Старец Паисий Святогорец - Слова. Том VI. О молитве Страница 25

– Геронда, в одном песнопении говорится, что Пресвятая Богородица, видя новорождённого Христа, «радуяся вместе и плача», говорила: «Сосцы Тебе подам, всяческая питающему, или воспою Тебя, яко Сына и Бога Моего? Како Тебя наименую?»[133]

– Это тайны Божии, величайшее снисхождение Бога, Которого мы не можем постичь!

– Геронда, как нам пережить сердцем и почувствовать это событие Рождества, что Христос «днесь раждается от Девы»[134]?

– Чтобы нам пережить и почувствовать эти святые события, ум должен быть сосредоточен на священных понятиях. Тогда человек изменяется. «Велие и преславное чудо совершися днесь»[135], – поём мы. Если ум наш пребывает там, в «преславном», в странном, тогда мы переживём сердцем великое таинство Рождества Христова.

Буду молиться, чтобы сердце ваше стало Вифлеемскими яслями и Божественный Младенец даровал вам все благословения Свои.

Святая Четыредесятница: шествие на Голгофу

Доброго поста и трёх первых дней[136]. Надеюсь, в этом году во время поста у вас не будет много работы, а будете душой сострадать Страстям Христовым, трудясь больше духовно. С момента, когда начинается Триодь[137], человек должен начинать шествие на Голгофу. И если он с духовной пользой проведёт это время, то после смерти душа его, восходя горе, не будет встречать препятствий на мытарствах[138]. Каждый год наступают эти святые дни, но с каждым годом времени становится на год меньше – вот в чём вопрос. А как мы провели это время: с духовной пользой или расточили на материальное?

Вместе с другими искажениями, который привнёс современный дух обмирщения, извратился и смысл трёх дней сугубого воздержания; теперь у мирских каждую неделю есть свои три дня: пятница, суббота, воскресенье – дни мирских удовольствий. К счастью, три дня соблюдаются в своём, настоящем смысле, в монастырях и немногих христианских семьях в миру, и этим держится мир. Усиленная молитва и пост в эти три дня ежегодно в начале Великого поста, удерживают мир от многих духовных падений, которые случаются обычно во время трёх дней мирских наслаждений.

– Геронда, каков смысл этих трёх дней в самом начале поста?

– Смысл этих трёх дней в начале Великого поста главным образом в том, чтобы человек привык к посту, к воздержанию. Потом, когда он ежедневно станет есть после Девятого часа[139], то для него это будет праздником. В общежитии после трёх дней, когда у нас появлялась возможность каждый день есть пустой суп в четыре часа пополудни, мы считали это настоящим благословением. После трёх дней без еды и воды есть каждый день – настоящее благословение!

Три дня вначале помогают тому, чтобы человек мог удержать потом весь пост до конца. Но если кто‑то не может три дня провести совсем без еды, то пусть ест по вечерам немного сухарей или соблюдает Девятый час. Лучше позволить снисхождение, ведь если человек будет падать в обморок и не сможет духовно трудиться, какая от этого будет духовная выгода? Как‑то раз в Чистый вторник старец Варлаам из каливы преподобных Варлаама и Иоасафа пошёл в одну келью, где только что поселились двое молодых монахов, его знакомые. Стучит, тишина. Отворяет сам дверь и видит, что оба они лежат без движения. «В чём дело, – спрашивает, – заболели?» – «Постимся без еды и воды!» – говорят. «А, ну‑ка, вставайте живо, – говорит он. – Ставьте чай, по две ложки сахара на чашку, сухариков поешьте, хоть помолиться сможете, чётку пройти. Что это за пост? Какой от него толк?»

– Геронда, как мне во время Великого поста лучше подвизаться в воздержании?

– Мирские во время Великого поста как‑то обращаются к воздержанию, а мы, монахи, всегда должны за этим следить. Но главное, на что каждый должен обратить внимание, это душевные страсти, а потом телесные. Потому что если человек отдаст предпочтение телесному подвигу и не будет подвизаться в искоренении душевных страстей, считай, не делает ничего. Как‑то раз в начале Великого поста пришёл в один монастырь мирянин и какой‑то монах грубо с ним обошёлся. Однако бедняга имел добрый помысел и не стал его осуждать. Потом пришёл ко мне и говорит: «Я на него, геронда, не обижаюсь, он же после трёх дней строгого поста!» Если бы монах этот три дня постился духовно, то ощущал бы некую духовную сладость и с другими разговаривал бы повежливей. А он горделиво себя принуждал три дня строго поститься, и потому все ему были виноваты.

