Петр Дамаскин - Творения Страница 25

.[108] Для того умножил Бог искушения, говорит святой Исаак, чтобы мы, устрашаясь их, прибегали к Нему. Не понимающий этого, но, по сластолюбию, порицающий такой дар сам себя убивает и губит; получив оружие против врагов, он употребляет его для убийства самого себя. Ибо как Бог, говорит Великий Василий, будучи благ, всех хочет сделать благими, так и диавол, будучи лукав, всех хочет увлечь в свое зло, хотя и не может. И как родители, любящие детей своих, угрозами отвращают их от безумных поступков, будучи побуждаемы к тому любовию, так и Бог попускает искушение, как жезл, отвращающий достойных от худых советов диавола. Щадяй жезл свой, ненавидит своего сына, любяй же наказует прилежно (Притч. 13, 25).

Но так как нам, сластолюбивым и самолюбивым, с обеих сторон предстоит опасность, хотя для боголюбивых это и составляет скорее спасение, — искушения, говорю, попущением Божиим, и отпадение в погибель, чрез гордость, и оттого, что не пребываем при Боге, потому, как сынам, наказуемым, но не умерщвляемым, должно избрать легчайшее. Лучше терпением того, что нас постигает, прибегать к Богу, нежели по страху опасностей потерпеть отпадение, впасть в руки диавола и вечное отпадение, точнее же, мучение с ним навлечь на себя. Ибо нам предстоит одно из двух: или потерпеть первое и временное, или второе и вечное. Праведных же ни одна из обеих опасностей вовсе не касается, ибо они с радостию (переносят) то, что нам кажется злополучием; любят (это) и, как нашедшие время к приобретению, приветствуют искушения и не получают от них язв. Тот обыкновенно не умирает от стрелы, в кого она пущена, но не поразила его, а тот погибает, кто получил от нее смертельную рану. Повредило ли Иову уязвление? не увенчало ли его более? Устрашило ли апостолов и мучеников (бесчестие), когда они: радовахуся, сказано, яко за имя Его сподобишася безчестие прияти (Деян. 5, 41). Победитель сколько бывает борим, столько венчается и получает чрез то б`ольшую радость; когда услышит звук трубы, не боится его, как вестника о своем убиении, но более веселится, (как) предсказанию о получении венца. Ибо ничто обыкновенно не одерживает победы так легко, как благое дерзновение с твердою верою, и наоборот, ничто не приносит обыкновенно поражение, как самолюбие и боязнь, происходящие от неверия. Нет иного лучшего руководителя к мужеству, как старание и опыт в деле, и к распознанию тонкости помыслов, как чтение в безмолвии. Ничто столько не бывает причиною забвения, как праздность. Ничто не содействует так прощению грехов, как незлобие, и не служит так примирению (совести с Богом) относительно грехов, как покаяние и отсечение худого. Нет кратчайшего преуспеяния души, как отсечение своих хотений и разумений, и ничего нет лучшего, как повергать себя кому-либо пред Богом день и ночь и просить Его, да будет во всем воля Его; и худшего, как любить свободу и легкомыслие души или тела. Ибо нам, еще по страху мучений и искушений любящим доброе, отнюдь не полезна свобода, но — охранение себя и удаление от вещей; чтобы хотя удалением от вредного, для нашей немощи, могли мы бороться с помыслами. Ибо начальствующих духов побеждают бесстрастные начальники, уже победившие постыднейшие страсти, а находящиеся в повиновении у отца духовного (подвизаются против) подчиненных духов. Святой Макарий и авва Кроний говорят: есть демоны начальствующие и есть подчиненные. Начальствующие: тщеславие, самомнение и подобные; подчиненные же: чревоугодие, блуд и таковые. Достигшие совершенной любви имеют (над ними) власть, потому что без понуждения себя делают доброе и радуются, когда делают его, не желая никогда его оставлять, и когда, может быть, невольно встретят препятствие, это мучит их, и они, влекомые Божественною любовию, тотчас убегают в безмолвие и к деланию, как к наслаждению своему обычному. Таковым говорят отцы: несколько молись, несколько читай, несколько поучайся, несколько работай, несколько храни ум, и так проводи время. Говорят же это потому, что бесстрастные обладают сами собою и не бывают пленяемы никаким хотением, вне должного, но где хотят, там и имеют ум, и телу повелевают как рабу. А мы должны быть под законом и правилом, чтобы невольно и нехотя, как бы понуждаемые долгом, делали доброе, потому что еще более любим страсти

