Витторио Мессори - Черные страницы истории Церкви Страница 35

«И, если сатана сатану, изгоняет, то он разделился сам с собой: как же устоит царство его?» (Мф. 12,26). Одним из следов дьявольской деятельности является ловушка для веры, а тем временем, этот «Знак» помогает вере, побуждая святых к размышлению, только Богу известным способом затрагивая многие сердца.

Слово «дьявол» этимологически обозначает «того, кто разделяет», а тем временем многие протестанты и православные присоединяются к католикам, чтобы в этом знаке признать Господа и использовать это как повод к встрече, а не к раздору.

Но, если красота является Божьим следом, как этому учит вся Традиция, тогда разве может быть какой-то обман тьмы в реликвии, для которой очень святой отец Гуарино Гуарини на коленях, написал одну из наиболее изумительных европейских для Барокко, чудесную Часовню, царствующую уже три века на небе Турина?

А если это не дьявол нас обманул, а мы сами себя обманули, смотря на слишком серьезные материальные знаки вместо того, чтобы обратиться к устойчивой и чистой Вере, похожей на веру янсенистов и кальвинистов, которые пренебрегают такого рода помощью? На этот вопрос среди других ответил Дон Джузеппе Гиберти, один из лучших итальянских знатоков Библии, который досконально изучал связь между Святой Плащаницей и Новым Заветом. Он заявил, что день, когда были объявлены результаты анализов при помощи радиоактивного углерода, стал для него «очень болезненным днем». Тот же уважаемый во всем мире строгий эгзегет напомнил, что «вера не может настолько воплотиться, чтобы создать невозможным какое-либо отношение с более глубокими чувствами человека». Гиберти добавляет, что, «не будет столь очевидным то, что было сказано в передаче 1978 г., что феномен подобного рода, как Плащаница, не является настолько необходимым материальным мостом, соединяющим с Христом-Человеком. Так как в области Веры нет места подобным событиям. Это не вера подсказывает Богу, какие способы он должен использовать для поддержки нас на пути ведущем к Нему, а Он сам избирает дары, которыми хочет нас одарить». Это не мы, верующие искали Плащаницу, и не мы спланировали ни таинственное появление в Лирей 1356 г., ни фотосъемку в 1898 г., давшую начало удивительному потоку научных исследований.

Хотя, как уже подчеркивалось, мы готовы принять каждый «урок», но совсем не хотим, чтобы последствия такого урока были отброшены назад тем, что касается Божественного отпечатка, который нужно принимать разумно и с благодарностью, как нечто помогающее неверию, которое все время нас беспокоит. Это правда, что вера все время должна подвергаться очищению, но сама логика воплощения напоминает нам, что мы не в состоянии детализировать воплощение, лишая его человеческого элемента до такой степени, как делал это некто стоящий и благодарящий Бога, что «я не таков, как прочие люди» (Лк.18, 11). Соблазнен верующий, который a priori отбрасывает христианский материализм, послание о душе и теле (тело предназначено для вечной жизни), в этом случае мы стоим перед опасностью гностического спиритизма, отделяющего веру от человека.

Что тогда? Разве мы должны констатировать правдивость исследований, напоминающих нам всю сложность определения возраста нити из одной средневековой простыни с нитками Той Простыни? Или напомним, как подвергали испытанию ткань, погружая ее в кипящее масло, объясняя это «Божьим судом», вспомним пожар или приложив к нему сукно, на котором остался след, как это подтвердила одна из лабораторий, нашедших такие же следы на образце? Или подчеркнем, что был один, а не три анализа, т.к. они были проведены той же самой группой, использующей те же самые методы?

Предположим, что проблема является более сложной с религиозной точки зрения, а также как подчеркивали некоторые эксперты, для соответствующей научной концепции с ее ограничениями, нашей обязанностью является противостояние попытке шантажа: «Вы не соглашаетесь на испытание углеродом С14, потому что боитесь». Бояться? Чего? Может быть, различия планов и концепций по поводу той Жизни, которая (если бы была признана «подлинность» Святой Плащаницы) прибавила бы этому полотну таинственную силу и сделала бы ее таинством. Дело в том, что этот случай касается тайны, которая по своей природе была и будет оставаться все время недоступной для человека. Или приведет к потере доверия к самым сложным и точным приборам, сделанным человеческими руками. Посмотрим. Если нужно будет написать что-то еще больше, то я это сделаю. Если вы не понимаете основную мысль этой статьи, то это моя ошибка.

