Лактанций - Творения Страница 37

6. Я уже говорил, что религии богов являются пустыми по трем причинам. Во — первых, потому что те статуи, которые почитаются, являются изображениями умерших людей. Превратно и глупо, когда образ человека почитается образом Божиим. Ибо почитается то, что хуже и слабее. 7. Непростительное преступление — покидать живого, чтобы служить памятникам усопших людей, которые никому не могут дать ни жизнь, ни свет, поскольку сами этого не имеют. Нет никакого другого Бога, кроме одного, чьему суду и власти подчинена всякая душа.

8. Во — вторых, потому что сами священные изваяния, которым служат слепые люди, лишены всякой чувственности, ибо созданы из земли.

9. Кто не понимает, что нечестиво сгибаться прямоходящему животному, чтобы молиться земному? Поэтому то, что под нашими ногами, должно попираться нами, а не почитаться. Ибо мы для того подняты от земли и получили в отличие от других животных прямое положение, чтобы не обращаться вниз и не опускать этот небесный лик к земле, но взоры свои туда устремлять, откуда произошло сотворение природы нашей. Чтобы мы ничего другого не почитали, кроме единого Бога, Создателя нашего и Родителя, Который для того сотворил человека прямоходящим, чтобы мы знали, что предназначены стремиться к высокому и небесному. 10. В — третьих, потому что духи, которые предводительствуют этими религиями, осужденные и низвергнутые Богом, скитаются по земле. Они не только не могут ничего дать почитателям своим, так как власть над всем только у одного Бога, но и губят их смертоносными соблазнами и обманами, так как для них это обычное дело — напускать на людей тьму, чтобы не обрели они истинного Бога. 11. Итак, не следует поклоняться им, поскольку сами они подчинены воле Божией. Ибо великое преступление — предавать себя во власть тех, кого ты можешь превзойти в силе, если последуешь справедливости, и кого сможешь изгонять и обращать в бегство одним лишь именем Божиим. 12. Ибо если ясно, что по тем причинам, которые я перечислил, религии пусты, то очевидно, что те, кто или молятся мертвецам, или почитают землю, или души свои продают нечестивым духам, лишены человеческого разума. Они понесут за нечестие свое и преступление казнь, ибо, борясь против Бога, Отца рода человеческого, совершая злочестивые жертвоприношения, нарушают [они] высший закон.

18. 1. Итак, всякий, кто стремится сохранить верность человеческому имени и быть преданным человеческой природе, должен оторвать себя от земли и, возвысившись сердцем, устремить очи свои к небу. Он не должен искать Бога под ногами и не должен отыскивать под стопами своими то, что достойно почитания. Ведь все, что подчинено человеку, неизбежно ниже человека. Но он должен искать [истинного Бога] в вышине, искать на небе, ибо ничего не может быть больше человека, кроме того, что над человеком. Бог же величественнее человека, стало быть, Он над ним, а не под ним, и Его должно искать не в дольней, но в горней сфере. 2. Поэтому нет сомнений, что не может быть никакой религии там, где идолы. Ведь религия состоит из [почитания] вещей божественных, а божественного нет нигде, кроме как на небе. Образы [simulacra] же лишены религии потому, что ничего не может быть небесного в том, что сделано из земли. Разумному человеку это может открыться уже по самому их имени. 3. Ибо все, что изображается [simulator], то, естественно, является ложным. Никогда не может быть дано имя истины тому, что измышляет истину с помощью уподобления и копирования. Если всякое подражание, как правило, вещь не серьезная, но как бы шутка и игра, то в статуях заключена не религия, а пародия на религию. 4. Следует предпочитать истину всякой лжи. Следует попирать земное, чтобы стремиться к небесному. 5. Ибо дело обстоит таким образом, что всякий, кто душу свою, имеющую небесное происхождение, низводит до ада, сам падет туда, куда ее низвергает. И потому ясно, что тот, кто помнит сущность и положение свое, не должен стремиться и тянуться к чему‑то другому, кроме вышнего. 6. Кто исполнит это, тот будет признан разумным, праведным человеком, достойным небес. Того увидит его собственный Родитель не униженным, не обращенным, подобно четвероногим, к земле, но стоящим прямо, каким Он его и сотворил.

19.1. Итак, не ошибусь, [если скажу, что мною] завершена большая и трудная часть начатого труда. Благодаря тому, что могущество небесное дало нам возможность говорить, мы разрушили застарелые заблуждения. 2. Теперь же нам предстоит более сложный и более тяжелый спор с философами, учение и красноречие которых противостоят мне, словно некая скала. 3. Ведь как прежде нас попирала многочисленность и мнения почти всех племен, так теперь нам противостоит авторитет выдающихся мужей, достойных самых разных похвал. 4. Ведь кто не знает, что авторитет немногих ученых больше, нежели массы невежд? 5. Но не следует отчаиваться, будто нельзя тем, кем руководит Бог и истина, отклонить философов от их мнения. Я полагаю, что они не столь упрямы, чтобы здоровыми и открытыми глазами не увидеть ярчайшего Солнца. 6. Если верно, что они, как сами говорят, стремятся усердием своим обрести истину, то я постараюсь, чтобы они поверили, что долгое время разыскиваемая истина некогда была нам дана, и чтобы признали, что истина не могла быть открыта с помощью человеческого ума.

