Александр Лопухин - Толковая Библия. Том 4 Страница 33

36. Я носил бы ее на плечах моих и возлагал бы ее, как венец;

36. В сознании своей правоты Иов не может допустить мысли, чтобы эта «обвинительная запись» доказала его виновность. Наоборот, она послужила бы свидетельством его невинности: восстановила бы его достоинство ( «носил на плечах» ; ср. Ис IX: 5) и честь ( «возлагал бы ее, как венец» ; ср. Зах VI: 11).

37. объявил бы ему число шагов моих, сблизился бы с ним, как с князем.

37. Поэтому Иов отвечал бы Богу, не как робкий, трепещущий при мысли о наказании Адам, а как князь, т. е. смело и безбоязненно («приблизился к Нему, как князь»).

38. Если вопияла на меня земля моя и жаловались на меня борозды ее;

39. если я ел плоды ее без платы и отягощал жизнь земледельцев,

40. то пусть вместо пшеницы вырастает волчец и вместо ячменя куколь. Слова Иова кончились.

38–40. Если все сказанное Иовом неверно, если он величайший грешник, наказания которого требует неодушевленная природа ( XX: 27 ; Авв II: 11 и д.), - истощенная его жадностью почва (ср. Пс LXIV: 11); если он делал невыносимою жизнь ее прежних владельцев (ср. XXII: 8 ), то пусть на него во всей силе падет проклятие, поразившее первого человека (ст. 40; ср. Быт III: 18). Пусть он будет, подобно ему, отвергнут Богом.

Глава XXXII

1–22. Речи Елиуя. Двойное введение в них. Одно из них, историческое, написанное прозою, принадлежит автору книги (1–5), другое - самому Елиую (XXXII: 6–XXXIII: 7). Последнее распадается на три части: 1) обращенное к друзьям объяснение своего прежнего молчания (6–10); 2) причина вмешательства в разговор - неспособность друзей опровергнуть Иова (11–22) и 3) обращенное к Иову увещание внимательно отнестись к его речам (XXXIII: 1–7). Последняя часть введения служит переходом к речам Елиуя.

Выступление Елиуя придает действию книги Иова новое направление, приводящее его к развязке. Своею защитою теории земных мздовоздаяний друзья не могли убедить Иова в законности постигших его бедствий (см. толкование XXXII: 1 ). Продолжение речей в том же духе было немыслимо, так как при подобных условиях споры тянулись бы в бесконечность и не была бы выполнена цель книги, - осталось бы неразъясненным, каким образом страждущий праведник Иов, закончивший свою речь свидетельством о своей невинности, поборол искушение, укрепился в вере, как добро восторжествовало над злом. И так как его вера колебалась ложными, односторонними взглядами на отношение Бога к нему и миру вообще, то для ее поддержки требовался их разбор, опровержение. Подобную задачу и берет на себя Елиуй. Так, в противовес заявлению Иова, что Бог, поразивший его бедствиями, враждебен к нему, он указывает на воспитательное значение страданий ( XXXIII: 8 и д.); вопреки мнению Иова о божественном произволе, нарушающем правду, доказывает, что произвола нет и быть не может ( XXXVI: 5 и д.), и, наконец, рассматривая грех не как тот или другой частный поступок, но как неправоту, испорченность всякого человека, выводит отсюда, что правда Божия может являться наказывающею и карающею всякого человека, хотя бы он не замечал за собою каких-либо особенных частных проступков ( XXXVI: 7 и д.).

1. Когда те три мужа перестали отвечать Иову, потому что он был прав в глазах своих,

1. Обращенные к друзьям речи Иова не встретили с их стороны возражения, так как они поняли бесполезность разубеждать страдальца: он был «прав в глазах своих» и никакие доводы с их стороны не могли заставить его признаться в своей виновности, заслуженности наказаний. И это вполне понятно. Друзья рассматривали божественную правду, как карающую за грех в смысле отдельного проступка, но не за грех в смысле греховности вообще. Но грехов, - отдельных проступков, - Иов за собой не знает.

2. тогда воспылал гнев Елиуя, сына Варахиилова, Вузитянина из племени Рамова: воспылал гнев его на Иова за то, что он оправдывал себя больше, нежели Бога,

3. а на трех друзей его воспылал гнев его за то, что они не нашли, что отвечать, а между тем обвиняли Иова.

