Константин Преображенский - КГБ в русской эмиграции Страница 35

Даже по форме этот ответ был лживым. Ведь ФСБ - военная организация, и ее начальник дает своим подчиненным не рекомендации, а приказы. Но приказ не давать информацию журналистам?.. В наше время это звучит анахронично, напоминает о сталинских временах. Давайте объявим этот приказ лишь вежливой рекомендацией!..

Но на этом история не закончилась. В тот же день воронежский журналист Борис Ваулин обратился к руководителю пресс-службы Управления внутренних дел с той же просьбой. Но и начальник милицейской пресс-службы в информации отказал, сославшись на тайну следствия. А вечером, наверное, начальники пресс-служб ФСБ и МВД встретились в ресторане за бесплатным угощением, поставленным местной мафией, и, умирая от смеха, говорили о том, как они ловко поставили на место зарвавшегося журналиста.

Все чаще ФСБ пытается нагло действовать и в Москве.

По сообщению газеты «Комсомольская правда», сотруднику этого издания Ольге Бакушинской по телефону угрожали люди, представившиеся офицерами ФСБ. В связи с фактом телефонного хулиганства журналистка обратилась в Савеловскую прокуратуру Москвы. Разумеется, это обращение никаких юридических последствий не имело.

30 марта 1999 года в Фонд защиты гласности обратился журналист московской газеты «Версия» Андрей Жданкин. Он сообщил, что после публикации в 11 номере этого издания его статьи «Чекисты без предела», содержащей сведения о покровительстве ФСБ криминальным группировкам в северокавказской республике Адыгея, ему по телефону угрожали неизвестные.

ФСБ пытается использовать прием наглого давления на прессу, выработанный ее сталинскими предшественниками. Он основан на уверенности ФСБ в том, что основная масса населения страны, в том числе и журналисты, не знает своих гражданских прав. Применяя этой прием против столичных журналистов, ФСБ порой терпит сокрушительное моральное поражение.

В мае 1996 года в здании Останкинского военкомата в Москве прогремел взрыв. Как всегда, ФСБ и милиция оказались ни к чему не готовы, и никаких данных о взрыве им получить не удалось. Спецслужбы стали усиленно замалчивать этот взрыв.

И вот в июне следующего, 1997 года, известный московский журналист Александр Подрабинек опубликовал в журнале «Экспресс-хроника» серию статей о взрыве. Естественно, ФСБ потребовало от него выдать материалы, на основании которых он написал статью.

Необразованных чекистов не остановило даже то, что Александр Подрабинек является одним из руководителей Общества «Мемориал», расследующего преступления НКВД-КГБ в сталинскую эпоху.

Разумеется, он отказал ФСБ в выдаче материалов, сославшись на статью 41 Закона РФ «О средствах массовой информации». Этот закон прямо запрещает журналистам выдавать властям источники своей информации, полученной на конфиденциальной основе. Недаром ФСБ так активно выступает за пересмотр этого закона, используя подконтрольные политические партии в Думе - коммунистов и ЛДПР. Новая редакция закона уже готова. В соответствии с ней журналист обязан сообщать источник своей информации даже не суду, а простому следователю, которым может оказаться любой сотрудник ФСБ.

Но вернемся к Александру Подрабинеку. Он не только не выдал ФСБ источник своей информации, но и использовал этот случай для морального обличения ФСБ через средства массовой информации. Он напомнил, что в «органы госбезопасности ни разу не выразили раскаяния в своей преступной деятельности во времена социализма» и что «в аппарате ФСБ по-прежнему работают люди, ответственные за политические репрессии в СССР». Поэтому он сомневается в возможности следственных органов ФСБ вести предварительное расследование объективно и в рамках действующего законодательства.

В провинции ФСБ привлекает к ответственности журналистов. В декабре 1997 года, по сообщению новосибирской газеты «Момент истины», Центральный районный суд Новосибирска удовлетворил иск о защите деловой репутации, предъявленный УФСБ по Новосибирской области к этой газете. Причиной послужила публикация ряда статей, в которой Управлению ФСБ по Новосибирской области ставится в вину развал экономики области. Решением суда с редакции газеты взыскано 500 тысяч рублей.

В маленьких провинциальных городках руководство мэрии, ФСБ и милиции, как правило, являют собой одну и ту же коррумпированную группировку. Кроме того, все местные руководители являются старыми и проверенными агентами КГБ еще с советских времен. Поэтому разоблачения местными журналистами злоупотреблений одной из ветвей власти неизбежно встречают противодействие всех остальных.

