Георгий Чистяков - Над строками Нового Завета Страница 25

Слово «пост» в Новом Завете не употребляется без слова «молитва». Из Ветхого Завета мы знаем, что такое пост. Поститься – это в первую очередь смирять душу. Бог говорит: «Вот, вы поститесь для ссор и распрей… Таков ли тот пост, который Я избрал… Раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся» (Ис 58: 4, 5, 7).

Дать одежду нагому, прийти к больному или к заключенному, накормить голодного – вот что такое пост. Пост теряет всякий смысл, если он не сопровождается молитвой: без молитвы он становится нелепой и вредной для здоровья диетой. Христос призывает нас переориентироваться с внешнего на внутреннее: умыть лицо и помазать голову перед началом поста, а не тогда, когда он окончился. Смирение души должно совершаться радостно и добровольно.

Пост, молитва и милостыня – это нечто неразделимое, это фундамент, основа христианства, нашего личного делания и жизни во Христе. И об этом тоже говорится в Библии, в книге Товита: «Доброе дело – молитва с постом и милостынею и справедливостью» (12: 8). Лишь постясь, молясь и давая милостыню, мы можем стать христианами. Если же мы избираем из того, к чему нас зовет Христос, не всё, а что-то одно, пост или доброделание без молитвы, или же, наоборот, молитву без доброделания и т. п., тогда у нас не получается ни то, ни другое, ни третье…

В Евангелии от Матфея, в Нагорной проповеди, Иисус говорит ученикам Своим: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе… Ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф 6: 19–21).

В жизнеописании св. Лаврентия – диакона, жившего в Риме и принявшего мученическую смерть в 258 году, есть замечательное место. На вопрос римского чиновника: «Где ваши сокровища?» (а в Риме были богатые христиане) он показал на вдов и сирот, которых в это время кормили в храме, и сказал: «Вот наши сокровища». Это очень хорошая иллюстрация к тому, что является сокровищем для христианина.

Сокровище на небе – это сокровище у Бога, потому что небо в Библии – всегда синоним слова «Бог». Сокровище у Бога – это на самом деле Сам Бог. Ведь для человека мирского сокровище земное – деньги, золото, положение в обществе и т. д. – в какой– то момент может стать богом. Для человека духовного – наоборот, Бог становится сокровищем. Это всегда результат духовного роста, происходящего постепенно. И для мирского, неверующего человека деньги и вообще сокровище земное, в чем бы оно ни заключалось, богом становится не сразу, а незаметно, но в какой-то поворотный момент жизни это вдруг обнаруживается. И человек изумляется: он никогда не думал, что ищет сокровище на земле, что предан деньгам, как богу. Точно так же и человек верующий до какого-то момента своей жизни не подозревает, что Бог – его сокровище, и обнаруживает это опять-таки опытным путем.

Сокровище у Бога и сокровище, которое есть Сам Бог, – это то, что человек имеет εν κρύπτώ – «втайне», т. е. в глубинах своей души. Это не та религиозность, которая декларируется, причем не только другим, но даже самому себе. В конце концов, не имеет значения, кому мы заявляем о том, что верим: людям, нас окружающим, или самому себе – всё равно это будет лишь заявление о вере. Нет, вера подлинная, настоящая в какой-то момент, помимо всех деклараций и заявлений, открывается в нас, в глубинах нашего «я».

«Не отдавай сердце маммоне» (в Синодальном переводе: «Не можете служить Богу и маммоне»), – говорит Христос (Мф 6: 24). Размышляя над этим местом, нельзя не вспомнить стих из 61-го псалма: «Когда богатство умножается, не прилагайте к нему сердца» (Пс 61: 11). Понимать это место можно двояко. С одной стороны, не привязывайся к богатству, а с другой – когда богатство идет к тебе, не бойся его, не торопись от него избавиться, не стремись быть бедным, потому что, если все будут бедными, то кто будет помогать им, кто будет делать Божие дело?

Не прилагайте к богатству сердца. А приложено к богатству сердце или нет – это открывается при каких-то трудных обстоятельствах, при повороте судьбы, далеко не сразу. Ни в богатстве, ни в одежде, ни в еде, ни в других мирских благах изначально ничего плохого нет, и нигде в Писании не говорится, что деньги сами по себе – зло. А вот сребролюбие – это уже зло. Поэтому поворотным, кардинальным, главным будет вопрос о том, что мы считаем своим сокровищем.

Далее Иисус говорит: «Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то всё тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то всё тело твое будет темно…» (Мф 6: 22–23).