Архиепископ Турина – «хранитель» святой Плащаницы после долгого молчания, выступил от имени Святого Престола на пресс-конференции 13 октября, так как многие наблюдатели считали его последнее высказывание (как будто бы ничего не изменилось), слишком преждевременным.

Кажется прекрасной инициатива кардинала Балестреро вернуться к делу, которое едва ли могло показаться «второстепенным» для тех, кто имеет скрупулезность в закрытых антисептических лабораториях богословия, страдающего нехваткой контакта «с народом Божьим», к которому – не смотря на все прочее, – не перестают обращаться. Тысячи писем, телеграмм и телефонных звонков, которые мы журналисты получали, доказывают чувство беспокойства: озабоченность, разочарование, огорчение отбрасывали безусловное доверие к «Науке», к методу ведения дела и его презентации. Даже, если предположить, что это не является «богословской» проблемой (нужно принять во внимание, то, что подчеркивалось в течение шести веков, набожность и литургия ставят серьезные вопросы), все равно это будет являться пастырской проблемой, которую люди Церкви не могут игнорировать.

Итак, продолжим линию «открытости» и «явной молвы» (греческий термин parresia из Нового Завета), так как современное поведение перед мирянами рекомендуют даже Синоды епископов, считая, что ничего мы не должны скрывать. Ничего. Даже обстановку духа, которую журналисты (а тем более профессиональные толкователи общественного настроя) наблюдают в лоне той «базы Церкви», желающей, чтобы с ней обращались всерьез, как это подобает.

Мы имеем дело с оживлением, которое в состоянии подтолкнуть верующего, даже не обязательно разбирающегося в этом деле, чтобы он с разочарованием написал: «Святую Плащаницу, на протяжении веков чтили и берегли в семье Савойя, а теперь оказалось, что после передачи в дар от знаменитой семьи в руки Церкви, ее деляг на кусочки, и подвергают унизительным исследованиям странные ученые, заявляющие о подделке». Подобным образом высказывается специалист (преданный католик Роман Америо, пенсионер, бывший директор лицея Лугано, известный во всем мире, благодаря своим исключительным и иногда полемичным эссе). Он дошел до того, что подозревал «людей Церкви» в «грехе, против добродетели веры и пренебрежения чувствами божьего народа, которому на протяжении веков показывали Туринскую Плащаницу, как подлинное изображение, оставленное Святым Телом Господа, а не как обычный „образ“, как хотят это сделать сейчас». Более того, по мнению того же Америо, духовный грех тройной, гак как речь идет о «действии против доктрины через признание убежденности в точности науки, которые – по католическому мнению – ей не принадлежат». И еще: «Грех против разума, так как мнение трех ученых-знатоков сделав догму, обесценило, таким образом, целый век работы знатоков, вместо того, чтобы добиваться следующих исследований».

Эти суровые слова, могут быть, плодами временного волнения. Однако, parresia рекомендованная самой иерархией обязывает нас подчеркнуть, что речь идет о словах, даже, если и неприемлемых, но являющихся истинными чувствами, существующими в лоне «Божьего народа», обозначающих «знаки времени», на которые должны ответить пастыри Церкви.

Вернемся к декларации, которую кардинал Балестреро предоставил в интервью в одном еженедельнике своей епархии. Он сказал: «Мы доверили науке, так как она сама просила об этом». «Это знак, добавил он, христианской сплоченности». Однако, редко что является столь простым; почти все всегда является сложным. Английский специалист Христофор Дерик, апеллируя к «сплоченности», заметил с типично британским прагматизмом: «Науку, включая исследования с С14, мы можем считать убедительной, если предположить, что Воскресение никогда не имело места. Однако, она является менее убедительной, если предположить, опираясь на гипотезу, что оно имело место».

Из этого вытекает, что науку мы можем принимать, единственно потому, что она является «повторением». Воскресение Христа противоположно этому утверждению. Это трижды повторяется в Послании к евреям hapax , в полном значении этого слова как, то, что случается «один раз и навсегда». Вера приводит нас к тому, чтобы всем опираться на ее фундаментальную действительность, хотя мы знаем о ней не много. Начнем с того, что в физическом смысле может обозначать таинственный отпечаток тела на Плащанице, и на самом контакте с этим Телом.