Квинт Тертуллиан - Против Маркиона в пяти книгах Страница 30

Но не подобало справедливому Судне прощать прежнему благу, уже потерявшему силу, Совершенные позднее> преступления. Или кто из людей настолько чужд греху, чтобы Бог всегда избирал его, никогда не могущего быть отвергнутым Им? 3. Или кто из людей настолько чужд доброму делу, чтобы Бог всегда отвергал его, не могущего быть избранным Им? Покажи всегда остающегося добрым, — и такой человек никогда не будет отвергнут; покажи всегда остающегося злым, — и он никогда не будет избран. Впрочем, если[486] человек <остается> одним и тем же (т. е. неизменным), оказываясь в то или иное время то добрым, то злым, то он в том и в другом качестве вознаграждается Богом, Который является и Благим, и Судией, не изменяющим приговоры из-за Своей изменчивости или непредусмотрительности, но распределяющим воздаяние за каждый момент времени, на основании основательного и имеющего в виду будущее разбора.

1. Так и раскаяние у Него ты превратно истолковываешь, словно бы Он раскаивался точно так же <, как и изменял Свое отношение к людям,> из-за Своей переменчивости или неспособности предвидеть, или даже из-за воспоминания о совершенном Им грехе, поскольку Он сказал: Я раскаялся в том, что сделал Саула царем,[487] ты считаешь, что раскаяние a priori подразумевает признание некоего злого дела или ошибки. Но это не всегда так. Ведь бывает и в благих делах признание в раскаянии для выражения упрека и порицания тому, кто в ответ на благодеяние показал себя неблагодарным. 2. Так и тогда в отношении обвинения[488] личности Саула Творцом, Который не ошибся, когда Саула поставил на царство и возвеличил Святым Духом; ибо являвшегося до сих пор лучшим Он избрал вполне заслуженно: Какого, — говорит, — не было среди сынов Израилевых.[489] Но Он не пребывал в неведении относительно того, что произойдет. Ведь никто не поддержит тебя, приписывающего отсутствие предвидения Тому Богу, Которого, не отказывая Ему в божественности, ты признаёшь предвидящим. Ведь Он обладает этим неотъемлемым свойством божественности. Но Творец, как я сказал, обвиняет дурное деяние Саула, заявляя о Своем раскаянии, что при отсутствии греха <со стороны Творца> в отношении избрания Саула следует понимать скорее как упрек, чем как самообвинение. «Вот, — говоришь ты, — я нахожу самообвинение в том, что касается ниневитян, в словах книги Ионы: И раскаялся Господь в бедствиях (malitia), о которых сказал, что сделает их им, и не сделал [490] Как и сам Иона говорит Богу: Из-за этого я заранее бежал в Фарсис, ибо знал, что Ты — милосердный и сострадательный, терпеливый и многомилостивый, раскаивающийся в бедствиях».[491] 3. Итак, хорошо, что он начал с определения Бога как наидобрейшего, т. е. терпеливейшего по отношению к злым и изобилующего милосердием и состраданием к признающим и оплакивающим свои грехи, как тогдашние ниневитяне. Ведь если наидобрейшим является таковой, то ты должен будешь прежде признать относительно Него,[492] что соприкосновение со злом (malitia) не соответствует таковому, т. е. наидобрейшему. И так как Маркион утверждает, что дерево доброе не может приносить также и плохие плоды, но, однако, ***,[493] называет злом (malitia), каковое наидобрейший не приемлет, то не существует ли некоего истолкования этих зол (malitiae), способных соприкасаться с наидобрейшим? Существует. 4. Мы как раз утверждаем, что в данном случае речь идет не о том зле (malitia), которое относится к природе Творца как злого (malus), но о том, что относится к могуществу Его как Судии, в соответствии с которым Он возвестил: Я — Тот, что творит зло (mala),[494] и: Вот, Я напущу на вас зло’[495] — не греховное, но карающее, дурную молву о котором мы достаточно опровергли, <показав,> что оно соответствует Судие. Как зло, хотя и называется злом, не порицается в судье и этим своим именем не показывает судью как злого, так нужно будет понимать теперь и это зло, которое, будучи оцениваемым как то судейское зло, вместе с ним подобает Судие. 5. Ведь и у греков слово «злоба» (malitia) иногда используется для обозначения потрясений и огорчений, а не злобности,[496] как и в этом отрывке. И даже если Творец, как и творение,[497] раскаивался в тех бедствиях (malitia), а именно — подлежащих отвержению и рассмотрению впредь как проступок, то и тогда ничего преступного нельзя будет вменить в вину Творцу, Который город, погрязший в несправедливостях, по достоинству и по заслугам осудил на разрушение. 6. Таким образом, поскольку Он справедливо назначил <кару>, поступая так не со зла, Он назначил ее по справедливости, а не по злобности (malitia). Но <Писание> называет само наказание злом (malitia) из-за того, пусть и заслуженного зла. которое приносит само страдание. «Следовательно, — скажешь ты, — если ты оправдываешь зло (malitia) под именем справедливости, так как Он справедливо обрек на гибель ниневитян, то все равно подлежит обвинению Тот, Кто раскаялся в справедливом деле, в котором, разумеется, каяться не следует». Я скажу, что, конечно, не в справедливом деянии раскается Бог, и нам еще предстоит узнать, что есть раскаяние Божье. Ведь если человек раскаивается по большей части при воспоминании о грехе, а иногда из-за <чьей-либо> неблагодарности в ответ на какое-нибудь доброе дело, то из этого не следует, что точно так же раскаивается и Бог. 7. Ибо поскольку Бог не совершает зло и не осуждает благо, постольку в Нем нет места раскаянию в добре или зле. Ведь и это для тебя удостоверяет то же самое Писание словами Самуила Саулу: Вырвал Господь царство Израиля из руки твоей сегодня и отдаст его ближнему твоему, лучшему, чем ты; и будет разорван Израиль на две части; и не обратится <Господь>, и не раскается, ибо Он не склонен, подобно человеку, к раскаянию.‘ 8. Итак, это определение устанавливает иной во всех отношениях вид божественного раскаяния, которое, в отличие от человеческого, не может быть объяснено ни отсутствием предвидения, ни легкомыслием, ни каким-либо осуждением <своего прежнего> доброго или злого дела. Каков же будет характер божественного раскаяния? Это уже ясно, если ты не будешь соотносить его с человеческими обстоятельствами. Ведь его нельзя понять иначе, чем как простое изменение прежнего решения, которое может произойти даже без осуждения этого решения; может произойти даже у человека, не говоря уже о Боге, любое решение Которого лишено вины. Ведь и в греческом языке слово, обозначающее раскаяние, происходит не от признания греха, но от изменения ума,[498] которое, как мы показываем, у Бога происходит в зависимости от столкновения между собой различных обстоятельств.

