Николай Арсеньев - Единый поток жизни Страница 32

Было время, когда совершение Таинства Евхаристии и причащения верующих отступало совершенно на задний план в жизни Англиканской Церкви: Таинство Евхаристии совершалось лишь четыре раза в год. Так было в 18-ом веке и до середины 19-го века, когда мощная католизирующая струя, центральным сосредоточием и наиболее мощным проявлением и вместе с тем главным источником которой для современной Англии явилось знаменитое Оксфордское движение, совершенно переродило, обновило и возродило церковно-сакраментальную и церковно-мистическую жизнь англиканства. И представление о роли в религиозной жизни, о святости и значении Таинства Евхаристии стало все более освобождаться от налета протестантизирующего понимания, получившего было некоторое время яркий перевес.

Для возрождения сакраментального понимания Таинства Евхаристии нужно было найти более соответствующие формы выражения. Отсюда необычайное усиление и повышение богослужебно-церковной красоты и церковно-храмового благолепия с середины 19-го века. Нужно побывать, напр., в некоторых лондонских церквах или, напр., в церкви of the Cowley Fathers (один из англиканских монашеских орденов) в Оксфорде, чтобы увидеть, до какой степени торжественности и литургической красоты может быть доведено, в себе скорее простое и скорее бедное в смысле литургических форм, англиканское богослужение.

В искании новых (или старых) форм, более соответствующих росту сакраментального благочестия, имеющего центром своим Таинство Тела и Крови Господних, взор многих верующих в Англиканской Церкви обращался и обращается главным образом к старым римским литургическим формам (которые до реформации были близкими и родными для английской религиозной жизни), но отчасти и к литургическим формам Православного Востока. Чтобы положить известный предел самовольному изменению богослужебных форм отдельными священниками в отдельных приходах, что приводило к весьма острому богослужебному разнобою, иногда почти граничащему с литургической анархией, Англиканская Церковь, (Church of England) решила изменить текст старого Требника (последняя редакция его была 1662 г.), приноровив его главным образом к струе католического предания и евхаристического благочестия, особенно энергично пробудившейся в широких кругах англиканской церковной жизни за последнее время. Этот новый Prayer Book (в последовательных редакциях 1927-го и 1928-го годов), дважды принятый обеими аннглийскими церковными конвокациями и английской Churcbh Assembly (вроде поместного собора Английской Церкви):), был затем дважды (15 декабря 1927 г. и 14 июня 1928 гг.) отвергнут парламентом и тем самым не получил офищиальную санкцию государственного закона. Тем не менее, широкие круги Англиканской Церкви, во главе с ее еппископатом (за исключением лишь немногих епископов), по праву рассматривали его, как получивший санкцию огромного большинства Англиканской Церкви в Англии (Church of England). Было принято решение, что, с разрешения своего епархального епископа, в согласии с желанием большинства членов своего прихода, каждый настоятель имеет право сделат выбор между старым Требником или новым (1927 г.).

От Требника 1662 г. его главным образом отличает усиление сакраментального подхода к Таинству Евхаристии и подчеркивание реального присутствия Господа в Святых Дарах. Особенно характерным в этом отношении является, среди других дополнений и изменений прежнего чина, вставка в Освятительную молитву "Эпиклезы", т. е. призывания Святого духа, заимствованной из восточных Литургий: "Услыши нас, Отче Милосердый, мы смиренно молим Тебя, и вместе с Твоим Святым и Животворящим Духом благоволи благословить и освятить нас и сии дары Твои хлеба и вина, чтобы они были для нас Телом и Кровью Сына Твоего, Спаса нашего Иисуса Христа, дабы мы, причащаясь сих, были укреплены и обновлены телом и душой". (Hear us, о Merciful Father, we most humbly beseech thee, and thy Holy and Lifeqivinq Spirit vouchsafe tο) bless and sanctify both us and these thy gifts of Bread and Wine, that they may be unto us the Body and Blood of thy Son, our Saviour, Jesus Christ, to the end that we, receivinq the same, may be strengthened and refreshed both in body and soul).

В наиболее резко проявленных течениях "англо-католичества" (из которых некоторые отчасти склоняются к Риму) евхаристическое благочестие нашло свое особенно яркое выражение в благоговейно разработанном культе Запасных Св. Даров (Reserved Sacraments), по примеру Католической Церкви, что развилось лишь с началом нынешнего столетия и что, напр., в 1927 г. имело место в приблизительно 700 приходах Англиканской Церкви в самой Англии.

