Леонид Сурженко - Буддизм Страница 39

И тут божество открыло глаза. Спокойный, любящий взгляд этих глаз Трапуша и Бхаллика запомнят навсегда. Запомнят они и улыбку, которой одарил их святой, ибо эта была первая улыбка, подаренная миру Буддой.

Главным буддийским центром в Европейской части России является, конечно, Санкт-Петербургский дацан. Построенный в далёком 1915 году, храм обрёл второе рождение в 1990-м стараниями Ленинградского центра бурятской культуры и буддийской общины, которую возглавлял ученик известного российского ламы Дандарона Владимир Монтлевич.

Первым настоятелем храма был бывший дит-хамбо-лама Эрдэм Цыбикжапов. Вскоре его избирают народным депутатом, и Иволгинский дацан направляет сюда Данзан Хайбзуна, известного в миру как Фёдор Сергеевич Самаев.

В 1991-м году в дацане проходит учредительная конференция, на которой было решено создать Международный координационный центр буддийских организаций (МКЦБО). Его учредителями, кроме дацана, являются Латвийская община «Дхарма», Эстонская буддийская община в Таллине, Институт махаяны при Эстонском академическом восточном обществе города Тарту, Новосибирская община. Позже в МКЦБО вошли буддийские общины Беларуси, Украины, Калмыкии, Тувы, Алтая, Тольятти, Ярославля.

Санкт-Петербугрский дацан уникален. Во-первых, это самый древний дацан в Европе. Во-вторых, он в Европе и самый крупный. И, в-третьих, это – самый северный дацан в мире. Дацан имеет тесные связи с буддийскими общинами в США, Германии, Тибете. Однако в самом Санкт-Петербурге этот храм не является монополистом в сфере буддийской религиозной жизни. В городе существует около десятка буддийских общин, не связанных с дацаном. Более того, разногласия между другими буддийскими общинами и дацаном достаточно велики. Руководство дацана обвиняют в просчётах, ошибках. Лам, которые обучаются в дацане, считают чуть ли шарлатанами. Что же, Восток – дело тонкое, как правильно заметил в герой гражданской красноармеец Фёдор Сухов.

Из других буддийских общин Санкт-Петербурга можно назвать объединение буддистов школы карма-каргью, центр джог-чэн, которым руководит ученик Дандарона В. М. Мотлиевич. Зарегистрированы тхеравадинская община, община корейских буддистов школы сон (корейский дзэн) «Бодхи», община дальневосточной буддийской традиции «Светоч Дхармы», также практикующая дзэн.

Общины ведут активную просветительскую и проповедническую деятельность, издают свою литературу, организуют лекции по истории буддизма с привлечением на них ведущих российских специалистов-буддологов. С издательской деятельностью правда, не всегда ладится: издавать книги – дорогое удовольствие, поэтому из прочно стоящих на ногах издательств буддийского толка можно назвать разве что издательство Дацана Гунзэчойнэй.

Велик интерес к буддизму и среди людей творчества. С начала 90-х в Петербурге функционирует объединение художников-буддистов «Олений парк», где мастера кисти пытаются объединить искусство Востока и Запада в своих работах.

В общем, можем с уверенностью отметить, что буддизм на европейской части России становится всё более популярным. Найти классические буддийские тексты в книжных магазинах становится всё более простым делом. Визиты известных буддийских деятелей и лам давно не являются сенсациями, к ним привыкают, как к данности. И, наконец, к изучению буддизма вплотную приступила российская наука, десятилетиями обходившая молчанием «ненаучные» религиозные темы. Ведь после того, как было свергнуто «гнилое самодержавие», стоявшее, как утверждали коммунисты, лишь на невежестве и кулаке, наступила «просвещённая» Советская эпоха, мигом «прихлопнувшая» все «лженаучные и вредительские» знания, накопленные наукой царской. И буддология была одной из первых мишеней. Не случайно ни в сороковые (ну ладно, допустим – война, разруха, восстановление хозяйства, дела очень важные, не до науки), ни в пятидесятые (теперь – то что?) не вышло ни одного более или менее значительного буддологического исследования. Если, конечно, не считать «научными трудами» агитационные брошюрки атеистического толка, по которым народ десятилетиями знакомился с религией…

«Оттепель», конечно, являло собой светлый период некоторого оживления на почве изучения буддизма. Советские буддологи осмелились (неслыханная дерзость!) даже выпустить несколько выпусков издававшегося ещё до революции научного журнала, публиковавшего переводы буддийских текстов – «Библиотеки Буддики». Впрочем, как и следовало ожидать, «оттепель», как всё хорошее, быстро закончилась. Начались «весёлые застольные» 70-е. Леонид Ильич, как известно, всяческих новшеств не любил, с религией особо не цацкался. Журнал, естественно, закрыли, буддологов разогнали. Однако Ильич слабел, контролировать ситуацию ему становилось трудновато. Не удивительно, что уже к концу 70-х отечественная буддология снова робко подняла голову. Ну а уж с началом перестройки, само собой, наступил «золотой век» для опальных ранее течений науки.

