Елена Уайт - Свидетельства для Церкви (Том 1) Страница 4

И я подумала: если Он так заботится о цветах, что наделил их красотой, то насколько нежнее охраняет Он детей, которые созданы по Его образу и подобию. Я тихо повторяла себе: "Я дитя Божье, Его любящая забота окружает меня. Я буду покорной и никогда не огорчу Его, а буду только славить Его дорогое Имя и всегда любить Его".

Моя жизнь представилась мне в другом свете. Несчастье и болезни, омрачавшие мое детство, казалось, послужили мне во благо, чтобы отвратить сердце мое от мира и его пустых забав и привлечь его к вечным небесным ценностям.

Вскоре после нашего возвращения с лагерного собрания я и несколько других людей были с испытательным сроком приняты в Церковь. Я очень много размышляла о том, каким должно быть крещение. Даже будучи совсем юной, я понимала, что только один способ крещения разрешен Священным Писанием - полное погружение. Некоторые из моих сестер - членов методистской церкви - тщетно пытались убедить меня, что библейским крещением является кропление. Методистский [20] служитель согласился крестить погружением тех кандидатов, которые предпочитали этот способ, хотя и объявил, что кропление одинаково приемлемо для Бога.

Наконец настало время и нам стать участниками этого торжественного обряда. Был ветреный день, когда мы, двенадцать человек, спустились на морской берег, чтобы принять крещение. Волны были достаточно высоки и с брызгами разбивались о берег, но я приняла этот тяжелый крест, и мир, наполнивший меня, был подобен тихой реке. Когда я вышла из воды, мои силы почти оставили меня, ибо на мне почила сила Господа. И я почувствовала, что отныне не принадлежу этому миру, а восстала из водной могилы для новой жизни.

Во второй половине того же дня я стала полноправным членом Церкви. Рядом со мной стояла молодая женщина, которая также была кандидатом для принятия в члены Церкви. Я пребывала в покое и счастье, пока не заметила золотые кольца на пальцах сестры, а также большие сережки в ее ушах. Затем я обнаружила, что ее шляпка была украшена искусственными цветами и имела дорогие ленты, отделанные кантами. Мое настроение ухудшилось от столь откровенной демонстрации тщеславия со стороны одной из тех, кто претендует на звание последовательницы скромного и смиренного Иисуса.

Я ожидала, что служитель шепотом сделает этой сестре замечание или даст ей правильный совет, но ему, очевидно, был безразличен ее яркий наряд, и он не высказал ей ничего. Нам обеим была протянута рука общения. Рука, украшенная драгоценностями, была пожата представителем Христа, и нас обеих вписали в церковные списки.

Указанное обстоятельство вызвало у меня немалое смятение и переживания, и я вспомнила слова апостола: "Чтобы также и жены, в приличном одеянии, со стыдливостью и целомудрием, украшали себя не плетением волос, ни золотом, ни жемчугом, ни многоценною одеждою, но добрыми делами, как прилично женам, посвящающим себя благочестию" [21] (1 Тим. 2:9, 10). Этот библейский совет, казалось, открыто предается забвению теми, кого я представляла преданными христианами и чей христианский опыт был гораздо больше моего. Если на самом деле, как я полагала, грешно носить экстравагантную мирскую одежду, то христиане данной церкви, без сомнения, должны понять это и сообразовываться с библейскими нормами. Для себя лично я решила неуклонно следовать своему пониманию христианского долга. Я не могла не чувствовать, что несовместимо с духом Евангелия тратить Богом данное время и средства на украшение собственной персоны. Скромность и самоотречение более приличествуют тем, чьи тяжкие грехи стоили Сыну Божьему жизни и ради кого Он пошел на великую жертву.

Глава III. ЧУВСТВО ОТЧАЯНИЯ

В июне 1842 года Уильям Миллер прочитал в Портленде второй курс своих лекций. Я полагала, что посещать его лекции - большое преимущество, поскольку я впала в уныние и не чувствовала себя готовой встретить моего Спасителя. Этот второй курс лекций еще больше взволновал весь город, чем первый. За небольшим исключением, двери церквей различных деноминации закрылись перед Миллером. В многочисленных беседах с различных кафедр его оппоненты пытались разоблачить его так называемые фанатичные заблуждения, однако толпы благодарных слушателей стремились на его собрания, несмотря на то, что многим из них не хватало места в залах, где проходили лекции.

