Виссарион Нечаев - Толкование на паримии из Книги Притчей Страница 4

17–18. Не без правды бо (не напрасно) простираются мрежи пернатым. Тии бо убийству приобщающеся (участвуя в убийстве), сокровиществуют (собирают) себе злая, разрушение же (ниспровержение) мужей законопреступных зло.

Нечестивые обнадеживали юношу безнаказанностию тех преступлений, к участию в которых уговаривали его. Соломон уверяет юношу в тщетности этой надежды. «Не напрасно, — говорит он, — простираются сети для пернатых». Высоко летящая птица, томимая голодом, как только заметит корм, разбросанный поверх скрытых силков, тотчас устремляется на него и попадает в силки. Подобная участь постигает злодеев. Подобно хищной птице, свободно и безопасно летающей по поднебесью, они почитают себя безопасными, как бы недоступными для правосудия, умеют ускользать от него и насмехаются над безуспешностию попыток поймать их; но рано ли, поздно ли, они непременно попадутся. Хищная птица делается жертвою своей жадности, которая отнимает у ней свойственную ей осторожность. Равно и злодеев губит их кровожадность. Ища для себя повсюду жертв для удовлетворения своей кровожадности и корыстолюбия, они, усыпленные тем, что до сих пор не попадались, становятся менее осторожными, не замечают, что за ними давно следит правосудие, и наконец попадают в руки его на месте преступления, как птица попадает в силки, набросившись на приманку. Суд конечно беспощадно покарает тех, которые сами беспощадно поступали с людьми, и ниспровержение их будет самое гибельное. Они сами себе его приготовили: делая зло другим, сами собирали зло на свою голову.

19. Сии (таковы) путие суть всех творящих беззаконие: нечестием свою душу отъемлют.

Так, несдобровать душегубцам. Пути беззакония приведут их к погибели. Отнимая жизнь у других, нечестивые кончают тем, что свою душу отъемлют, — сами обрекают себя на казнь.

20. Премудрость во исходех поется, в стогнах же дерзновение водит (имеет).

До сих пор Соломон, как Богомудрый наставник, говорил от своего лица; теперь он вводит говорящею саму премудрость, которую представляет в виде наставника и влагает в её уста наставления и вразумления. Судя по свойству этих наставлений и вразумлений, должно думать, что олицетворяемая Соломоном премудрость — не человеческая, а Божия, ибо только последняя может говорить с такою силой и властию, так грозить и карать противящихся ей, как здесь представляется. Все это будет видно в дальнейших стихах, входящих в следующую паримию; в рассматриваемой же паримии видим только начало речи о Божией премудрости. Премудрость во исходех поется и на стогнах имеет дерзновение. Она есть такая сила, которая возвещает о себе в природе, в её мудром устройстве, в совести, в законе откровенном, в судьбе людей. Следы премудрости Божией всюду видны, и потому она воспевается повсюду устами её глашатаев, всех ревнующих о славе её: они открыто прославляют ее не только в тесном кругу домашнем, но и во исходех из дома, т. е. на улицах, под открытым небом, и на таких людных местах, как площади, она смело устами их возвышает свой спасительный голос, наставляющий, вразумляющий, обличающий, ободряющий, угрожающий. Стало быть, если с одной стороны есть много на свете соблазнителей. то не мало и предостережений против их козней каждый может иметь от лица Премудрости, всюду подающей свой голос.

Начиная с рассмотренной паримии из книги Притчей чтение большей части дальнейших паримий из этой книги назначено для дней В. поста потому, что по своему содержанию они соответствуют покаянному настроению духа в эти дни, как обильные обличениями грехов, призываниями к возненавидению их, к исправлению жизни, и разнообразными наставлениями касательно того, как подобает вести себя истинному чтителю Бога в разных положениях и отношениях.

II. Паримия во вторник первой седмицы Великого поста. (Притч. Ι, 20–33.)

В сей паримии содержатся обличения и угрозы Божественной Премудрости против непослушных её внушениям.

Гл. 1, 21–22. Премудрость во исходех поется, в стогнах же (на площадях) дерзновение водит (смелость имеет). На краех же (с вершины) стен проповедуется, у врат же сильных (властелинов) приседит, во вратех же града дерзающи глаголет.

Люди нечестивые и беззаконные, о которых шла речь в предшествующей паримии, употребляют все средства обольщения для совращения с пути истины людей малосведущих, незрелых в физическом и духовном отношении. Но и Премудрость Божественная не оставляет их без помощи среди направленных против них злых козней. Её предостерегающий, обличающий и угрожающий голос слышится повсюду. Она устами своих глашатаев воспевается на улицах и смело возвышает свой голос на стогнах [3]. Слуги Божественной Премудрости проповедуют её учение, учение истины и правды, с вершины стен, т. е. также открыто и всенародно, как если бы вопияли с высокой стены или башни. Такова и действительно была проповедь пророков, и впоследствии Апостолов, которым Христос повелел провозглашать громко на кровлях то, что́ им сказано было на ухо (Лук. ΧVI, 27). Вестниками Божественной Премудрости, её спасительного учения, служат не одни призванные к учительству, — наставники юношества, священники и пророки; Она приседит также у ворот властелинов, т. е. их устами изрекает суд и правду, когда они с своего судебного седалища у ворот своих домов объявляют судебные приговоры тем, которые ждут здесь решения своей участи. Она у ворот города дерзающи глаголет, т. е. смело, как свойственно убежденным в истине, в лице их возвышает свой голос посреди народных собраний, местом которых бывали городские ворота. Как много удобств знать истину и охранять себя от лжи и лукавства для тех, которым грозит опасность сбиться с пути истины со стороны людей нечестивых, и как посему безответны те, которые не пользуются этими, для всех открытыми удобствами! — Премудрость дерзающи глаголет всем; что́ же именно глаголет?

