Святитель Макарий Коринфский - Добротолюбие. Том II Страница 37

64. Есть много действий ума, могущих снискать нам благий дар смиренномудрия, если не будем нерадеть о своем спасении, как то: воспоминание согрешений – словом, делом и помышлением, и другое многое, мысленно пересматриваемое, споспешествует к смиренномудрию. Располагает к истинному смирению и то, когда кто вращает в уме непрестанно добродетели ближних, и другие естественные их преимущества превозносит, сравнивая свое с их. Видя таким образом ясно в уме своем свою худость и то, сколько отстоит он от совершенства других, человек естественно станет считать себя землею и пеплом, и даже не человеком, а псом некиим, потому что от всех на земле сущих разумных тварей во всем отстает и всех их скуднее и нищетнее.

65. Уста Христовы, столп Церкви, великий Отец наш Василий говорит: «великое пособие к тому, чтобы не грешить и на другой день не впадать опять в то же, есть – по окончании дня подвергать суду совести себя самих и все свое, чтобы видеть, в чем мы проступились и в чем поступили правильно. Так поступал и Иов, как в отношении к себе самому, так и в отношении к детям своим». Такое каждодневное разбирательство освещает и то, что бывает у нас каждочасно, (или научает каждочасному разбирательству, чтобы видеть, как должно действовать каждый час).

66. Другой же некто, также из мудрых в божественных вещах, сказал: «начало плодоносия – цвет; а начало деятельной жизни – воздержание». Восприимем же воздержание и притом мерою и весом, как учат отцы, и весь день двенадцатичасный будем проходить в хранении ума. Действуя так, мы при помощи Божией, с некиим себя нуждением, возможем угасить и умалить в себе зло. Ибо с нуждением себя стяжевается добродетельное житие, за которое дастся Царствие Небесное.

67. Путь к ведению есть бесстрастие и смирение, без которых никто не узрит Господа.

68. Непрестанно пребывающий во внутреннем своем и там всегда вращающийся целомудрствует; и не только это, но еще и созерцательствует, и богословствует, и молится. И сие-то есть, о чем говорит Апостол: духом ходите, и похоти плотския не совершайте (Гал. 5, 16).

69. Неумеющий шествовать духовным путем не заботится о страстных помышлениях (т. е. не гонит их от себя), но все занят бывает только телом, или чревоугодничает и распутничает, или опечаливается, гневается и злопамятствует и чрез то омрачает ум, или начиная чрезмерные подвиги, расстроивает сердце.

70. Отрекшийся от житейского, т. е. от жены, имения и прочего, внешнего лишь человека сделал монахом, а не и внутреннего. Но кто отрекся от страстных помыслов обо всем этом, тот сделал монахом и внутреннего человека, который есть ум. И такой есть истинный монах. Внешнего человека легко сделать монахом, если захочешь, но не мал труд – сделать монахом человека внутреннего.

71. Кто есть в роде сем совершенно освободившийся от страстных помыслов и непрестанной сподобившийся молитвы, чистой и невещественной, – что и есть отличительная черта внутреннего человека?

72. Много страстей сокрыто в душах наших; но обличают они себя только тогда, когда являются на глаза причины их (предметы, поводы).

73. Не все занимайся телесным обучением; но, определив для тела посильный подвиг, весь ум обрати на внутреннее: телесное бо обучение вмале есть полезно: а благочестие на все полезно есть (1 Тим. 4, 8).

74. При бездействии страстей, – потому только, что или причины их (предметы, поводы) устранены, или демоны коварно отступили, – порождается гордость.

75. Смирение и злострадание (подвижнические телесные лишения) освобождают человека от всякого греха, – то душевные отсекая страсти, а это телесные. Посему Господь говорит: блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8), – узрят и Его Самого, и сущие в Нем сокровища, когда любовию и воздержанием очистят себя, – и это тем более, чем более будут увеличивать свое очищение.

76. Созерцалище (обсерватория, обзорная башня) словес о всякой добродетели есть хранение ума, как древле страж Давидов обозначал обрезание сердца (2 Цар. 18, 24).

77. Как, на чувственно-вредное смотря, повреждаемся, так бывает и в отношении к умственному.

78. Как повредивший сердцевину растения все оное иссушает, так разумей и о сердце человеческом. Ежеминутно надобно внимать, потому что хищники не дремлют.