Книга III. О ЛОЖНОЙ МУДРОСТИ

j

1.1. Поскольку считается, что истина все еще сокрыта во тьме или из‑за всеобщего заблуждения и неведения, служащего различным и вздорным суевериям, или из‑за того, что философы по превратности своих дарований ее более запутали, нежели пролили на нее свет, то мне бы хотелось достичь если и не такого, какой был у Марка Туллия (столь исключительного и удивительного), но все же в чем‑то сходного дара красноречия, чтобы истина, насколько она сильна сама по себе, настолько же, укрепленная силой этого дарования, когда‑нибудь обнаружила себя и, когда будут разрушены и изобличены заблуждения как народа, так и тех, кто считается мудрецами, одарила род человеческий лучезарнейшим светом. 2. Мне бы хотелось добиться этого по двум причинам: во — первых, поскольку люди скорее могли бы поверить изящной мудрости, как они верят лжи, обольщенные красотой и изыском слов, во — вторых же, для того, чтобы сами философы были сражены нами собственным же оружием, во владении которым они казались сами себе непревзойденными. 3. Но поскольку Бог пожелал, чтобы красота ее была естественной (ибо чистая и неприкрытая истина более ясна, так как сама по себе она достаточно прекрасна, и потому от внешних прикрас она только искажалась, а ложь, напротив, имела успех в ином виде, так как сама по себе она захирела бы и испарилась, если бы не была покрыта добытым где‑то одеянием и не была бы искусно отделана), то я полагаю, что скромные мои дарования будут здесь вполне достаточны. 4. Я же в надежде не на красноречие, но уповая на истину, принялся за то дело, которое, может быть, превыше моих сил; так что даже если я не смогу его завершить, то истина сама с помощью Бога доведет его до конца. 5. Ведь поскольку я знаю многих разных [блестящих] ораторов, которых порой одолевали заурядные стряпчие, ибо сила истины такова, что она сама себя даже в незначительных делах защищала своею ясностью, то почему я должен полагать, что в столь великом деле истина будет повержена этими одаренными и красноречивыми мужами, говорящими все же ложь, 6. и почему я должен полагать, что если она не откроется с помощью нашей речи, которая проистекает из весьма скудного источника, то не озарится и не воссияет собственным светом? Сколь бы ни отличались философы книжным знанием, все же я дам им знание и способ постижения истины, чего никто не может обрести ни путем размышлений, ни посредством споров. 7. Я сейчас осуждаю не старание тех, кто хотел узнать истину, ибо Бог создал природу человека стремящейся к постижению истины, но осуждаю и обличаю то, что результат не соответствовал благовидному и доброму их желанию, ведь не узнали они ни то, что представляет собой сама истина, ни то, каким образом, где и с каким сердцем ее следует искать. 8. И вот пока они надеялись спасти других от человеческих заблуждений, сами ввергли себя в беды и великие ошибки. Сама логика рассматриваемого материала побуждает меня к опровержению философии. 9. Ведь поскольку все заблуждение родилось или из ложной религии, или из ложной мудрости, в этом обличении мне необходимо опровергнуть и то и другое. 10. И вот после того как Божественные Писания открыли нам, что рассуждения философов неразумны, следует доказать это на деле и с помощью аргументов, чтобы никто, плененный благородным именем мудрости или введенный в заблуждение пустой пышностью красноречия, не возжелал поверить более доводам человеческим, нежели божественным. 11. Действительно, божественные речи кратки и лишены изысков. Ибо не было нужды, чтобы Бог, когда обращался к людям, защищал Свои слова с помощью аргументов, как будто иначе Ему не поверили бы. Однако необходимо было, чтобы Он говорил как Верховный Судия всего сущего, задача Которого не доказывать, а выносить приговор. 12. Он истинен Сам по Себе — как Бог. Мы же, поскольку относительно частных случаев имеем суждения божественного голоса, действительно покажем, насколько более прочными доводами может быть защищена правда, если даже ложное защищают так, что обычно оно кажется правдой. 13. А потому, какое бы ни питали мы уважение к философам, мы не должны пугаться их ^красноречия. 14. Они, конечно, могут хорошо говорить, но вовсе не могут говорить верно, ибо не узнали истину от Того, Кто является ее обладателем. 15. Нам, однако, предстоит сделать не так уж и много, ибо мы будем изобличать в незнании тех, кто довольно часто сами признают свое незнание. 16. Обычно им не верят в отношении лишь того, единственно в чем им следует верить, но я попробую доказать, что никогда они не были более правдивы, чем в тот момент, когда произносили максиму о своем незнании.