23. Елико убо время (доколе) незлобивии держатся правды, не постыдятся. Безумнии же, досады суще желатели (охотники до обид), нечестивии бывше, возненавидеша чувство (ведение) и повинни быша обличением.

Благо людям незлобивым, чуждым лукавства, доколе они держатся правды, не уклоняются с правого пути, не поддаются усилиям нечестивцев склонить их на свою сторону. Неуклонно идущие путем правды не постыдятся, не раскаются в своей неизменной верности долгу правды, тогда как если бы они поколебались в этой верности, сдались на злые внушения людей нечестивых, им пришлось бы жалеть о своей преступной слабости, и жалеть может быть поздно. Они достойны всякой похвалы за то благоразумие и самообладание, с каким они обольщениям и соблазнам нечестия предпочли строгие внушения Божественной Премудрости и послушной ей совести. Не так поступают охотники до обид: они поистине безумны, рассуждая, что правдой трудно жить на свете, что без обиды ближнему, без нанесения вреда его собственности, чести, жизни нельзя жить благополучно. Они, будучи нечестивы, возненавидели ведение. Нечестие ослепило их духовное зрение, убило в них здравомыслие; они не только презрели, но возненавидели ведение истины, внушения рассудка и совести; для них не существует различия добра и зла, честного и бесчестного, и потому они стали повинны обличениям, т. е. заслужили строгого суда, который изрекает на них Божественная Премудрость в следующих словах:

23. Се, предложу вам моего дыхания (духа) речение (речь), научу же вас моему словеси (скажу вам мое слово).

В предшествующем стихе Божественная Премудрость обличала нечестивых безумцев, непослушных ей; теперь она начинает грозить им. Её угрожающий голос — не мертвый звук, праздно бьющий воздух и бесследно рассеевающийся в нем, не кимвал звяцающий, — нет, это речь духа, одушевленная, из глубины духа идущая и духовною силой преисполненная, и потому действенная. Вот эта грозная речь:

24–26. Понеже звах вас и не послушасте, и простирах словеса (распространяла речь), и не внимасте, но отметасте моя советы и моим обличением не внимаете: убо и аз вашей погибели посмеюся, порадуюся же, егда приидет вам пагуба.

Понеже звах. Премудрость Божественная, или Премудрый Бог, хотящий всем человекам спастися и в разум истины приити, зовет людей к исполнению заповедей Своих и к покаянию многоразличными средствами: чрез откровение, чрез наставников, чрез обстоятельства жизни благоприятные, располагающие к благодарности, и неблагоприятные, располагающие к покаянию, чрез совесть. — И простирах словеса. Для преклонения людей к послушанию этому спасительному зову, Премудрость Божественная поступает с ними, как свойственно поступать учителю с учениками. Как учитель, с целию втолковать ученикам свой урок, не раз, не два, а многократно повторяет им свои толкования, в разных оборотах речи и с разных сторон обсуждая один и тот же предмет, так и Премудрость Божественная простирает свои словеса, — широко, так сказать, раскидывает свою сеть для уловления людей в послушание; употребляет непрерывные и разнообразные усилия, чтобы привлечь внимание людей к своим наставлениям, чтобы вразумить их, дать им понять, как они нехорошо поступают, уклоняясь от истинного пути. Но чем чаще и внушительнее проповедует Премудрость Божественная, тем пагубнее невнимание людей к её проповеди. Они отметают советы Божественной Премудрости, т. е. презирает кроткий голос её, не внемлют и обличениям, строгому суду о их поведении; они смеются над всем этим, и Господь долготерпит, ожидая от них покаяния. Но есть пределы долготерпению: после продолжительных и безуспешных призывов к покаянию, что́ остается делать Божественной Премудрости в отношении к упорным и нераскаянным, как не поступить с ними по всей строгости правосудия? Рано или поздно должна постигнуть их казнь за пренебрежение вразумлений. Я звала вас, простирала к вам мои словеса, а вы ни советам, ни обличениям моим не внимали: почему и Я вашей погибели посмеюся, порадуюся же, когда приидет на вас пагуба. Бедствие, как бы ни было велико, все же не так тяжело чувствуется, если терпящий бедствие встречает сочувствие со стороны других; горе значительно облегчается, если есть с кем разделить его. Но не таково положение нечестивых, постигнутых пагубой за пренебрежение уроков Божественной Премудрости: и в глазах людей посмеятельна нечестивых пагуба (Притч. XI, 2), — люди не жалеют их и рады тому, что наконец избавились от них, от их обид и притеснений. Но этого мало: сама Премудрость Божественная посмеется и порадуется их погибели. Это человекообразное представление о Божественной Премудрости указывает не на злорадство, несвойственное Богу, а на то, что она предаст упорных противников её на посмеяние людям, что люди будут глумиться над ними по попущению Божию, в наказание за то, что они сами смеялись над советами и обличениями её. В насмешках людей они усмотрят действие гнева Божия. Убеждение в этом, при невозможности поправить свое положение, будет для них самое горькое и мучительное.