Однако что же могут предложить учёные умы нам, простым читателям? Оказывается, достаточно много.

Вряд ли я ошибусь, если скажу, что практически каждый, кто серьёзно изучает дзэнские боевые искусства, в той или иной мере знаком с трудами известнейшего российского буддолога Н.В. Абаева. Его книги посвящены прежде всего воинским искусствам Китая, а также психоэнергетической системе Цигун. Несомненно, эти труды несут в себе огромную ценность, так как написаны они не просто человеком, который увлекается восточной экзотикой, а учёным, который посвятил изучению буддизма многие годы своей жизни. Книги Абаева хорошо читаются, так как написаны живым, простым языком, и в то же время полны ценной информации, которую зачастую не найдёшь во многих других популярных изданиях, посвящённых буддийским боевым искусствам.

Правда, коллеги Абаева обращают внимание на то, что в книгах Абаева чувствуется сильное влияние идей западных проповедников дзэна – Д. Т. Судзуки и А. Уотса, учение которых являет собой уже не традиционный дзэн, а его западную интерпретацию. Впрочем, возможно, так и должно быть: для европейской части России учение Судзуки может стать более понятным и привлекательным, чем учения традиционных мастеров дзэна.

Чрезвычайно интересны исследования московского учёного А.Н. Игнатовича. Специализируется он на изучении японской буддийской школы Нитирэн, однако его переводы буддийских канонических текстов и труды по китайскому буддизму указывают на широчайшие интересы этого человека. Те же, кто интересуется именно японским буддизмом, должны обязательно разыскать работу этого автора «Буддизм в Японии: очерк ранней истории». Это, пожалуй, самое полное и качественное сочинение по истории зарождения буддизма в Японии.

Учёный из Санкт-Петербурга Е.А. Торчинов является ведущим специалистом страны по изучению взаимодействия двух культур – буддийской и даосской. Вообще тематика его исследований очень разнообразна: это и метафизика буддизма, и его направления, и особенности национальных буддийских школ. Огромное внимание Торчиновым уделяется китайскому буддизму, поэтому рекомендовать его читателю я стал бы именно как китаеведа.

Впрочем, хватит. Как читатель, видимо, помнит, я не собирался устраивать обзор российской буддологической науки. Эта тема отдельной книги или хотя бы научной статьи. Наша задача значительно проще: в общих чертах обрисовать ситуацию, которая возникла на постсоветском пространстве в отношении буддизма. Надеюсь, с задачей этой я правился. Впрочем, об этом судить читателю.

Новое, величественное знание поселилось в душе Будды. Он знал, он всем своим существом ощутил, что постиг Итину. Он избавился от страданий. Он никогда больше не будет страдать… Однако даже теперь, когда он обрёл Освобождение, Будда никак не мог освободится от колебаний. Истина, открывшаяся ему, была слишком глубокой, слишком сложной, чтобы её могли постичь люди. Его истина была новой, у неё не было корней, за которые можно было бы зацепится здесь, в этом мире. Постигнет ли человек то, что досталось ему путём невероятных усилий? Сможет ли кто-либо ещё повторить его путь, пойти по его стопам? Есть ли польза от его знания, которое принесло освобождение лишь ему одному? Эти нелёгкие вопросы терзали душу Будды. Душу, которая познала величайший покой и величайшее страдание…

Он знал, что всё произойдёт именно так. Люди смеялись над ним. Они не поняли его учения, они не приняли его. Он не мог их судить. Даже теперь, ставши Буддой, он оставался для них всего лишь чудаковатым царским сыном, который измышлял от безделья всё новые и новые доктрины. Весь Варенаси потешался над его первой проповедью, видя в ней лишь возможность повеселится. Но чего он ожидал? Разве можно было начинать проповедовать, не имея никакой опоры? Разве имел он право учить целый народ, не обретя ни одного ученика, не имея ни одного последователя? Разве имеет он авторитет, необходимый для того, чтобы его хотя бы выслушали? Нет! Не так нужно начинать Проповедь. Не уличным проповедником он рождён. Он – Будда, он – спаситель мира, и его учение могут постичь лишь те, кто сам ищет Истину. Он ещё раз вернётся в общину. Вернётся, чтобы повести общину за собой.