– Геронда, о чём мне думать постом?

– О страдании, жертве Христовой думай. Хотя мы, монахи, должны ежедневно переживать Страсти Христовы, ведь в этом нам помогают каждый день разные песнопения, все церковные службы.

Во время Великого поста нам даётся больше возможности к подвигу, к более полному участию в спасительных страстях нашего Господа покаянием, поклонами, отсечением страстей и уменьшением количества пищи, ради любви ко Христу.

Используем же как можно больше для себя во благо это духовное поприще, когда есть такие условия и такая возможность стать ближе к Распятому Господу, принять от Него помощь и преображёнными духовно проведённым постом встретить в радости святое Воскресение.

Желаю вам сил и крепости во время Великого поста, чтобы вам взойти ко Христу на Голгофу вместе с Пресвятой Богородицей и вашим покровителем святым Иоанном Богословом и стать соучастниками страстей нашего Господа. Аминь.

«Поклоняемся отрастем Твоим Христе»[140]

– Геронда, как мне стяжать благоговение к Страстям Христовым?

– Прежде всего, размышляй о жертве Христовой и о собственной неблагодарности и греховности. Какое-нибудь святоотеческое изречение на эту тему тебе тоже немного поможет. Но гораздо больше тебе помогут сами страсти, жертва Господа. Христос не просто учил каким‑то вещам, но принёс Себя в жертву за человеческий род, пострадал, был распят, столько перенёс.

– Смерть на кресте, геронда, была позорной?

– Да, самой позорной. Страшно! Все пророки пророчествовали о Христе, а евреи Его били, заушали, оплёвывали и, в конце концов, распяли! Всё это приводит человека в трепет, когда он об этом думает. Даже у человека самого равнодушного при наличии хотя бы немногого благого расположения, когда он начинает об этом размышлять, пробуждается духовный интерес.

– Геронда, вечером в Великий четверг после последования Страстей Христовых я не остаюсь в храме, ухожу.

– Жаль, а я думал, что ты благочестивая! Неужели вы не остаётесь в храме вечером в Великий четверг? Оставляете Распятого Христа в одиночестве и расходитесь по кельям?

– Многие сёстры, геронда, большая часть, остаются в храме, а я из‑за того, что у меня общительный характер и мне трудно сосредоточиться, совершаю бдение в келье.

– Ну, если так, хорошо. Пусть у тебя в келье будет икона Распятия, и ты молись перед ней: «Слава святому Распятию Твоему, Господи» и «Пресвятая Богородица, поклоняемся Страстям Сына Твоего». Одновременно делай поклонов сколько можешь. Этот день нужно пережить, прочувствовать. Я в Великую пятницу для этого запираюсь в келье.

– В этом году, геронда, в Великую пятницу я ничего не ела и вечером во время чина погребения не могла стоять на ногах. Если бы я с достаточным благоговением относилась к Страстям Господа, разве бы допустила такое?

– Хорошо, что ты так подвизаешься в воздержании. Как можно есть в такой день? Кому тяжело, можно поесть сухарей. Раньше в монастырях только старые и больные вечером могли выпить чай с сухарём. Некоторые в этот день пьют уксус, потому что евреи дали Господу на Кресте пить уксус, смешанный с желчью[141]. Когда я пришёл в монастырь Филофей, то первый год на Страстной седмице ничего не ел. В Великую пятницу, узнав, что у некоторых в обычае пить уксус, тоже выпил. Но уксус оказался очень крепким, так что я потерял сознание.

– Геронда, почему на Страстной седмице я могу три дня не есть, хотя в обычное время испытываю трудности с воздержанием?

– На Страстной седмице скорбь о страданиях Христа. Если, к примеру, умрёт какой‑нибудь близкий тебе человек, сможешь ты в это время думать о еде? В такое время не то что есть, даже пить не можешь.

– Геронда, в этом году мы пели стихи на погребение вместе с Непорочными[142].

– Я слышал. Но хочу, чтобы вы сказали мне правду. Когда вы пели, то думали о Христе, о Его погребении? И сестра, которая читала стихи Непорочных, и другие сёстры, которые пели, были словно вне себя! Что вас так увлекло? То, что вы поёте что‑то новое, необычное? Но это совсем по-мирски. Понимаете вы это? Погребальные стихи – это надгробный плач! Плач! В чём‑то другом можно немного увлечься, но здесь Христа мучили, били, оплёвывали, потом распяли, и теперь хоронят. Если даже в такой день человек не чувствует, что поёт, то не знаешь что и сказать!