79. Господь, желая показать, что всякая заповедь обязательна и что сыноположение есть дар, заслуженный людям собственно Его Кровию, говорит: егда сотворите вся повеленная вам, глаголите: яко раби неключими есмы: яко, еже должни бехом сотворити, сотворихом (Лк. 17, 10). Посему Царствие Небесное не есть награда за дела, а благостный дар Владыки, уготованный верным рабам. Раб не требует свободы как награды; но (получив ее) благодарит, как должник, а (не получив) ожидает, как милости.

80. Христос по Писанию умер за грехи наши и рабам, добре работающим Ему, дарует свободу; ибо говорит: добре, рабе благий и верный, о мале был еси верен, над многими тя поставлю: вниди в радость Господа твоего (Мф. 25, 21). Но верным раб бывает не тот, который опирается на голом знании (долга рабского), а тот, который показывает верность послушанием Христу, давшему заповедь.

81. Чтущий господина своего творит повеленное им, погрешив же в чем-либо или преслушав, терпит, как должное ему, то, что за это бывает с ним. Будучи любознателен, будь и трудолюбив (разумеется, – в исполнении заповедей): ибо одно голое знание надмевает человека.

82. Неожиданно случающиеся с нами искушения промыслительно научают нас быть трудолюбивыми.

83. Принадлежность звезды свет, что около нее; а благочестивого и богобоязненного принадлежность – нищета и смирение, поелику не другому чему положено быть распознательным и показательным признаком учеников Христовых, как смиренному мудрованию и уничиженному виду. Об этом повсюду вопиют четыре Евангелия. Кто же не так, т. е. не смиренно живет, тот лишается части Того, Кто смирил Себя до Креста и смерти и Кто есть деятельный Евангельский Законоположитель Божественных заповедей, показавший обязательные для нас заповеди (делом и жизнию, изображенными во Евангелиях).

84. Жаждущии идите на воду, говорит пророк (Ис. 55, 1); жаждущие Бога, ходите в чистоте ума и сердца. Впрочем, высоко чрез нее парящему должно обращать взор и на землю своего нищенства. Никого нет выше смиренного. Как там, где нет света, все темно и мрачно; так и, когда нет смиренномудрия, все наши тщаливые по Богу труды – суетны и бесплодны.

85. Конец же слова, все слушай: Бога бойся и заповеди Его храни (Еккл. 12, 13), и мысленно и чувственно. Если мысленно будешь принуждать себя соблюдать их, то редко будешь иметь нужду в чувственных ради них трудах. Давид говорит: еже сотворити волю Твою восхотех, и закон Твой посреде чрева моего (Пс. 39, 9).

86. Если не сотворит человек воли Божией и закона Его посреде чрева, т. е. посреде сердца, то и вне не может он удобно исполнять его. Не трезвенствующий и равнодушный как бы так говорит Богу: путей Твоих видети не хощу (Иов. 21, 14), – конечно по оскудению Божественного просвещения, причастный которого не только убеждением содержит в сердце закон, но и достаточно силен бывает жить по-Божиему.

87. Как чувственная соль услаждает хлеб и всякую пищу, охраняет мясо от порчи и сохраняет его неповрежденным надолго; так разумей и об умном хранении мысленной сладости и дивного в сердце делания. Ибо оно Божественно услаждает и внутреннего и внешнего человека, прогоняет зловоние худых помыслов и сохраняет нас постоянными в добре.

88. От прилога – множество помыслов, а от этих – худое дело чувственное. Тотчас погашающий со Иисусом первое, избег и последующего. И обогатится он сладостным Божественным ведением, в коем всюду присущим будет зреть Бога, и поставив против Него зеркало ума, освещаться Им, подобно чистому стеклу, поставленному против чувственного солнца. Тогда наконец ум, достигнув последнего предела своих желаний, почиет от всякого другого в себе созерцания.

89. Поелику всякий помысл входит в сердце чрез воображение чего-либо чувственного (чувственное же мешает умственному); то Божественный Свет Божества тогда уже начинает осиявать ум, когда он упразднится от всего и сделается совершенно безвидным (никакого вида и образа не представляющим). Ибо светлость оная проявляется в чистом уже уме, под условием оскудения его от всяких помышлений.

90. Насколько бдительно внемлешь уму, настолько с теплым желанием будешь молиться Иисусу: и опять, – насколько небрежно надзираешь за умом, настолько отдалишься и от Иисуса. И как первое сильно освещает воздух ума, так последнее, – уклонение от трезвения и сладостного призывания Иисуса, – обыкновенно совсем омрачает его. Естественно сему делу быть так, как мы сказали, – и иначе оно не бывает. Это узнаешь ты из опыта, когда делом испытаешь. Ибо добродетель, и особенно такое светородное сладостное делание, обыкновенно не иначе изучается, как опытом.