Франсиско Карвахал - Рядовое время: Недели XIII – XXIII Страница 27

Мы не можем считать наших прегрешений, пороков, недостатков чем-то неизбежным, почти естественным. Мы не можем “вступать в переговоры” с ними. Нам, скорее, следует просить прощения и всякий раз начинать сначала. Мы скажем Господу: Отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих[338]. И Господь, Который неизменно близок к сокрушенным сердцем[339], обязательно услышит нас!

Иисус время от времени проходит рядом с нами, подобно тому, как Он проходил по дорогам Галилеи, и приглашает нас выйти навстречу Ему, оставляя за спиной свои грехи. Не будем же откладывать своего обращения – обращения любви – “на завтра”. Nunc coepi: Теперь начинаю, еще раз, с твоей помощью Господи!

23.3 Горе тебе, Вифсаида!… Горе тебе, Хоразин!… Господь наверняка с болью произносил эти слова. Он был очень огорчен тем, что жители упомянутых городов не приняли щедрых даров благодати. Они ходили за Ним много дней, они восхищались при виде каждого совершенного Им чуда, но в душе были далеки от Него. Сердце человеческое отягощено и ожесточено. Нужно, чтобы Бог дал человеку новое сердце. Обращение есть, прежде всего, дело благодати Бога, Который возвращает наши сердца к Себе: “Обрати нас, Господи, и обращены будем” (Иер 5,21)[340].

Нам следует испросить у Святого Духа неизреченный дар сокрушения. Постараемся почаще прибегать к раскаянию и сокрушению, особенно если нам доведется серьезно оскорбить Бога, а также перед исповедью и в ходе испытаний совести, совершаемых на протяжении дня. Весьма полезно в этой связи участвовать в богослужениях Крестного Пути, размышлять о Страстях Христовых, а также о Его бесконечной любви к нам и о Его великом огорчении при виде наших грехов, при виде недостатка у нас любви и благодарности.

Искреннее раскаяние в грехах не всегда сопровождается скорбным чувством. Так и любовь – это не столько чувство, сколько акт воли. Можно любить Бога, не испытывая эмоциональных потрясений. Точно так же можно глубоко раскаиваться в грехах, не стеная и не проливая слез. Раскаяние должно быть сопряжено с твердой решимостью отныне и впредь избегать всех тяжких грехов и всего, что может к ним привести. Эта решимость неотделима от подлинного раскаяния: тот, кто искренне раскаивается, испытывает отвращение не только к прошлым грехам, но и к будущим[341]. Раскаяние должно выразиться в конкретных делах умилостивления – умилостивления Бога за то, что мы прежде не были верны Его благодати. Эти дела позволят нам избежать заслуженного (за грехи) наказания, побороть склонность к злому и утвердиться в добром.

Какие дела покаяния угодны Богу? Молитва, пост, милостыня, а также добровольное самоотвержение в мелочах, терпение в неприятностях и скорбях, стремление взять на себя как можно больше обязанностей по месту работы, умение не обращать внимание на усталость после трудового дня… С особым трепетом и любовью мы должны принимать благодать исповеди, приступать к ней как следует подготовившись, с искренним раскаянием в своих падениях и грехах. Обратись к Пресвятой Деве и попроси Ее – в знак Ее любви к тебе – о даре сокрушения сердца и сожаления, с Любовью-страданием, о своих грехах и о грехах всех мужчин и женщин во все времена.

И, настроившись таким образом, имей мужество добавить: ”Матерь, Жизнь моя, Надежда моя, веди меня Своей рукою... И если что-то во мне неугодно Богу, моему Отцу, сделай так, чтобы я мог это увидеть, чтобы мы, вдвоем, смогли это устранить”.

Продолжай без страха и скажи Ей: ”О всемилостивейшая, милосердная, сладчайшая Пресвятая Дева Мария, молись обо мне, чтобы, исполняя желанную и любезнейшую мне Волю Твоего Сына, я удостоился бы достичь и вкусить обетований Господом нашим Иисусом”[342].

Пятнадцатая рядовая неделя – Среда.

24. Наш Отец – Бог

1. Бог всегда с нами.

2. Чтобы стать благодарными детьми Бога Отца, необходимо подражать Иисусу Христу.

3. Дар Богосыновства позволяет нам отождествить себя со Христом.