[109] и наслаждения, то есть телесный покой и свои хотения; и куда враг хочет, туда и уводит ум наш; также и тело, имея беспорядочные стремления, чего хочет, то и делает, как неразумное. И поистине: где нет управления ума, там все бывает неразумно и не по естеству, — не так, как у истинных израильтян; как Господь сказал о Зилоте Симоне Кананите: се воистинну израильтянин в немже льсти несть, проповедуя о добродетели его (Ин. 1, 47). Нафанаил — значит ревность Божия; собственное же имя его было Симон; Кананит — потому что происходил из Каны Галилейской, а Нафанаил — опять за добродетель его, как и израильтянин, то есть ум, видящий Бога, без всякой льсти (лукавства). Обычно, говорит Великий Василий, Божественному Писанию называть человека скорее по добродетели, нежели по рождению. Ибо и из верховных апостолов Петр и Павел назывались — один Симоном, и Господь ради твердости его назвал его Петром, а другой — Савл, то есть смущение, и был изменен в Павла, то есть место покоя, покой. И поистине: ибо сколько он сперва возмущал верных, столько после успокоивал души всех делом и словом, как говорит о нем Златоуст. Смотри на благоговение апостола: воспоминая Бога, он не начинал учить, не принеся прежде должного благодарения и моления Богу; показывая этим, что от Него имеет ведение и крепость. И справедливо: после молитвы — учение. И божественный Лука не по нерадению или другой какой-либо нужде оставил недоконченными Деяния апостольские, но потому что отошел к Богу, а мы когда оставляем неоконченным дело или предприятие, то делаем это по нерадению или небрежности, ибо не делаем прилежно дела Божия и не любим его, как дело в собственном смысле, но презираем, как ненужное и тяжелое; потому остаемся без успеха или возвращаемся много раз и назад, как возвратившиеся некогда, которые ктому уже не хождаху со Иисусом (Ин. 6, 66). Хотя, говорит Златоуст, слово и не было жестоко, как они думали, но о догматах было им сказано тогда. Однако где нет произволения и нет старания, там и легкое делается трудным, как и наоборот.