2–3. На смену замолчавшим трем старшим друзьям является четвертый младший Елиуй, - представитель нового, до сих пор еще никем не раскрытого взгляда. Его имя, означающее: «мой Бог он», встречается среди имен народа еврейского (1 Цар I: 1; 1 Пар XII: 20), а имя предка «Вуз» известно, во-первых, как имя второго сына Нахора, брата Авраама (Быт XXII: 21) и, во-вторых, как имя одного из арабских племен (Иер XXV: 23). В племени Вуза Елиуй принадлежал к поколению Рама. Выслушанные Елиуем речи Иова и трех друзей не только не удовлетворили его, но и возбудили в нем чувства негодования. Он «воспылал гневом» на Иова за то, что последний, считая себя невинным, обвинял Бога в неправосудии (IX), и на друзей - за то, что они, обличая Иова в грехах, не смогли опровергнуть его свидетельств о своей невинности, - доказать правоту своих взглядов (ср. ст. 12 , 15 ).

4. Елиуй ждал, пока Иов говорил, потому что они летами были старше его.

5. Когда же Елиуй увидел, что нет ответа в устах тех трех мужей, тогда воспылал гнев его.

4–5. Сознавая промахи друзей и Иова, Елиуй тем не менее молчал, потому что не желал из уважения к старшим прерывать их рассуждения ( XXIX: 21 ). Его речь начинается лишь после того, как сделалось ясным, очевидным прекращение разговора, явилась возможность принять участие в споре без нарушения восточных правил приличия.

6. И отвечал Елиуй, сын Варахиилов, Вузитянин, и сказал: я молод летами, я вы - старцы; поэтому я робел и боялся объявлять вам мое мнение.

7. Я говорил сам себе: пусть говорят дни, и многолетие поучает мудрости.

6–7. Преклонение пред мудростью и житейским опытом старших ( VIII: 8–9 ; XII: 12 ; XV: 9–10 ) побуждало Елиуя не объявлять до времени своего взгляда (ср. Сир XXXII: 9–11). Решение вопроса он предоставлял пожилым (ст. 7).

8. Но дух в человеке и дыхание Вседержителя дает ему разумение.

9. Не многолетние только мудры, и не старики разумеют правду.

8–9. Объясняющие молчание Елиуя соображения оказались, однако, недостаточно основательными и убедительными. Мудрость находится в зависимости не от возраста, а от обитающего в человеке «духа и дыхания Вседержителя» (Быт II: 7), она - принадлежность человека вообще, как разумного существа, но не одних стариков (ср. Пс CXVIII: 100; Дан II: 21).

10. Поэтому я говорю: выслушайте меня, объявлю вам мое мнение и я.

10. Придя к такому взгляду, Елиуй и решается принять участие в разговоре.

11. Вот, я ожидал слов ваших, - вслушивался в суждения ваши, доколе вы придумывали, что сказать.

12. Я пристально смотрел на вас, и вот никто из вас не обличает Иова и не отвечает на слова его.

11–12. Перемена прежнего взгляда Елиуя на мудрость ( ст. 7 ) произошла под влиянием речей друзей. Внимательно вслушиваясь в их рассуждения и оценивая их аргументы, он не нашел в них ничего убедительного, опровергающего, Иова ( «никто из вас не обличает Иова» ). Слабые в этом отношении, друзья проявили свое умственное бессилие, недостаток мудрости и в том, что не смогли ответить на все положения Иова («никто не отвечает на его слова»). Старцы, носители и выразители мудрости, оказались далеко не мудрыми.

13. Не скажите: мы нашли мудрость: Бог опровергнет его, а не человек.

14. Если бы он обращал слова свои ко мне, то я не вашими речами отвечал бы ему.

13–14. В свое оправдание друзья не могут сказать, что опровергнуть, разубедить Иова - выше сил человека. Сделать это может один только Бог. Если бы речи Иова были обращены к нему, Елиую, то он нашелся бы сказать, что следует.

15. Испугались, не отвечают более; перестали говорить.

16. И как я ждал, а они не говорят, остановились и не отвечают более,

17. то и я отвечу с моей стороны, объявлю мое мнение и я.

15–17. Вмешательство Елиуя в разговор в данную минуту, но не ранее объясняется двум причинами. Одна заключается в прекращении спора Иова с друзьями. Елиуй начинает речь, не боясь прервать рассуждения других и тем нарушить обычай вежливости. Для соблюдения его им сделано все от него зависящее. Он ждал, не ответят ли друзья на последние речи Иова, но ответа не последовало, - знак, что ему можно начать слова.

18. Ибо я полон речами, и дух во мне теснит меня.

19. Вот, утроба моя, как вино неоткрытое: она готова прорваться, подобно новым мехам.

20. Поговорю, и будет легче мне; открою уста мои и отвечу.

18–20. Другая причина - это подготовленность Елиуя к речи. Его сознание переполнено мыслями, которые уже облеклись в словесную форму ( «я полон речами» ). Они бродят, рвутся наружу, подобно вину, готовому прорвать мехи (Ср. Пс XLIV: 2). Елиуй выскажется, и ему будет легче.

21. На лице человека смотреть не буду и никакому человеку льстить не стану,