24.1 Однажды, когда Моисей пас овец своего тестя Иофора вблизи святой горы Хорив, ему явился Бог в виде горящего, но несгорающего тернового куста. Моисей был призван исполнить важнейшую в своей жизни миссию – вывести избранный народ из Египетского рабства и ввести его в Землю Обетованную. Гарантией успеха этого предприятия были слова Господа: Я буду с тобою[343]. Тогда Моисей еще и вообразить себе не мог, до какой степени Господь отождествит Себя с ним и с его народом в грядущих скорбях и испытаниях.

Так и мы – в силу нашей человеческой ограниченности – не понимаем, насколько близок к нам Бог в любой момент нашей жизни. Своей кульминации эта близость достигает, если мы следуем путем святости. Тогда Бог – как отец – печется о своих малых детях. Иисус – совершенный Бог и совершенный человек – постоянно напоминает нам в Своем Евангелии о реальной близости Бога, о Его отцовской любви. Только Иисус мог произнести следующие слова: Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть[344]. Сын знает Отца тем же знанием, что и Отец Сына. Не существует отношений столь близких, как отношения Отца и Сына. Абсолютное единство знания и взаимопроникновения предполагает единство Их Божественного естества. Иначе говоря, Иисус свидетельствует здесь о Своем Божестве.

Единосущный Отцу Сын открывает, кем является Бог Отец по отношению к нам, и изливает на нас дары Святого Духа. Сущность Его Откровения людям – это тайна Пресвятой Троицы и великолепие Божия Отцовства. В последнюю ночь Своей земной жизни, подводя в Сионской горнице итоги нескольких лет Своего самоотверженного, ревностного служения, Иисус провозглашает: Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне[345]. “Открыть” означает обнаружить чей-то принцип существования, чью-то сущность. Господь дает нам прикоснуться к глубинам тайны Пресвятой Троицы – отцовству Бога, Который всегда рядом с нами. Иисус неоднократно в личных беседах и публичной проповеди именует Бога Отцом. Он подробно рассказывает о благости Отца: Отец щедро вознаграждает даже самое малое из дел, принимает во внимание всякое сделанное нами добро, в том и числе и добро, остающееся никем незамеченным[346]; Он настолько великодушен, что изливает Свои дары на праведных и неправедных[347], Он с неизменной заботой и вниманием спешит удовлетворить все наши нужды[348]. Отец никогда не отдаляется от нас. Он – подобно земному отцу – всегда следит за Своим малюткой: и в минуты благополучия, и в минуты опасности. Если мы будем стремиться быть угодными Ему всегда и повсюду, то непременно обнаружим Его рядом: Когда ты поистине возлюбишь Волю Божию, то даже и переживая великое смятение, ты будешь постоянно чувствовать, что наш Отец Небесный всегда рядом, совсем рядом с тобой, в Своей вечной Любви, безграничной нежности Своей[349].

24.2 Бог – не только творец человека, подобно тому, как художник является творцом картины. Бог – это (неким таинственным, духовным образом) Отец человека, Бог делает человека причастником Божественного естества[350]. Отец хочет, чтобы нам называться и быть детьми Божиими[351]. Богосыновство – это не наша заслуга, не результат исторического прогресса, но Божий дар – дар неизреченный, предмет наших размышлений и постоянного – на протяжении всего дня – благодарения. Богосыновство – это источник нашей радости и надежды в реализации миссии, доверенной нам Господом. В нем – надежное убежище от всевозможных страхов и тревог: Отче, отче мой, – так должны мы как можно чаще обращаться к Нему, так должны мы лелеять это имя. Оно звучит так ласково и благодарно, так сильно и сочно! Отче! – взываем мы к Богу в минуты радости и в минуты опасности: Взывай к Отцу много раз на дню и, уединившись в сердце своем, говори Ему, что ты Его любишь, ждешь, что чувствуешь гордость и силу оттого, что ты – Его сын[352].

Мы участвуем в деле Божием через Иисуса Христа по мере того, как мы, с помощью благодати, стремимся уподобиться Ему – Первородному между многими братьями, не переставшему при этом быть Единородным Сыном Отца. Тот, кто верует во Христа, становится сыном Божиим. Это усыновление преображает его, позволяя ему следовать примеру Христа. (…) В союзе со своим Спасителем ученик достигает совершенства любви, то есть святости[353].