Бремя страстей - Ткачев Андрей Страница 31

Если спросить человека, хотел бы он получить в наследство большое богатство, тот ответит: «Да, конечно!» Каждый хотел бы получить богатство. Однако есть люди, которые насколько хотят, настолько и боятся денег. Например, житель Канады или Великобритании сорвал джек-пот и получил огромную сумму денег: 25 миллионов долларов с вычетами больших налогов. Чем не богатство? Есть интересная статистика, касающаяся жизни людей, внезапно ставших богатыми. Например, работал человек на заправке и вдруг выиграл джек-пот. Или работала женщина посудомойкой и тоже выиграла джек-пот. Через некоторое время (два-три года) люди, внезапно озолотившиеся, впадают, оказывается, нередко в состояние гораздо большей бедности, чем были до счастливого выигрыша.

Некогда был репортаж про бездомную женщину, которая нашла на свалке в свернутом виде огромную сумму долларов. Кто-то прятал, забыл и выкинул, а она нашла. Вы думаете, что ее жизнь улучшилась? Ничего подобного! Она как была нищей и бездомной, так и осталась. Она половину пропила, половину подарила... То есть человек не умеет распоряжаться деньгами.

Если человек не готов к богатству, то оно рождает в его жизни такие проблемы, о которых он и не знал: с бандитами, с семьей, со здоровьем. Он обрастает вещами, которыми не умеет толком пользоваться. Он начинает вести какой-то новый образ жизни, а в конце концов все заканчивается проблемами и еще большей бедностью. Деньги — это же не только благословение, это еще и проклятье. Огромная сумма денег, упавшая к вам в руки, может стать кошмаром!

Предположим, человек стал сказочно богат, получив большое наследство. Что он будет делать? Как Анджелина Джоли — или доктор Айболит—поедет в Африку кормить и лечить бедных детей? Да ничего подобного! Он будет кутить, прожигать деньги, обрастать друзьями — они же сразу появятся. И начнутся цыганские пляски, тройки, выезды за город по ночам. И барышни тучей его облепят, как комары в летний вечер. И начнется непонятно что — до тех пор, пока будут деньги или пока не родится метафизическая тоска. Периоды владения сказочным богатством сопряжены с периодами метафизической тоски.

В древности есть отличные примеры. Республиканский Рим был очень бодрым и жизнерадостным. Римляне в период достижения могущества спали на земле, укрываясь плащами, пили воду из ручья, грызли сухую корку, без страха умирали за родину и были очень дисциплинированы.

Если человек не готов к богатству, то оно рождает в его жизни такие проблемы, о которых он и не знал: с бандитами, с семьей, со здоровьем. Деньги - это же не только благословение, это еще и проклятье.

А Рим периода расцвета и упадка, императорский Рим, в который стекались уже все богатства мира, — это город, полный разврата, лени, жадности, хитрости и великой тоски. Великая поэзия Рима периода упадка — это лирическая поэзия, звуки величественной и трудно переносимой грусти. Людям грустно жить и грустно умирать. Люди не знают, зачем они живут и что будет дальше.

Этот случай произошел в XIX веке в Петербурге. Один юноша получил в наследство большое богатство и стал прожигать свою жизнь направо и налево. И на каком-то этапе он вдруг почувствовал, что жизнь потеряла для него всякий вкус. Ему все стало неинтересно. Настолько ему все это опротивело — женская любовь, предательская дружба, изобилие удовольствий, — что он решил покончить жизнь самоубийством.

Кстати, процент самоубийств в сытом обществе гораздо больше, чем процент самоубийств в обществе голодных. Это не апология голода, конечно, но это факт. Там, где жизнь хороша, люди с ней расстаются добровольно чаще на пике уныния, депрессии, бессмыслицы. Изобилие благ при отсутствии высших целей — кратчайший путь к самоубийству.

Только формы самоубийства будут разные. Наркотики — это тоже одна из форм самоубийства. И терроризм — это, кстати, форма самоубийства, форма реакции на чрезмерную сытость. Это озлобленная реакция голодных на чрезмерную сытость богатых. Чья-то сытость сильно раздражает человека, и он желает как-то прореагировать на нее. Чрезвычайная сытость крайне опасна. Это, кстати, относится и к вопросу — зачем нужны посты? Пост имеет жизнеутверждающую ценность.

