Сбоник - Антология восточно–христианской богословской мысли, Том I Страница 29

Арий (Д. С. Бирюков)

Арий родился ок. 256 г.; по происхождению он был ливийцем. Арии учился в богословской школе св. Лукиана в Антиохиин, но с начала IV в. жил в Александрии, где стал пресвитером и даже был кандидатом на епископскую кафедру Александрии, однако отказался от епископства в пользу свт. Александра Александрийского[211]. В Александрии пресвитер Арий обращал на себя внимание как своим внешним видом (он был худощав, высок ростом н производил впечатление аскета), так и склонностью к искусству диалектики[212] и экзегезы[213]. Объясняя известное место из книги Притч: «Господь создал меня в начале путей Своих»[214], Арий начал развивать свое учение о тварной природе Логоса (Бога–Сына) и о том, что «было, когда Сына не было», ставшее впоследствии камнем преткновения в церковной среде.

Важнейшим источником для прояснения специфических моментов богословского и философского учения Ария является его пропзведенне, называемое «Талия» («Пир»), хотя Арин написал его в целях популяризации своих идей (и потому оно составлено в стихотворной манере[215]). Большой отрывок из «Талии» приведен свт. Афанасием Александрийским в «Послании о соборах» (15); другие отрывки приводятся им в сочинениях «Против ариан» (1.5—6, 9) н «К епископам Египта и Ливии» (12) (см. тексты ниже).

Вопрос об идейных предпосылках арианского движения довольно запутанный и весьма интересный с историко–философской точки зрения. Он вызвал множество споров и до сих пор не получил однозначного разрешения среди исследователей. Еще в русском дореволюционном научном сообществе активно обсуждалось, какая богословская школа сыграла решающую роль в формировании арианского учения[216]. Надо сказать, что факты биографии Ария, а именно то, что он имел отношение как к Антиохийской школе (учась у св. Лукиана Антиохийского), так и к Александрийской (живя и служа в Александрии долгое время), принуждают исследователей искать в учении Ария следы обеих школ. Говоря об отечественной литературе, следует отметить, что А. П. Лебедев в докторской диссертацпн, посвященной связям различных догматических движений и богословских школ в древней Церкви, делая акцент на ученичестве Ария в школе антиохийского мученика Лукиана, сформулировал тезис, согласно которому никейское направление богословской мысли относится к Александрийской школе, а антиникейское — к Антиохийской[217]. С этой точкой зрения соглашались А. А. Спасский[218] и В. В. Болотов[219]. Позиция А. П. Лебедева вызвала критику со стороны А. М. Иванцова–Платонова[220], считавшего, что арианство имеет свои истоки в Александрийской школе. Близкой позиции придерживались В. Дмитриевский[221] и Б. М. Мелиоранский[222], который говорил, что Арий, так же как, впрочем, и Афанасий Александрийский, опирался в первую очередь на Оригена. Однофамилец П. А. Лебедева — Д. А. Лебедев утверждал, что «в основе арианства через посредство лукианизма лежит оригенизм»[223], хотя вместе с тем он доказывал, что на Ария, опять‑таки через св. Лукиана, повлияло учение Павла Самосатского, подразумевающее изменяемость Христа[224].

Представления зарубежных ученых относительно вопроса происхождения и бэкграунда арианства также весьма неоднородны[225].

А. Гарнак считал св. Лукиана Антиохийского «Арнем до Ария» и относил важнейшие особенности арианской системы к св. Лукиану, принимая таким образом, что арнанство имело в качестве своего источника Антиохийскую богословскую школу[226]. Подобную точку зрения разделяли Р. Сэдлере[227] и Б. Лонерган[228]. Доказывая антиохийские истоки арианства, Т. Поллард делал акцент на том, что арианское движение получило поддержку именно среди «лукианистов». Поллард считал, что экзегетический метод Ария основан на буквалистском подходе к экзегезе, принятом в Антиохийской школе. На счет антиохийского влияния Поллард относил и концепцию Ария о различии между внутренним Логосом Бога и Христом как Логосом по причастности, а также Ариево учение о трансцендентности Бога, противоречащее, по мнению Полларда, тринитарному плюрализму Оригена и александрийцев[229].