О назидании души добродетелями

Всякий человек, говорит Великий Василий, прежде всего имеет нужду в терпении, как земля в дожде, для того, чтобы, по слову апостола, положить на нем основание (Евр. 6, 7), то есть веру, и мало-помалу рассуждение, как искусный домостроитель, созидает дом души: постоянно кладет известь из земли смирения, чтобы соединить камень с камнем, то есть добродетель с добродетелию, пока не положится кровля, то есть совершенная любовь. И так входит Владыка дома и обитает в душе, если она имеет хороших привратников, всегда держащих оружие, то есть светлые мысли, подобающие Богу, и делания боголепные, которые могут успокоить Царя, а не жену привратницу с рукодельем в руках, как говорит святой Нил, толкуя историю Ветхого (Завета), потому, говорит, и не поставил патриарх Авраам жену привратницею, но некоторый мужественный и жестокий помысл, имеющий оружие, как говорит апостол, вместе с прочими и меч духовный, иже есть глагол Божий (Еф. 6, 17), чтобы приходящих к нему или убивать, или отгонять. Ибо он не дремлет, но стоит, убивая чуждые помыслы противоположным им деланием и противоречащим словом: все, входящее в сердце вопреки намерению Божию, он отражает презрением и отвержением, чтобы просвещенный (благодатию) ум никак не был праздным от ведения о Боге и Божественных мыслей. Но сказанное мною, говорит, есть дело безмолвия. Как и в другом месте находим, что святой Нил приводит Божественное Писание, изъясняя, что суетные заботы наводят помрачение ума. Да и поистине (так). Если бы ум не был отвсюду удерживаем, как вода в трубе, то не могла бы мысль сосредоточиться в себе, для того, чтобы возвыситься к Богу, а не возвысившись умом и не вкусив нечто из горнего, как возможет кто-либо легко презирать дольнее? И так верою должны мы тещи, по слову апостола (Евр. 12, 1), с терпением, имея своим делом то самое, чтобы благодарить Бога. И со временем хорошо текущие могут отчасти познать это и постигнуть, а потом и все в будущем, разрешившимся зерцалом (1 Кор. 13, 12) этой тленной жизни, где душа уже не похотствует на плоть, и плоть на дух (Гал. 5, 17), и леность не может более нанести забвения, а забвение — неведения, чем многие из нас ныне страдают, так что надобно и писать для напоминания. Много раз бывало со мною, что самодвижно приходила мысль и я записывал ее для памяти, а (потом) во время брани имел от нее помощь, или облегчение, или была она поводом к благодарению, когда была засвидетельствована Божественным Писанием. А если бы я вознерадел об этом, мысли не было бы, когда я имел в ней нужду, и я лишился бы пользы ее, по всезлобнейшему забвению. Потому и должны мы делом научиться добродетелям, чтобы привычкою к ним сохранялась память о благом, а не словом только, не в словеси бо, говорит апостол, Царствие Божие, но в силе (1 Кор. 4, 20). Кто ищет делом, тот знает потерю и приобретение в деле, которое он проходит, говорит святой Исаак, и такой может дать и другим совет, как много раз пострадавший и познавший на опыте. Ибо есть, говорит, вещи, которые кажутся хорошими, но имеют сокрытую в себе, неизбежную потерю, и есть другие, кажущиеся лукавыми, но внутри себя заключают они величайшее приобретение; потому, говорит (святой Исаак), не всякий человек достаточен дать совет ищущим, но получивший от Бога дарование рассуждения и от долговременного пребывания в подвижничестве приобретший ум проницательный, как говорит святой Максим. И то (надобно) с большим смирением советовать не всем, но добровольно ищущим и не принужденно вопрошающим его, и (говорить) как бы сам еще учился, чтобы чрез смирение и добровольное прошение вопрошающего слово напечатлелось в душе слушающего; и согрет был он верою, видя благого советника, как чудного Того Советника, о Котором сказал пророк Исаия: Бога крепкаго, властителя и проч. (Ис. 9, 6), говорю же, Господа нашего Иисуса Христа, сказавшего к тому злоречившему: кто Мя постави судию или делителя над вами (Лк. 12, 14), хотя, говорит, и весь суд даде Сынови Отец (Ин. 5, 22), но, показывая нам как во всем, так и в этом путь спасения святым Своим смирением, что Он не принуждает, но говорит: аще кто хощет по Мне идти, да отвержется себе и последует Ми (ср.: Мф. 16, 24), то есть пусть вовсе не имеет заботы о своей жизни, но как Я делаю и терплю чувственную и добровольную смерть за всех, так и тот делом и словом да последует Мне, подобно апостолам и мученикам; если же не так, то хотя по произволению да потерпит смерть. И опять к богатому тому сказал: аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое и проч. (Мф. 19, 21), о котором Великий Василий говорит, что он солгал, сказав, что сохранил заповеди, ибо если бы сохранял их, то не приобрел бы большого имения, когда закон говорит, во-первых: возлюбиши Господа Бога твоего от всея души твоея (Втор. 6, 5). Но изречение от всея души не дозволяет любящему Бога любить что-либо иное, и кто печалится о чем-либо ином, тот уже отвергает оное (изречение). Опять сказано: возлюбиши ближняго твоего, яко сам себе (Мф. 22, 39), то есть всякого человека. Может ли быть исполнителем сего тот, кто имеет многое имение, тогда как многие другие нуждаются в дневной пище; особенно же имеет пристрастно; если бы он имел их, как Авраам, Иов и прочие праведники, как достояние Божие, то не отошел бы со скорбию. Подобно этому и святой Златоуст говорит: поверил, что сказанное ему Господом есть истина, потому и отошел скорбя, не в силах будучи исполнить. Ибо много есть таких, которые веруют словам Писания, но изнемогают в исполнении написанного.