1. Теперь уже, чтобы мне избавиться от всего подобного этому, я приступлю к объяснению и очищению прочей, как вы считаете, ничтожности, слабости и несообразности <в Боге>. «Восклицает Бог: Адам, где ты?[499] Надо думать, не зная, где тот; и, услышав в качестве оправдания слова о стыде перед наготой,[500] спрашивает, не вкушал ли тот от дерева,[501] конечно, сомневаясь в этом». Разумеется, Он не сомневался, был ли совершен грех, и не пребывал в неведении относительно места нахождения Адама. В самом деле, следовало, чтобы тот, укрывшийся при осознании греха, будучи вызванным, вышел перед лицом Господа не только из-за того, что его зовут по имени, но как уже укоряемый в совершенном.[502] 2. Ведь не обычным образом, т. е. с вопросительной интонацией, следует читать: Адам, где ты? — но настойчиво, с ударением, обвиняюще: Адам, где ты! То есть: «Ты погиб»; то есть: «Тебя здесь уже нет», дабы этот возглас был понят в результате как выражение порицания и скорби. Впрочем, некая часть рая смогла, надо думать, скрыться от глаз Того, Кто обхватывает рукою весь мир, словно гнездо,[503] Чей престол — небо, а земля — подножье Его ног,[504] так чтобы Ему не был виден Адам, где бы тот ни находился, <и>[505] до Божьего обращения к нему, как в тот момент, когда он прятался, так и в тот момент, когда он вкушал от заповедного древа! 3. Заяц[506] или воришка не сокроется от сторожа твоего виноградника или сада, и от Бога, считай, лучше видящего с более высокого места, не может ускользнуть ничего из лежащего внизу. Глупец, что ты воротишь нос от столь важного подтверждения Божьего величия и данного людям поучения. Бог вопрошает, словно сомневающийся, дабы, подтверждая и здесь, что человек волен в принятии решения, дать ему возможность в ситуации, когда можно отрицать вину или признаться, добровольно исповедать грех — и этим облегчить его. Так и у Каина Он выведывал, где же его брат,[507] словно бы еще не слышал вопиющую из земли кровь Авеля,[508] [но][509] чтобы и Каин имел возможность благодаря той же власти над принятием решения добровольно отрицать грех и этим усугубить его и чтобы так и нам были предоставлены примеры того, что лучше исповедовать грехи, чем отрицать их, дабы уже с тех пор брало начало евангельское учение: От уст своих оправдаешься и от уст своих будешь осужден,[510] 4. Ведь даже если Адам в соответствии с установленным законом был отдан во власть смерти, ему была сохранена надежда, поскольку Господь сказал: Вот, Адам стал как один из Нас,[511] — имея в виду будущее причастие человека к божественности. Что же далее следует? И теперь как бы не простер он когда-либо руку и не взял от древа жизни и не стал жить вечно/ Вставляя «и теперь», слово, свидетельствующее о настоящем времени, Он показывает, что дал временное и касающееся лишь текущего момента продление жизни. И поэтому Он не проклял <ни>[512] самого Адама, ни Еву как претендентов на восстановление, как облегчивших свою вину признанием, Каина же и проклял,[513] и желающему смертью смыть грех воспретил умирать до времени[514] как отягченному сверх содеянного также отрицанием этого. В этом и будет заключаться незнание нашего Бога, <незнание,> видимость которого будет создаваться для того, чтобы согрешающий человек < благодаря Божьим вопросам > не пребывал в неведении относительно того, что ему следует делать. 6. А сходя к Содому и Гоморре, Он говорит: Посмотрю, поступают ли они согласно с доходящим до Меня воплем, или нет, дабы знать.[515] И здесь вроде бы надо думать, Он сомневается из-за неведения и желает узнать. Не нужно ли здесь подразумевать интонацию, с которой обращаются к народу, выражающую под видом исследования не сомнение, но угрозу? И если ты смеешься над сошествием Бога, словно бы Он не мог иначе осуществить суд, если бы не спустился, смотри, как бы тебе не поразить также и своего бога. Ведь и он спустился, чтобы осуществить то, что хотел.