Вениамин Федченков - Всемирный светильник. Преподобный Серафим Саровский Страница 3

Какова была причина такого замедления, нам точно неизвестно. Хотел ли молодой юноша еще более испытать и проверить себя: может ли он поднять на себя иноческое благое иго Христово (Мф.11,29); желал ли он постепенно приготовить к разлуке любящую мать, или советовал ему так прозорливый старец, дабы укрепить в решении; или иное что промыслительно удерживало его, но Прохор живет еще под кровом матери около двух лет.

Но он живет теперь здесь лишь телом, а душа его стала умирать ко всему земному: он еще ходит и в лавку, но в торговле уже не принимает никакого участия; время же свое проводит в молитве, безмолвном богомыслии, чтении книг и душеспасительных беседах с приходящими. И несомненно, еще здесь он начал исполнять завет Досифея о “непрестанной памяти Божией” и постоянной молитве Иисусовой. Дом сделался для него преддверием монастыря.

Кончился искус. Прохор собирается идти. Горько было расставаться с ним родимой матери; и она – уже без надежды – просит сына: “Ты бы меня прежде похоронил, а потом и шел бы в монастырь!”

Но он все похоронил уже два года назад в келье под Киевом... И матери оставалось лишь еще раз благословить Прохора, чтобы, как думала она, больше не увидеть его на земле. Саров был слишком далеко для нее.

С Прохором пошли и двое из сопаломников его по Киеву, другие же двое ушли в иные монастыри еще раньше.

Была осень. Жизнь лета замирала. Листва спадала с деревьев. Шли дожди. В Курске еще держалось тепло, но, чем севернее, ближе к Тамбовской губернии, тем холод становился ощутительнее. Приближалась зима. Путь был нелегкий... И иноков впереди ждал трудный подвиг борьбы умерщвления страстей, во имя чистого белоснежного бесстрастия, дабы потом ожить уже Духом...

Молча, творя тайно молитву Иисусову, шли будущие подвижники. Вот и Темниковские леса. Вековой бор принял в себя новых борцов духа, и высокой дремучей стеной огромных сосен, иногда в 4-5 человеческих обхватов толщиною, отрезал их от прошлого... Оно сделалось далеким, далеким...

Близко уже и таинственный Саров.

В 1661 г. пришел сюда нижегородский монах Феодосии: после него были Герасим, Савватий и др. Но основан был монастырь при иеросхимонахе Иоанне, прибывшем в Саров в 1691 г. Официально же монастырь был открыт в 1706 г. после пожертвования земли князем Даниилом Кугушевым (из рода татарских мурз) и утверждения обители Патриаршим Приказом. Из позднейших преемников особенно достоин почитания Ефрем – как за устроение обители, так и ради своей многострадальной и святой жизни. Он скончался за 5 месяцев до прихода Прохора.

...20 ноября 1778 г., к вечерним сумеркам, подошли три молодых богомольца к воротам Саровской колокольни.

Был канун Введения Божией Матери в Храм Господень. Это по преимуществу праздник иноческий. Это день посвящения Богоотроковицы Марии на величайшее служение Богу для спасения человеческого рода; УХОД Ее из мира для спасения мира; праздник девства для приготовления к Боговоплощению. Это праздник обращения Богоневесты для воспитания Ее Духом в Матерь Сыну Божию.

И не случайно было это совпадение. Святой юноша от земной матери пришел к Матери Небесной; из рук честной вдовицы принят был Пренепорочною Приснодевою; от крова храмосоздательницы Агафии вступил в покров Божий, в “Пречистый Храм Спасов, Многоценный Чертог [3], в объятия Богородицы. И опять вспоминается чудесная беседа преподобного о “стяжании благодати Святаго Духа” как цели жизни: об этом ясно поется в том же кондаке праздника: “Дева днесь вводится в дом Господень, благодать совводящи, яже (Она Сама) в Дусе Божественно”.

“И вселится в тебя Дух Святый”, – вспоминается снова пророчество Досифея... Через подколокольные ворота вошли паломники внутрь монастыря. Со всех сторон они сразу окружены были строениями обители, точно живыми руками, приветливо обнимавшими новых обитателей. Позади их как бы затворилась дверь для потустороннего мира: теперь их дом, и родные, и Отец, и Мать – здесь (Мф.12,48).

Впереди перед ними среди монастырского двора высился огромный пятикупольный главный Храм обители в честь Успения Божией Матери, только год назад тому отстроенный при игумене Ефреме. Видом своим он весьма напоминал далекую церковь Успенской Киевской Лавры...

Врата Храма были открыты. Паломники прямо с пути направили стопы свои в место селения Божия – в дом Царицы Небесной, отсюда невидимо управлявшей монастырем.