Одним словом, наш молодой человек, который испытал в своей жизни все, как Соломон, решил покончить жизнь самоубийством. И только решал, как это сделать: застрелиться, или броситься с моста в реку, или отравиться, или еще какие-то варианты. Занятый этими мрачными мыслями, он увидел на углу одной из улиц Петербурга бедно одетую женщину с маленьким ребенком. Она просила милостыню.

Кто бывал в Петербурге, представляет себе, насколько это сырой город. Погода там не позволяет долго ходить по улицам плохо одетым, даже летом. А зимой, осенью, весной там слякотно, промозгло. То есть плохо одетый человек, стоящий на улице с утра до вечера, это очень несчастный человек. Это человек, вызывающий жалость.

Мама с ребенком мерзнут и ждут милостыни. А молодой человек идет и размышляет: куда бы ему стрельнуть, в какой висок — правый или левый? И вдруг он обратил внимание на этих людей, и его сердце дрогнуло от жалости. Денег у него с собой было много, и он дал женщине довольно большую сумму. Она от удивления заплакала, не понимая, что случилось. А юноша вдруг ощутил настоящую радость. Он в эту секунду понял: вот оно, вот настоящая жизнь! То, что было вчера на Васильевском острове — с цыганами, плясками, с красной икрой, — это не жизнь. Молодой человек сказал женщине: «Стой, никуда не уходи, я сейчас приду!» И он побежал и принес ей еще больше денег, обеспечивая на всю жизнь вместе с ребенком. Он просто принес ей феерическое счастье, как Николай Чудотворец.

Потом он начал искать: кому бы еще помочь? Он бегал по городу, чтобы раздать то, что у него осталось, а у него еще было много...

Тот человек закончил свою жизнь в Пантелеймоновом монастыре на Афоне. Он ушел в монашество и умер на Святой Горе. Это подлинная история. А вернула его к жизни подлинной от разврата и бессмыслицы, от жизни мнимой, милостыня. Такова сила разжатой ладони.

Достоевский, когда писал про Раскольникова, знал, о чем пишет. Он знал истину: отдай — и будешь жить. Что отдал, то твое!

Служение пылинок

Человеку сегодня очень важно знать, какую великую радость рождает отдача. Благородными профессиями являются те, в которых человек что-либо отдает. Например, профессия спортивного тренера. Казалось бы, что особенного — учить мальчишек играть в футбол? Но на самом деле вокруг сплошная безотцовщина. Один, другой парень без отца растут, третий парень растет с отцом, но отец такой, что лучше, если бы он рос без него.

И вдруг попадается мальчишке хороший тренер. А хороший тренер—это же не только человек, который учит по мячу бить, а который рассказывает, почему нельзя пиво пить, почему одни слова нельзя говорить, а другие можно, и вообще учит, что такое мужчина и как себя нужно преодолевать. Хороший тренер учит не просто какому-то конкретному виду спорта — плаванию, гимнастике, футболу. Он учит жизни.

И множество людей через спортивную секцию стали вторыми родителями для ребят, которыми никто никогда не занимался. Они отдавали себя. Не просто передавали знания о каком-то виде спорта, они еще брали человека под крыло, учили его жить, и так, чтобы он понимал и чувствовал, что он кому-то нужен в этой жизни.

Это, конечно, не только тренеры, но еще и преподаватели, и воспитатели, и доктора. В идеале это милиционеры, адвокаты, судьи, прокуроры — это все те, кто служит другому человеку. По большому счету, таким должен быть каждый человек, он должен отдавать себя и в этом находить радость.

Христос поговорил с самарянкой, она побежала в город и сказала, что Мессия пришел и говорил с ней. Жители пригласили Его к себе, и Господь прожил у них несколько дней. Горожане говорили этой самарянке: «Мы уже не по твоим словам веруем в Мессию, мы сами видели, сами убедились».

Это очень важная вещь, потому что на каком-то этапе ты просто веришь чьим-то словам. Например, я верю, что Бог есть, потому что моя мама верит в Него. Она у меня хорошая, я ее люблю, и я ей верю. Раз мама верит в Бога, значит, Бог есть. Но на каком-то этапе этой веры недостаточно, и ты должен сказать, что веришь в Бога, потому что сам знаешь, что Бог есть. Это уже личная вера.