На собраниях царили необычная тишина и внимание. Манера У. Миллера проповедовать не была яркой, он не блистал ораторским искусством, но делал свою работу четко, потрясая слушателей фактами, пробуждавшими их от безразличного равнодушия. По мере продвижения вперед он подкреплял свои положения и теории выдержками из Священного Писания. Убеждающая сила его слов была настолько велика, что, казалось, он штампует их, создавая новый язык язык Истины.

Миллер являлся человеком учтивым и сострадательным. Я видела, как однажды, когда все места в зале были заполнены, [22] а вокруг кафедры толпился народ, он сошел в зал, протиснулся между людьми, взял за руку какого-то немощного старика, нашел для него место, а затем вернулся на кафедру и продолжил свою речь. И на самом деле, его справедливо называли отец Миллер, так как он очень заботливо относился к тем, для кого служил, обладал приятными манерами, был человеком добрым и милосердным.

У. Миллер показал себя интересным оратором, и его проповеди убеждали как исповедующих христианство, так и не пришедших к покаянию. Иногда его собрания были особо торжественны. Многие принимали обличение Духа Божьего. Седовласые старцы и пожилые женщины робкими шагами проходили вперед, зрелые люди, молодежь и дети были глубоко взволнованны. Стоны, плач и славословие Богу соединялись на алтаре молитвы.

Я верила этим величественным словам, сказанным служителем Божьим, и мне становилось больно, если его словам возражали или делали их предметом насмешек. Я часто посещала собрания и верила, что Иисус явится вскоре на облаках небесных, и я страстно желала с готовностью встретить Его. Я постоянно размышляла о святости сердца. Превыше всего остального я желала обрести это великое благословение и ощутить, что я полностью принята Богом.

Среди методистов я многое слышала об освящении. Я видела, что люди слабеют физически под влиянием сильного психического возбуждения, и слышала, что это и называют освящением. Но я не могла постигнуть, что необходимо сделать для того, чтобы полностью посвятить себя Богу. Мои друзья-христиане говорили: "Верь в Иисуса сейчас! Верь, что Он принимает тебя сейчас!" Так я и пыталась делать, но обнаружила, что невозможно верить, будто я получила благодать, которая, как мне казалось, должна "наэлектризовать" все мое естество. Я удивлялась ожесточению своего сердца, которое [23] не позволяло мне переживать опыт внутреннего духовного возбуждения, проявлявшийся у других людей. Мне казалось, что я отличаюсь от них и совершенная радость исполненного святости сердца навсегда закрыта для меня.

У меня были путаные представления об оправдании и освящении. Эти два состояния представлялись мне обособленными и отличными друг от друга, мне пока что трудно было постичь разницу между ними или понять значение этих терминов, а от объяснений проповедников все становилось еще менее понятным. Я была не в состоянии испытать на себе благословение и думала: неужели его можно обрести только в Церкви методистов? Может, посещая адвентистские собрания, я лишала себя того, чего больше всего желала, - освящения от Духа Божьего?

Кроме того я видела, что некоторые из тех, кто претендовал на святость, проявляли дух раздражения, когда речь заходила о скором пришествии Христа. Это не казалось мне проявлением святости, о которой они заявляли. Я не могла понять, почему служители, выступая с кафедры, так противостоят учению о скором Втором пришествии Христа. За проповедью этой вести последовала реформа, и многие посвященные служители и рядовые члены церкви приняли эту доктрину как истину. Мне казалось, что те, кто на самом деле любит Иисуса, должны быть готовы принять весть о Его пришествии и радоваться тому, что оно близко.

Я чувствовала, что могу претендовать только на то, что они называли оправданием. В Слове Божьем я читала, что никто не может узреть Бога, не будучи свят. Это означало, что я должна достигнуть еще большего, прежде чем надеяться на вечную жизнь. Я постоянно думала об этом, так как верила, что Христос скоро придет, и боялась, что Он найдет меня не готовой к встрече с Ним. Слова осуждения звучали в моих ушах днем и ночью, и мой постоянный вопль к Богу звучал так: "Что должна я сделать, чтобы спастись?"

В моих глазах Божье правосудие затмевало Его благодать [24] и любовь. Я была приучена верить в ад с его вечным огнем и с ужасом думала о том, что меня ожидает, о том, что мои грехи слишком велики, чтобы быть прощенными, и о том, что я заслуживаю вечной погибели. Страшные описания того, что происходит с погибшими душами, крепко засели в моем сознании. Служители с кафедры со смаком живописали картины ужасного состояния погибших. Они учили, что Бог намеревается спасти только освященных. Око Божье видит все и всегда, каждый наш грех фиксируется и должен быть наказан. Бог Сам, по Своей мудрости, с точностью ведет все эти записи, и каждый грех, совершаемый нами, обязательно записывается на наш счет.