Иоанн Златоуст - Творения, том 9, книга 1 Страница 29

"И, приказав им выйти вон из синедриона, рассуждали между собою, говоря: что нам делать с этими людьми?" (ст. 15-16) Видишь, как они недоумевают и как опять все делают по страху человеческому. Как при Христе они не могли ни опровергнуть, ни скрыть событий, а, напротив, от их противодействия вера еще более возрастала, – так точно и теперь. "Что нам делать с этими людьми?" Какое безумие, если они думали устрашить тех, которые уже вкусили подвигов, особенно же, если они, не будучи в состоянии ничего (сделать) сначала, надеялись сделать что-либо после такого красноречия! Чем больше они хотели препятствовать, тем дела шли вперед успешнее. "Ибо всем, живущим в Иерусалиме, известно, что ими сделано явное чудо, и мы не можем отвергнуть сего; но, чтобы более не разгласилось это в народе, с угрозою запретим им, чтобы не говорили об имени сем никому из людей. И, призвав их, приказали им отнюдь не говорить и не учить о имени Иисуса" (ст. 16-18). Заметь и бесстыдство их, и любомудрие апостолов. "Но Петр", сказано, "и Иоанн сказали им в ответ: судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали. Они же, пригрозив, отпустили их, не

находя возможности наказать их, по причине народа" (ст. 19-21). Знамения заградили им уста, и они уже не позволили апостолам окончить слово, но весьма оскорбительно прервали их во время самой речи. "Потому что все прославляли Бога за происшедшее. Ибо лет более сорока было тому человеку, над которым сделалось сие чудо исцеления" (ст. 21, 22). Но посмотрим снова на то, что сказано выше. "Что нам делать с этими людьми?" Прежде они все делали для славы человеческой; а теперь присоединилась и другая (забота), именно о том, чтобы не сочли их убийцами, как после и говорили они: "хотите навести на нас кровь Того Человека" (Деян.5:28). "Чтобы более не разгласилось это в народе, с угрозою запретим им, чтобы не говорили об имени сем никому из людей". Какое безумие! Убежденные, что (Христос) воскрес, и имея в этом доказательство Его Божества, они надеялись своими кознями утаить Того, Кто не был удержан смертью. Что сравнится с этим безумием? И не удивляйся, что они опять замышляют дело несбыточное. Таково уж свойство злобы: она ни на что не смотрит, но всюду производит смятение. Будучи посрамляемы, они поступают так, как будто бы введены были в обман: так обыкновенно бывает с теми, которые, не достигнув чего-либо, подвергаются посмеянию. Но ведь (апостолы) для того везде и говорили, что Бог воздвиг (Иисуса) и что о имени Иисуса хромой стоит здоровым, чтобы показать, что Иисус воскрес. А с другой стороны, и сами они признавали воскресение: хотя в пустом и ребяческом виде, но все же – признавали; а теперь не верят и находятся в смущении, советуясь, что делать с апостолами. Да уже одно только то, что они говорили с такою смелостью, недостаточно ли было для убеждения – ничего не делать с ними? Почему ты не веришь, скажи мне, иудей? Ведь надлежало внимать происшедшему чуду и словам (апостолов), а не злобе толпы. Но почему же (иудеи) не предают их римлянам? Потому что уже были ненавистны для них тем, что сделали со Христом. Таким образом они больше вредили сами себе, откладывая их обвинение. Со Христом (было) не так; но схватив Его среди ночи, они тотчас же повели Его на суд и не откладывали, сильно боясь парода. А с апостолами не смели поступить так: не ведут их и к Пилату, боясь и опасаясь за прежнее, чтобы и за то не обвинили их. "На другой день собрались в Иерусалим начальники их и старейшины, и книжники".