Закончу этот очерк молитвенной жизни англиканского прихода одним замечательным памятником индивидуального благочестия, который носит вместе с тем ярко репрезентативный характер (даже и до ныне, более чем через 100 лет после его написания). В самом деле, немногое так передает тот дух соборности и тихой просветленности, дышущий в лучших проявлениях англиканской церковно-молитвенной жизни, как знаменитая книжка религиозных стихов: The Christian Year ("Христианский Год"), написанная в 1819-1827 г. г. (вышла в свет в 1827 г., 3-е дополненное издание — в 1828 г.) скромным приходским священником, родоначальником Оксфордского движения, знаменитым Джоном Кеblе (1792-1866). От нея веет духом тихого англиканского деревенского прихода, каких так много было 100 лет тому назад, но каких немало в Англии еще и теперь, той английской деревенско-приходской жизни, на заднем фоне свежих английских лугов и зеленых склонов с одинокими дубами, и полей, с мирно бредущими домой стадами и остроконечной колокольней вдали, над вечереющим полем, — той жизни, которая вдохновила так много произведений английского искусства (особенно, напр., задушевно-умиротворенную поэзию Cowper'a). Мне случайно пришлось раз пожить (в 1928 г.) в тихой, отдаленной части Англии и присутствовать при идиллически-трогательном и простодушном празднике жатвы (это было самое начало октября, теплые, ясные дни), когда весь храм был убран цветами, плодами и желтыми снопами и первыми, свеже-испеченными витыми хлебами нового урожая.

Книжка Кибла исполнена вместе с тем того же духа, которым дышет Book of Common Prayer, являясь таким образом, может быть, классическим религиозно-литературным раскрытием английского типа благочестия. Неудивительно поэтому, что она сразу же была принята английским религиозным миром, как нечто глубоко "свое", глубоко родное, глубоко беспритязательное и подлинное. Эту книжку можно поэтому и доныне найти в большинстве англиканских благочестивых семей. Несмотря на некоторые несомненные трудности мысли и стиля, она с самого начала питала и до сих пор еще питает религиозное чувство; она выдержала бесчисленное количество все новых изданий.[133]

Но в этой книжке есть больше, чем только отзвук тихой приходской жизни, в ней — струя подлинного и глубоко-христианского мистицизма, алкания душою Бога и утоления жажды души в Боге, соединенного с тихой задушевностью, в некоторой, может быть, типической английской его окраске. Детское чувство преданности Богу и мистическая струя тесно сплетаются в ряде лучших из этих стихотворений.

Приведу несколько отрывков из Христианского Года (The Christian Year). Задушевно проста и глубока в детской умиротворенности своей веры Вечерняя песня (собственно, Вечер - Evening). Вот несколько строф из нея:

Sun of ту soul! Thou Saviour dear,It is not night ii Thou be near;Oh! may not earth-born cloud ariseTo hide Thee from Thy servant's eyes.

"Солнце души моей! Сладчайший Спаситель мой! Ночь не страшна, когда Ты близко. О, да не скрывает никакое облако земных помышлений Тебя от очей раба Твоего!"

Abide with me from morn till eve,For without Thee I cannot live!Abide with me when night is niqh,For without Thee I dare not die.

"Пребудь со мной от утра до вечера: ибо без Тебя не могу я жить. Пребудь со мною, когда ночь близка: ибо без Тебя я страшусь умереть."

Watch by the sick: enrich the poorWith blessings from Thy boundless store!Be every mourner's sleep to-nightLike infant's slumbers, pure and light.

"Бодрствуй у ложа больных! Обогати нищих благословением от сокровищницы обильной благости Твоей! Да будет в эту ночь сон всех, кто скорбит, отраден и чист, как сон младенца!"

Или вот заключительные строфы молитвы, посвященной Распятому Господу (Великая Пятница):

Wash me, and dry these bitter tears,O let my heart no further roam,T'is Thine by vows and hopes and fearsLong since — O call Thy wanderer home:To that dear home, safe in Thy wounded Side,Where only broken hearts their sin and shame may hide.

"Омой меня, осуши слези мои, не дай моему сердцу беспокойно скитаться! Оно давно Тебе принадлежит силою обетов, чрез надежду и страх. О, призови странника Твоего домой! Язва в ребрах Твоих, — вот гот желанный дом, где раненые сердца могут скрыть свои грехи и свой стыд."

Образ Страдающего Господа — центр и для англиканского благочестия, как он является центром религиозной жизни всего христианства.

When I survey the wondrous Cross,On which the Lord of Glory died,Then all my gain I count for lossAnd pour contempt on all my pride.(Hymns ancient and modern)

"Когда я взираю на дивный крест, на котором умер Господь Славы, то все богатство я почитаю за нищету и отвергаю всю гордость мою" — так поется в одном из излюбленных гимнов Англиканской Церкви.