Что это значит: чистое или, наоборот, худое око? В славянском тексте это выражение передано несколько понятнее, чем в русском: «Если око твое будет просто, то тогда всё тело твое будет светло. И если око твое будет худо (т. е. плохо – Г.Ч.), то и тело твое будет темно». Слово, которое в Синодальной Библии переведено как «чистое», а в славянской как «простое», – это греческое απλούς. В классическом греческом языке, языке Софокла и Еврипида, оно как раз и значит «простой» – славянский перевод точен. Понятно, что авторы славянского перевода, зная греческий язык по текстам классических авторов, в том числе по Еврипиду, перевели это выражение как «око простое». «Простой, честный, простодушный» – примерно так можно перевести это слово в греческом тексте классической эпохи. Но если мы посмотрим, что значит прилагательное άπλούς в новогреческом языке, то увидим, что это уже не «простой», а «щедрый»; это слово и производные от него в греческом языке Средневековья и Нового времени употребляются именно в значении «щедрый». И в греческой Библии, в переводе Притчей Соломоновых, еврейскому слову «благословенный» соответствует как раз прилагательное άπλούς, которое в славянской Библии обычно переводится как «простой», а в русской – как «чистый». Слова «благословение», «благословенный» встречаются здесь в следующем контексте: «Благословляющая душа будет насыщена; и тот, кто поит других, сам будет напоен. А кто удерживает у себя хлеб, того клянет народ; на голове же продающего – благословение» (Притч 11: 25–26).

Значит, речь снова идет о щедрости. Если же говорить о существительном с этим корнем (άπλότης), то оно употребляется несколько раз именно в значении «щедрость». И тогда нельзя не вспомнить, что в книге Товита глазу человеческому приписывается именно такое качество, как щедрость: «Из имения твоего подавай милостыню, и да не жалеет глаз твой, когда будешь творить милостыню» (Тов 4: 7).

Здесь речь идет не о простом или чистом взоре, а именно о щедром взоре, о щедрости. Надо сказать, что выражения «щедрый глаз» и «скупой глаз» есть уже в Пятикнижии: «Берегись, чтобы не вошла в сердце твое беззаконная мысль: “приближается седьмый год, год прощения”, и чтоб от того глаз твой не сделался немилостив к нищему брату твоему, и ты не отказал бы ему: ибо он возопиет на тебя к Господу, и будет на тебе грех. Дай ему взаймы, и, когда будешь давать ему, не должно скорбеть сердце твое; ибо за то благословит тебя Господь» (Втор 15: 9—10). «Седьмый год» – это год, когда полагалось простить все долги, и люди зачастую рассуждали так: если первый год идет, то я смело могу дать в долг – за шесть лет я успею спросить свой долг, а если идет шестой год, то могу не успеть взыскать с должника – и тогда плакали мои денежки. Поэтому чем ближе был седьмой год, тем неохотнее люди давали взаймы. Вот о чем идет речь во Второзаконии.

Здесь опять говорится о щедрости и применительно к понятию «щедрость» обязательно употребляется словосочетание «глаз твой». Значит, и в Нагорной проповеди это место следовало бы переводить так: «Если твой глаз щедр, то всё тело твое будет чисто, и если твой глаз скуп, то всё тело твое будет темно».

Действительно, именно скупость погружает нас во тьму, и именно щедрость выводит нас из этого состояния внутренней затемненности. Таким образом, милостыня есть не просто проявление нашей любви к ближнему, но мистическое делание, без которого и вне которого мы просто не можем быть христианами. Собирая сокровища на небе, мы не можем не помогать другим, не можем не давать милостыню, не можем жалеть нашего богатства. Потому что, как только мы начинаем его жалеть, свет внутри нас начинает тускнеть и гаснуть, причем для нас самих поначалу незаметно. Мы долго не замечаем, как гаснет в нас этот свет, но потом вдруг оказываемся во тьме. Поэтому, собирая свое сокровище на небесах, у Бога, мы должны руководствоваться принципом, сформулированным в 33-м стихе, где Иисус говорит: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам» (Мф 6: 33).

Чего же нам нужно искать – правды Царства Божия или правды Его, Бога? По-русски здесь смысл неясен, по-гречески – понятнее: ищите Царства Божия и правды Божией. Это важно понять: не правды Царства Божия, а правды Божией. Правда – по-гречески δικαιοσύνη – это, как мы знаем из Послания апостола Павла к Римлянам, Сам Христос – воплощенная правда Божия.