3. Опять собрание в Иерусалиме и проливается там кровь. Не устыдились и города. (Тут были), сказано, Анна и Каиафа Петр не перенес (некогда) и вопроса служанки Каиафы и отрекся, тогда как другой был задержан; а теперь, явившись среди их, смотри, как говорит: "если от нас сегодня требуют ответа в благодеянии человеку немощному, как он исцелен, то да будет известно всем вам и всему народу Израильскому". А они говорят: "каким именем вы сделали это?" Зачем же не называешь этого (имени), но скрываешь? "Каким именем вы сделали это?" Но ведь (Петр) говорил: не мы сделали это. Заметь благоразумие. Не сказал тотчас: мы сделали именем Иисуса, но как? "Им поставлен он перед вами здрав". Не говорит также: сделался здоров от нас. И опять: "если от нас сегодня требуют ответа в благодеянии человеку немощному". Укоряет их, как людей, всегда осуждающих за благодеяния, и напоминает о прежнем, именно – что они стремятся к убийствам, и не только обнаруживают это, а еще и обвиняют за благодеяния. Видишь ли, как тяжки и слова (Петра)? (Апостолы) уже упражнялись в этом и стали, наконец, неустрашимы. Здесь (Петр) доказывает им, что они сами против воли проповедуют Христа, что они сами, судя и исследуя, распространяют учение (о Нем). "Которого вы распяли". О, какая смелость! "Которого Бог воскресил из мертвых". А это – знак еще большего дерзновения. Слова его значат вот что: не подумайте, что мы скрываем (что-нибудь) позорное; нет, мы не только не скрываем, а напротив, говорим с дерзновением. Так говорит (апостол) и тем почти порицает их, и не просто, но и останавливается на этом, говоря: "Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими". Затем, показывая, что они поступили так с камнем драгоценным, прибавляет: "но сделавшийся главою угла", то есть, камень по природе драгоценный и неподдельный, он пренебрежен вами. Так-то чудо сообщило им великую смелость. Но ты заметь, как они, когда надобно учить, приводят много пророчеств, а когда нужно говорить с дерзновением, представляют лишь свое мнение. "Ибо нет", говорит (апостол), "другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись", потому что всем людям, а не им одним, дано было это имя. И в свидетели этому он приводит их самих. Так как они говорили: "каким именем вы сделали это?" – то отвечает: "именем Иисуса Христа Назорея", – другого имени нет. Как же вы спрашиваете? Так это везде очевидно! "Ибо нет", говорит, "другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись". Это – слова души, презирающей настоящую жизнь, как это видно из той великой смелости, с какой они произносятся. Отсюда явно, что и в то время, когда говорил о Христе уничиженно, (говорил) не из боязни, но по снисхождению. А так как теперь было удобное время, то он говорит столь возвышенно, что этим самым устрашил даже и всех слушателей. Вот и другое доказательство, не меньшее прежнего. "Узнавали их", сказано, "что они были с Иисусом". Не без цели евангелист поместил эти слова, но – чтобы показать и то, где они были (с Иисусом), то есть, при страдании. Действительно, они одни только были тогда со Христом, и тогда их видели смиренными, униженными. Вот почему особенно и удивляла (священников) эта внезапная перемена; ведь и там были Анна и Каиафа с клевретами, и пред ними предстояли и апостолы. Теперь же они были изумлены их чрезвычайною смелостью, так как не словами только показывали, что не заботятся о том, что их судят за такие дела и что им угрожает крайняя опасность, но и видом, и голосом, и взором, и всем вообще выказывали пред народом смелость в то время, как говорили. А удивлялись (священники), может быть, потому, что (апостолы) были люди и неученые и простые, так как можно быть кому-либо неученым и, однако, не быть еще простым, или быть простым и, тем не менее, не неученым. Этим (писатель) показывает, что (в апостолах) соединилось то и другое. "Удивлялись", сказано. Из чего? Из того, что они говорили. Немного (Петр) произносит слов, но самым выражением и составом речи показывает смелость. И (священники) обвинили бы апостолов, если бы не было с ними этого человека (хромого). "Узнавали их", сказано, "что они были с Иисусом". Отсюда они приходили к убеждению, что научились этому от Иисуса и что они все делали, как Его ученики. И самое чудо и знамение издавало не мене громкий голос, чем голос апостолов: оно-то именно больше всего и заградило им уста. "Судите", говорят, "справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога?". Когда страх уменьшился, – так как заповедать (не говорить о Иисусе) не что другое значило, как отпустить их, – тогда и говорят с большею кротостью: так они далеки были от дерзости. "Мы не можем не говорить того, что видели и слышали". Следовательно, они отреклись бы, если бы оно было не таково, если бы не было свидетельства многих. А оно, действительно, было известно всем. Но такова-то злоба, – дерзка и нагла! "С угрозою запретим им". Что вы говорите? Ужели вы надеетесь угрозою остановить проповедь? Так везде начальство трудно и неудобно! Вы убили Учителя и не остановили (проповеди), ужели же теперь своими угрозами надеетесь удержать нас от нее? Узы не заставили нас говорить с меньшим дерзновением, и вы ли заставите, когда мы считаем за ничто и угрозы ваши? "Судите", говорят, "справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога?" Здесь вместо Христа именуют Бога. Видишь ли, как теперь сбылось то, что (Христос) сказал им: "вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: не бойтесь же" (Мф.10:16, 31)?