Архимандрит Сергий (Страгородский) - Православное учение о спасении. Страница 38

От этих светил церковного учения нелишне будет сделать небольшой возврат к эпохе более ранней, чтобы и там найти то же самое учение.

Св. Иустин Мученик в „Разговоре с Трифоном» весьма ясно различает христианское невменение греха от обычного, только внешнего, так сказать, попущения греха. „Все желающие, – говорит св. Иустин, – если они покаются, могут получить милость от Бога, – и Писание называет их блаженными, говоря, блажен человек, которому Господь не вменит греха, – т. е. покаявшись в своих грехах, он получит от Бога прощение их; но не так, как вы обольщаете себя самих и некоторые другие подобные вам в этом, которые говорят, что, хотя они грешники, но знают Бога, и Господь не вменит им греха. Как доказательство этого мы имеем одно преступление Давида, случившееся от его гордости, которое было потом прощено, когда он плакал и скорбел, как написано. Если же такому человеку прощение не было дано прежде покаяния, но только тогда, когда он, великий царь, помазанник и пророк, так плакал и вел себя, то как нечистые и крайне преступные, если они не будут скорбеть и плакать и не покаются, могут надеяться, что Господь не вменит нам греха?" [352].

Таким образом, прощение не в том состоит, что покрывается или прощается существующей грех, такого прощения нет в христианстве. Человек получает прощение только тогда, когда будет скорбеть о совершенном грехе и покается в нем, т. е. решит впредь не грешить, обещается Богу, тогда он и прощается. Но это и обнаруживает тот существенный смысл прощения грехов, о котором мы говорим. Св. Иустин, действительно, и высказывает эту мысль при описании св. крещения. „Кто убедится и поверит, что это учение и слова наши истинны и обещается, что может жить сообразно с ним, тех учат, чтобы они с молитвою и постом просили у Бога прощения прежних грехов, и мы молимся и постимся с ним. Потом мы приводим их туда, где есть вода, и они возрождаются таким же образом, как сами мы возродились, т. е. омываются тогда водою во имя Бога Отца и Владыки всего, и Спасителя нашего Иисуса Христа и Духа Святого… Так как мы не знаем первого своего рождения и по необходимости родились от влажного семени чрез взаимное совокупление родителей и выросли в худых правах и дурном образе жизни: то, чтобы не оставаться нам чадами необходимости и неведения, но чадами свободы и знания и чтобы получить нам отпущение прежних грехов, – в воде именуется на хотящем возродиться и раскаявшемся в грехах имя Отца всего и Владыки Бога» [353]. В противоположность плотскому рождению, в котором человек не отвечает за настроение своей природы, в таинственном возрождении человек становится чадом свободы и знания, он уже не страдательный предмет или не поле для действия посторонней силы, он сам хочет возродиться и сам отбрасывает прежнюю жизнь. Поэтому-то приготовление ко крещению является подвигом, приготовлением к новой жизни, проводить которую человек отныне решает и обещается. „Когда иудеи, – говорить св. Ириней Лионский, – обратятся и придут к покаянию и перестанут делать зло, они будут иметь власть быть чадами Божьими и получить наследие бессмертия, которое даруется Богом» [354]. Вот это-то добровольное пресечение зла и является самой существенной частью оправдания, является, так сказать, самым способом, каким грехи человеку отпускаются.

Итак, по православному учению, прощение грехов в таинстве крещения или покаяния происходит отнюдь не внешне судебным способом, состоит не в том, что Бог с этого времени перестает гневаться на человека, а в том, что вследствие коренного душевного перелома, настолько же благодатного, как и добровольного, в человеке является жизнеопределение совершенно противоположное прежнему, греховному, так что прежний грех перестает влиять на душевную жизнь человека, перестает принадлежать душе – уничтожается. Поэтому, человек и примиряется с Богом, и милость Божия становится доступной для человека.

Весьма поучительно прочитать объяснение внутренней стороны таинства, т. е. той, которая в сущности только и должна иметься в виду, так как только при знакомстве с ней мы можем понять, что именно значат довольно общие отвлеченные определения оправдания, – весьма поучительно, говорим мы, познакомиться с раскрытием этой стороны в сочинениях покойного преосв. Феофана, так глубоко проникнутого отеческим учением (особенно там, где он, оставив школьную форму, переходит на жизненную, истинно отеческую почву).

По представлению преосв. Феофана, внутреннюю сущность таинственного обновления человека составляет его добровольное и окончательное определение себя на угождение Богу. „Это решение, – говорить преосв. Феофан, – есть главный момент в деле обращения, коренной, неточный» [355]. От этого коренного момента зависит и действенность возрождения. „Если человек (после крещения) делает добро, то сие потому, что исходит из купели ревнителем добрых дел, облеченным и силою на творение их. Но сия ревность произвольно им воспринята, в минуты сокрушенной скорби о грехах и взыскания помилования; благодать же Божия, пришедши потом, укрепила ее и сделала мощною» [356]. „В умертвии греху чрез крещение ничего не бывает механически, а все совершается с yчacmиeм нравственно-свободных решимостей самого человека. Существо умертвия греха всегда одно: это есть отвращение от греха, смертельное возненавидение его. Где же оно в крещении? – Тут же в духе в крещаемого. Ибо что делает крещаемый пред погружением в купель? Отрицается сатаны и всех дел его и всего служения его; а это тоже, что отвращается от греха и возненавидевает его. Когда затем, в сем духе отвращения и ненависти ко греху, погружается он в купель, тогда благодать Божия, низошедши внутрь, закрепляет cии расположения и решения воли и дает им силу живую и действенную. Крещенному все прежние грехи прощаются, а от будущих охранять его будет cия нисшедшая в него в крещении сила. Он и есть воистину мертв греху» [357]. Прежние грехи человек бросил и потому они ему не считаются, – вместо же греха у него теперь решение служить Богу.

