, что можно как-то подтолкнуть будущее, чтобы приблизить его, то темперамент революционера сам по себе убивает успех революции, потому что он будет подталкивать ее до того момента, на котором революция вынуждена будет исчезнуть, а с другой стороны, если она победила, то есть достигла определенного уровня, то он не знает, что делать с ней дальше.

Я хочу закончить тем, о чем я знаю лучше. Происходили культурные революции, и в процессе многих из них не только был забыт тот человек, который начал революцию, - это часть того же самого процесса, потому что если человек действительно достигает успеха, то все, что он сказал, становится общим местом, а когда оно становится общим местом, никто об этом уже не помнит. Помнят о том, что странно, что отличается, но никто не помнит общих мест. Но даже если говорить о тех революциях, которые чего-то достигли, то, судя по всему, достижения революции заключаются в разрушении прошлого, вообще скорее в разрушении, чем в строительстве нового, а если есть что-то, что надо строить, то не происходит никакой революции. Тогда события идут в совершенно другом направлении, путем эволюции, и эволюционный процесс подходит к той же самой точке, которой могла бы достичь революция, но без таких страданий и боли.

А теперь, в заключение, я хочу сказать следующее. Об этих вещах говорить очень больно. Больно даже чисто лично, потому что есть люди, обладающие приятным спокойным характером, и они предпочли бы, чтобы события развивались медленно. Другие люди, в силу своего темперамента, любят революции, любят такие вещи, и это вдвойне разочаровывает, ведь если вы любите революции и знаете, что революции не приносят добра, то это отвратительное ощущение. Вы бы хотели совершить какую-нибудь революцию, просто потому, что революции так интересны, так волнующи. И вы знаете, что революции создают такие красивые взлеты, такое прекрасное искусство, и очень жаль, что революции, со всем этим искусством и красотой, и фейерверками, которые они создают, не достигают успеха в практических делах. Это, хотя и не совсем, похоже на старую сказку о кролике и черепахе. Судя по всему, черепаха всегда выигрывает. То есть это происходит не потому, что она всегда обманывает кролика, а потому, что она движется стабильно. И, судя по всему, кролик всегда должен проиграть в последний момент, например, заснуть перед самым финишем. Это грустная сказка, особенно если вы - тот самый кролик и знаете, что черепаха все равно победит. Я не могу не говорить о животных, так что позвольте мне еще кое-что сказать о животных. Посмотрите, я сам это вижу, и не в одном большом городе, а во многих больших городах: какие животные еще живут в городе? Самое странное то, что все большие животные были убиты. Львы не живут в городах. Тигры не живут в городах. Даже орлов там не видно - они вымирают по всему миру. А кого вы видите почти в каждом городе? Голубей. Их вы видите повсюду: в Москве и Париже, в Лондоне и Нью-Йорке. Эти скромные существа летают повсюду и подбирают крошки - они и выживают. Конечно, хочется увидеть гордого орла - а орлы уже давно вымерли. Они остаются только как символы вымирающих стран. А голуби и некоторые вороны единственные, кто еще существует. Очень жаль, но, судя по всему, они и есть победители.

Р. Адин Штейнзальц

ТАЛМУД

Талмуд - главная, хотя и не единственная часть Устной Торы. Своей святостью он уступает только Письменной Торе, а по влиянию, оказанному на жизнь многих поколений еврейского народа, возможно, даже превосходит ее. Талмуд состоит из двух книг - Мишны и Гемары.

Мишна представляет собой обширное собрание законов и постановлений, регулирующих почти все сферы еврейской жизни. Ее окончательная редакция была завершена раби Иегудой а-Наси лишь приблизительно в 200 году н.э., на севере Эрец Исраэль, в Галилее. Однако Мишна включает в себя большое количество материала более ранних эпох, который частично был записан еще в последние столетия до новой эры. Мишна представляет собой упорядоченный и систематизированный свод Устной Торы, отражающий ее состояние на период окончательной редактуры. Ее язык - современный составителю иврит, синтаксис, грамматика и лексический запас которого несколько отличаются от библейского. Мишна подразделяется на шесть главных частей, сдарим, каждая из которых посвящена определенному кругу тем. Эти части, в свою очередь, состоят в общей сложности из шестидесяти трех трактатов разного объема, масехтот, посвященных каждый одной центральной теме. Трактаты делятся на главы, а главы - на параграфы, мишнайот. Как правило, Мишна представляет собой кодекс законов, в котором каждый параграф содержит общую формулировку, а чаще - прецедент, указывающий, как следует поступать в том или ином случае. Часто в связи с галахическими постановлениями приводятся мнения нескольких мудрецов, обычно без обобщающего итога. Лишь изредка расхождения сопровождаются дискуссией в максимально сжатой передаче. Основной корпус Мишны состоит из четко сформулированных законов, которые служат руководством к действию. Среди них вкраплены краткие упоминания исторических событий и моральные сентенции. Последние собраны в особом трактате "Поучения отцов" (Пиркей Авот), целиком посвященном вопросам морали. Стиль Мишны - лапидарный и точный стиль закона - отличается выразительным лаконизмом. Мишна редко приводит ссылки и еще реже мотивирует свои положения.