С другой стоны, еще Ф. Грин предполагал, что арианство имеет своим источником оригенизм[230]. Позицию Т. Полларда оспаривал М. Уайлз, настаивавший на вкладе Александрийской школы в учение Ария[231]. Вслед за Уайлзом, Т. Рикен[232] и К. Стэд[233] рассмотрели арианство с точки зрения учения Александрийской школы, делая акцент на оригенистических и платонистических моментах в доктрине Ария (в их исследованиях доказывается, что Арий радикализировал оригенистический субордицианизм). Оба автора пришли к выводу, что среди философских школ наиболее вероятный источник арианства — это средний платонизм. М. Симонетти утверждает, что противостояние Ария и Александра Александрийского представляет собой борьбу умеренного оригенизма в лице Александра и крайнего оригенизма в лице Ария[234]. Тезис М. Симонетти разделяет и А. Луибхайд[235]. Это понимание характерно также и для В. Аёра, который доказывает, что позиции и Ария, и свт. Александра Александрийского имеют своим основанием оригенизм; собственно в учении Ария, согласно В. Лёру, это проявляется в отрицании материалистических коннотаций при речи о происхождении Сына, в использовании языка «славы» и «прославления», а также в употреблении «ипостасыьтерминологни (‘hypostasis’-terminology)[236]. Истоки арианства в Александрийской школе — у Климента Александрийского, Оригена, св. Дионисия Александрийского и Феогноста — попытался обнаружить Л. Барнард. По мнению Барнарда, Арий синтезировал различные элементы учения, заимствованные им у этих учителей, и свел их в органическое целое. Барнард отстаивает тезис, согласно которому среди раннехристианских писателей имела место некая протоарианская тенденция со свойственным ей философским дуализмом, находившая свое выражение по преимуществу в Александрийской школе, хотя и не только в ней[237]. Э. Буларан, попытавшийся синтезировать и найти компромисс между имеющимися взглядами на проблему, рассмотрел арианство в контексте 1) смысла соответствующих мест из Писания, 2) возможных философских источников, 3) богословия Александрийской школы и 4) Антиохийской традиции[238]. Буларан соглашается с Т. Поллардом относительно того, что учение Ария о трансцедентности Бога противоречит оригеновскому тринитарному плюрализму и, по мнению Буларана, это учение могло зависеть от монархистских тенденций, свойственных Антиохийской школе.

В целом можно сказать, что арианство — многофакторное явление, совмещающее в себе элементы различных школ и учений. И если, например, принципы экзегезы, прослеживаемые в текстах Ария[239], можно отнести к влиянию Антиохийской богословской школы с ее буквалистским экзегетическим метолом, то общий стиль богословской и философской аргументации Ария (его монадология, учение о трансцендентности Бога и пр.), на наш взгляд, отсылает к платонической традиции и Александрийской школе. Однако то, что не даег отнести учение Ария к традиционной оригеннстнческой мысли и что отличает его от оригенистского мифа — это акцент на библейском креацнонизме, приведший ариан к провозглашению учения о сотворении Сына «из ничего» и, соответственно, к утверждению, что «было, когда Сына не было».

После того как Арий с соратниками был осужден св г. Александром Александрийским[240], он отправился на Восток и остановился в Кесарии Палестинской, найдя благожелательное отношение со стороны известного церковного историка и интеллектуала Евсевия Кесарийского. Арий написал письмо Евсевию Никомедийскому, призывая его как «солукианиста», т. е. соученика по школе Лукиана, вступить в борьбу. Остановимся на положениях этого письма чуть подробнее.

Итак, в письме к Евсевию Никомедийскому Арий обвиняет свт. Александра в том, что, согласно ему, «Сын сосуществует Богу нерожденно; Он — всегда рождаемый и нерожденно–рожденный (άγεννητογενης)». Собственное учение Арий излагает следующим образом: Сын и не нерожден, и ни в каком смысле не есть часть Нерожденного, и не произошел из чего‑либо предсущесгвовавшего, но по воле и совет) [Божию] был прежде времен и прежде веков совершенный Бог, Единородный, неизменяемый. Однако Его не было прежде, чем Он был рожден, или сотворен, или определен, или основан, ибо до рождения Он не существовал[241].