Сбылось заветное желание: искатели Града Божия у тихой пристани. Недавно еще поставленный игумен о. Пахомий соборне совершал торжественное праздничное богослужение. Все исполнялось чинно и по Уставу: настоятель был строг в соблюдении церковных и монастырских порядков. Радовалась душа Прохора. Он нашел свое место. И теперь мог бы сказать словами псалмопевца: И птичка находит себе жилье, и ласточка – гнездо себе... Блаженны живущие в дому Твоем, Господи. (Пс.83,4-5); Это – покой мой навеки! Здесь вселюсь, ибо я возжелал его! (Пс.131,14).

Глава III. Послушник Прохор

На другой день все три паломника были у отца игумена. С любовью встретил он их и с радостью принял в обитель. Особенное внимание обратил о.Пахомий на Прохора, родителей которого он хорошо знал еще по Курску. Прозревая в нем великий дух будущего подвижника, он передал его для духовного руководства в опытные руки ближайшего своего сотрудника и друга, мудрого и любвеобильного казначея о.Иосифа; от него Прохор принял и первое свое послушание – келейника.

Так началась монашеская жизнь святого, длившаяся 54 года: трудная она была подвигами, но зато завершилась славным концом святым. Легкое келейное служение у о.казначея было лишь вступлением. Скоро новоначального Прохора, как и всех других насельников монастыря, стали проводить по разным, более трудным физически, послушаниям: он был и на хлебной, и в просфорне, и в столярной; затем исполнял обязанности будилыцика монахов, церковного пономаря; был и на клиросе, ходил на общие послушания – рубку леса, пилку дров и т. д. Дольше всего Прохор занимался столярным делом, в коем выработал большую опытность, так что среди братии был известен преимущественно под именем “Прохора-столяра”.

Как проходила его внутренняя жизнь в данный новоначальный период, когда закладываются главные основы монашеского воспитания, нам известно немного. И больше приходится заключать об этом из позднейших советов преподобного другим, нужно думать, со своего опыта; и лишь отчасти – из случайных, незначительных свидетельств его самого о прошлой своей жизни.

Прежде всего, брат Прохор отличался совершенно безропотным исполнением послушания, при этом он, по свойству своего точного характера, все делал с усердием, аккуратностью и возможно совершенно. Это именно и требуется больше всего от новоначальных послушников, дабы они сразу же приучились сокрушать свою мирскую гордость, этот корень всех прочих страстей и основную болезнь падшей души.

Поэтому преподобный и Дивеевских монахинь наставлял после главным образом послушанию. “Помни всегда, – вспоминала заветы его Ксения Васильевна Путкова, впоследствии монахиня Капитолина, – послушание превыше всего, превыше поста и молитвы! И не только не отказываться, но – бегом бежать нужно на него! Переносить, не смущаясь и не ропща, всякие скорби от собратий: ибо монах – только тот и монах, когда, как лапти, будет всеми отбит и отрепан”.

“Нет пагубнее греха, как роптать, осуждать или не слушаться начальницы: человек этот погибнет”.

И духовнику обители, протоиерею о.Василию Садовскому, святой угодник тоже говорил: “Послушание, батюшка, паче поста и молитвы: помни и всегда им говори это; и я всегда говорю”.

“Затем батюшка объяснял мне, – записал о.Василий, – как велик, страшен и тягостен для монаха грех неповиновения начальнику, и тем более хуление начальников; ибо первое правило иноку, – на этом все монашество зиждется, – послушание и полное отсечение воли; вследствие неисполнения которых возник и первородный грех ВЕТХОГО Адама, все погубивший; и чем только и спасен весь мир через человека же, нового Адама, Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа, ибо: послушлив быв даже до смерти! Поэтому и ныне не может быть хуже греха! Творящий так непременно погибнет...”.

Помилуй нас, Господи, своевольных!

На втором месте для новоначальных ставит батюшка труд, в чем бы он ни состоял: “Благословляю им, – т.е. Дивеевским сестрам, – как от сна встают, – тут же за работу; читая про себя, хотя бы и на ходу, мое правильце; если так сотворят, – спасутся”.

“Если есть рукоделие, – давал он после наставление монаху, – занимайся оным; если находишься в келье, не имея рукоделия, всячески прилежи чтению, а наипаче – Псалтири: старайся каждую статью прочитывать многократно, дабы содержать все в разуме”. “Если зовут на послушание, иди на оное”. И сам он никогда не пребывал без дела, не допускал себя до праздности. Если был свободен от послушаний и молитвы, то удалялся молча в келью и там принимался за какое-нибудь дело: то вырезал кипарисовые кресты, то читал Слово Божие или творения Святых Отцов или Жития святых. Кроме Библии и Четий-Миней, у него были творения святого Василия Великого, преп.Макария Египетского, Иоанна Лествичника, “Маргарит”, Добротолюбие и др.