Например, давно говорят о том, что органы ФСБ негласно поддерживают фашистов. Об этом опубликовано множество статей но, увы, только в центральной прессе. Когда такие статьи появляются в провинциальной прессе, они сильно раздражают местное руководство. Потому что именно здесь, на региональном уровне, сотрудничество властей с фашистами проявляется ярче всего.

По сообщению нижегородской телекомпании «Диалог», в ноябре 1998 года мэр крошечного городка Кстова, вблизи Волги, вдруг отказался от продолжения своих регулярных выступлений на местной телестанции «Сеть НН». Раздражение мэра вызвала серия передач телестанции, рассказывающих о том, что он, мэр города Вячеслав Болячек, вместе с районным отделом ФСБ оказывает покровительство местному отделению фашистской организации «Русское национальное единство». Сама по себе эта новость не является сногсшибательной, потому что давно известно, что мэры других городов, и главы других отделов ФСБ и милиции поступают так же. Сенсацией было бы другое - если бы они поддерживали демократические организации. Вот тогда бы все действительно удивились.

Вячеслав Болячек заявил, что администрация района не оказывала содействия ни одной из партий, ни одному из движений, ни с одной из партий никогда не сотрудничала, и потребовал от радиостанции принести извинения ему и руководителям соответствующих правоохранительных органов, то есть ФСБ.

А вот это действительно странно! Российский закон не признает косвенных извинений. Требовать их могут только сами истцы, и ФСБ вполне могла потребовать таких извинений от телестанции «Сеть НН». Но почему-то сделало это через Болячека. В этом, разумеется, проявилось лишь слабое знание провинциальными чекистами российских законов.

Но не только это. Потребовав извинений через местного мэра, чекисты откровенно дали понять, что он является их соратником. Вячеслав Болячек призвал представителей государственных органов, партий и движений, а также предпринимателей отказаться от сотрудничества с телестанцией «Сети НН» и потребовал от ФСБ и прокуратуры Нижегородской области тщательного расследования, выявления авторов клеветы и принятия мер к виновным. Мэр города Кстова также обратился в Судебную палату по информационным спорам при президенте РФ с просьбой дать моральную и правовую оценку происшедшему. Так ФСБ использует своих сторонников в органах местной власти для оказания давления на свободную прессу.

Иногда в российской провинции журналистов убивают за отказ становиться агентами. В 1996 году в Чечне при невыясненных обстоятельствах была убита журналистка Надежда Чайкова. Вскоре в № 42 «Общей газеты» за 1996 год была опубликована статья под заголовком «Надежда Чайкова отказалась работать на ФСБ». ФСБ была настолько раздосадована этой статьей, что создала специальную комиссию для служебного расследования.

Через три месяца комиссия сообщила о результатах своей работы. Ссылаясь на информацию агентов ФСБ в Чечне, комиссия утверждает, что Надежду Чайкову убила «одна из банд».

Но некоторые из банд, между прочим, работают на ФСБ. И, кроме того, я знаю, что комиссии для служебного расследования создается вовсе не тогда, когда убили кого-то из посторонних, в том числе журналистов. Эти комиссии создаются лишь после утечки нежелательной информации. Должно быть, этим и занималась вышеупомянутая комиссия. Ответ же о том, кто и зачем убил Надежду Чайкову, ясен и без всякой комиссии. Папка с материалами об убийстве наверняка хранится в одном из сейфов ФСБ, и, для того чтобы ознакомиться с ними, не надо создавать никакой комиссии. Достаточно разрешения начальника отдела...

В последние годы правления Ельцина, в конце 1999 года, в России уже отчетливо были видны признаки ужесточения политического режима. Поводом к этому послужила вторая Чеченская война. ФСБ вновь почувствовала себя вольготно, особенно в провинции. В своей нескончаемой борьбе с прессой она вернулась к лозунгу советской эпохи о том, что «непродуманные» статьи журналистов нарушают общественный покой.

Пробный шаг в этом направлении был сделан в октябре 1999 года, когда в Екатеринбурге исполняющий обязанности начальника Управления ФСБ по Свердловской области Б. Козиненко направил в Уральское региональное управление регистрации и контроля за соблюдением законодательства РФ о средствах массовой информации многозначительное письмо. В нем утверждалось, что в некоторых газетах Свердловской области якобы появились материалы, способствующие дестабилизации социально- политической обстановки. В их числе в письме были названы две статьи: «Сумасшедший взрывник», (напечатана 7 сентября в газете «Вечерние ведомости из Екатеринбурга») и «Взрывника Мухина трясло от пьянства» («Комсомольская правда» за 16 сентября).