Как видим, преосв. Феофан в этом описании истинного содержания догматических понятий, касающихся вопроса о спасении, совершенно правильно выражает учение св. отцов церкви. Правовое понимание такого подробного раскрытия жизненной стороны оправдания допустить не может – это раскрытие самым делом его опровергает. Для православного же учения останавливаться на этой стороне необходимо, иначе можно смешать его (учение) с инославием, которое, употребляет те же слова и по внешности сходно.

Таким образом, сопоставляя выясненное раньше понятие о Правде Божией и возмездии с одной стороны, и это старание раскрыть жизненный смысл оправдания, с другой; мы и получаем настоящее понятие о прощении или уничтожении грехов в таинствах крещения или покаяния.

Этому понятию не будут противоречить и т многочисленные места святоотеческой литературы, где прошению приписывается, по-видимому, только внешне судебный смысл. Все такие места нужно дополнить, по основному правилу всякого толкования: менее ясное дополнять более ясным. Раз выяснена существенная (реальная) сторона данного явления, внешнюю сторону согласить не трудно. Урезывать же первую ради второй будет не только не правильно, – это будет прямо искажением истины.

Освобождаясь от грехов в крещении, человек делается участником в праведности Христовой. Протестанты и это превратили в совершенно внешнее судебное происшествие. По их представлению, Бог, не находя в человеке ничего, за что бы ему следовало воздать награду в вечной жизни, вменяет ему заслугу пред Правосудием Божественным, какую совершил Иисус Христос. Основанием же вменения служит просто то, что Бог видит со стороны человека желание присвоить эту заслугу себе (вера, как орудие instrumentum усвоения заслуги Христовой). Это довольно странное для обыденного понимания учение необходимо для протестантов, чтобы избежать противоречия между заслугой Христа и заслугами человека. Православное учение не знает такой необходимости, поэтому и в данном вопрос оно не покидает своей истинной почвы. Оно говорит, конечно, приблизительно теми же словами, но смысл их будет гораздо глубже, жизненнее, да и состоятельнее с точки зрения нравственного сознания каждого здравого человека.

Если человек при самом своем обращении к Богу не на словах только, а на самом деле очищается от греха, – тогда нет никакой необходимости, ни основания настаивать на том, что и заслуга И. Христа только внешне вменяется нам, служить только независимой от нас платой за наши грехи.

Господь Иисус Христос в Своей прощальной беседе с учениками, действительно, и изображает нам Свое отношение к верующим гораздо более внутренним, жизненным, чем допускало бы одно внешнее вменение нам заслуги Христовой. Человек спасается не тем, что он желает присвоить себе то, что сделал Христос, а тем, что он находится в самом теснейшем единении со Христом, как ветвь с виноградной лозой. „Я, говорить Господь, есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую приносящую плод, очищает, чтобы более приносила плода… Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе; так и вы, если не будете во Мне. Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают в огонь, и они сгорают» (Ио. XV, 1 – 6). Но пребыть во Христе значит пребыть верным Его учению, значит иметь „слово Его пребывающим» в нас (Ио. XV, 7) исполнять Его Заповеди (Иов. XV. 10). Следовательно, тот, кто стремится быть подобным Христу, кто решает исполнять Его волю (сущность крещения), тот делается ветвью, соединяется со Христом самым тесным и таинственным образом. Это единение, с одной стороны, дает человеку силы, укрепляет его решимость соблюдать волю Христа, а, с другой, требует и от него усердия (иначе нечего укреплять, если нет решимости). Будет он подобен Христу, Небесный Виноградарь не отсечет его от вечной жизни. Потеряет он ревность о Христе, тогда потеряет и помощь Божью, а потом и подобие Христово, засохнет, а конец этого оскудения духовной жизни есть погибель вечная. Если заслуга Христа останется лишь внешним для душевной жизни человека событием, тогда не может быть он спасен. „Не говорю вам, что Я буду просить Отца о вас: ибо Сам Отец любит вас (почему же? ради ли Моей заслуги, как такой? нет:), потому что вы возлюбили Меня, и уверовали, что Я исшел от Бога» (XVI, 26 – 27). Что же значит возлюбить Христа? Возлюбить Христа может только тот, кто любит добро и ради закона Божия готов пожертвовать всем. Возлюбить Христа значить посвятить себя на служение Христу, значит стремиться уподобиться Христу, считать Его своим учителем и примером (I Петр, II, 4 – 5). Такой человек не возмутится и гонениями, потому что знает, что Учителя его точно также изгоняли и поносили (XV, 20), и что мир, отверженный последователем Христа, не может любить своего отвергателя (ст. 18 – 19). Такой человек есть истинный слуга Христов, он и будет там, где – Христос прославленный, его и почтит Отец Небесный (Ио. XII, 26). „Кто любит меня, тот соблюдет слово мое; и Отец Мой возлюбит его, и мы придем и обитель у него сотворим. Не любящий не соблюдает слов Моих (Ио. XIV, 23 – 24), а потому и не может быть участник в Христовой славе. Заслуга Христа его не касается.