Дионисиос Макрис - Юродивый Иоанн. Том I Страница 4

ОБРАЩЕНИЕ К БОГУ СЕМЬИ ДИМИТРАКИСА

Затем кир-Апостолис, обращаясь к отцу Василию, сказал:

— Отче, и Димитракис[13] тоже желает что-то сказать.

Получив согласие священника, он обратился к юноше со словами:

— Расскажи, чтобы все услышали то, что ты мне недавно рассказывал о юродивом Иоанне.

Димитракис учился во втором классе гимназии, ему было 14 лет. Жил он вместе со своими родителями и младшим братом Павлом недалеко от дома, где жил юродивый Иоанн. Димитракис недавно пришел к Богу, тогда как все его сверстники, как и он сам прежде, были далеки от Церкви. Его друзья никак не могли объяснить себе такую большую перемену в его жизни. Они недоумевали: что произошло и почему так изменился шустрый Димитракис? Как это он оставил шалости и баловство и занялся чтением книг и стал таким целомудренным? Даже его родители не знали о причине такой перемены. Вначале они думали, что сын был вовлечен в какую-то секту. Однако вскоре убедились, что это не так. Они увидели, что с тех пор, как Димитракис обратился к Богу, их семейные проблемы уменьшились. Прекратились ссоры. Похвалы школьных учителей заменили их прежнее недовольство по поводу его безобразного поведения. Обращение Димитракиса к Богу изменило жизнь всей семьи. Его родители еще больше удивились, когда их сын стал каждое воскресенье посещать храм и читать Священное Писание, подаренное юродивым Иоанном. Панайотис, отец Димитракиса, обычно ходивший в храм лишь на Рождество и на Пасху, поначалу был очень встревожен. Он обсуждал этот вопрос со своей женой Поликсенией:

— Дорогая моя! Может, Димитрий куда-то «влип»? Почему он так сильно изменился? Может быть у него любовное разочарование? Его оставила какая-нибудь девчонка? Боюсь, как бы священники на него плохо не повлияли, ведь столько слышно о соблазнах в Церкви. Смотри, ребята и так уже смеются над ним, как над чудаком и неполноценным. Что ты на это скажешь? Разве не следует с ним поговорить об этом? — взволнованно говорил он.

Поликсения слушала своего супруга со вниманием, не перебивая. Когда же пришло время высказать свое мнение, она сказала:

— Я не знаю, что сказать на это, дорогой мой Панайотис. Может, ты и прав. Не скрою, что такие же мысли и мне приходили в голову. Но я знаю одно: с тех пор, как Димитрий стал вести себя именно так, в доме воцарился покой. Оценки в школе он стал получать самые высокие. Об этом с гордостью и удивлением говорят все учителя. Даже они в недоумении: что же произошло с Димитрием? В школе меня стали спрашивать, не посещает ли он дополнительные занятия. Глядя на Димитрия, изменился и наш младший Павел. Ты уже забыл, дорогой мой Панайотис, как мы напереживались, когда Димитрий приходил домой после полуночи? Разве ты забыл тот случай, когда мы нашли под его кроватью пачку сигарет и журнал с непристойными фотографиями? Ты забыл уже, как нас вызывали в полицию, чтобы мы забрали своего сына, арестованного вместе с другими за участие в драке после школьной вечеринки? Ты забыл, как нам жаловались соседи, что Димитрий с друзьями бьют сумасшедшего Иоанна и насмехаются над ним?

— Послушай, Панайотис! Я все больше убеждаюсь в том, что с изменением поведения Димитрия спокойствие воцарилось и у меня в душе, и в нашем доме. Стало меньше проблем. Даже между нами, супругами, ссоры стали реже. С тех пор, как Бог вошел в наш дом, к нам вернулась радость, улыбка и счастье. И теперь я задаюсь вопросом: может, это мы ошибались? Может, это мы виноваты, что наши дети вели себя неправильно? Панайотис, вместо того, чтобы нам бояться за Димитрия, я бы тебе предложила последовать за ним. Давай начнем ходить в храм всей семьей. Давай делать то, что нам говорил юродивый Иоанн, когда ты его пригласил к нам на обед. Давай, наконец, найдем хорошего духовника и будем исповедоваться ему и советоваться с ним. Именно это имел ввиду юродивый, когда говорил нам, что исповедь — это «бензин», который двигает человека к Небу. Разве он нас не спросил тогда и о том, хотим ли мы таким образом достигнуть Неба, а мы в ответ смеялись и считали все это полной чепухой?

— Ох, жена моя! Я понимаю, о чем ты говоришь… Но сразу представляю, как над нами будут смеяться друзья, если мы станем вести себя так, как ты предлагаешь, — сказал ей в ответ Панайотис.

— И я об этом думала. Но я подумала и вот о чем. Тогда, дорогой мой Панайотис, когда у нас не было денег, чтобы уплатить очередной взнос по кредиту за жилье, и ты искал помощи у своих друзей, помнишь, как все тебя забыли? Они все вдруг исчезли и даже перестали звонить. Разве нам когда-нибудь помогли твои друзья? Они приходят только тогда, когда ты приглашаешь их пообедать у нас или в таверне[14]. Не ты ли говорил мне, что они постоянно сплетничают о нас? И ты сам достаточно убедился в том, что они не могли скрыть своего злорадства, когда мы рассказывали им о своих проблемах с детьми. Мы могли бы лишиться своего дома, если бы тогда не нашли у себя под дверью тот конверт со 100000 драхм, о котором мы до сегодняшнего дня так и не узнали, кто же его подложил. Хотя я и подозреваю, что это был юродивый, — ответила Поликсения.

— Нет, нет! Юродивого я спрашивал, но он говорил, что он здесь ни при чем. «Где мне взять столько много денег, Панайотис?» — ответил он мне. К тому же, откуда мог знать юродивый о наших денежных затруднениях?

— Он все знает, потому что постоянно общается со всеми в квартале. Может быть, он нас видел удрученными и спросил об этом Димитрия или Павла. Ничего нельзя исключать. Ведь, насколько я слышала, такие же конверты получали и другие соседи.

В ближайший после разговора воскресный день родители объявили Димитрию, что они всей семьей пойдут в храм. Они разбудили и Павла, который предпочитал поспать подольше в воскресные дни. «У нас есть всего один день, чтобы выспаться…» — обычно повторял он. Димитрий сначала удивился и подумал, что они просто хотят его проконтролировать. А когда убедился, что это стало повторяться постоянно, и что его родители нашли себе духовника и начали читать духовные книги, тогда он понял, что это — чудо.

Доброжелательно побуждаемый кир-Апостолисом, Димитракис начал свое повествование. Внимание всех было направлено на него. К тому времени подошли и другие люди и стали с интересом следить за разговором:

— Однажды мама послала меня в пекарню кир-Апостолиса за хлебом. Купив хлеб, я совершил один плохой поступок, который не раз повторял со своими друзьями. Я украл шоколадку, — сказал он и опустил свой взгляд в пол, краснея от стыда.

— Кир-Апостолис, — продолжал он, — не заметил этого, и я подумал, что меня никто не видел. Однако на другой и в последующие дни, выходя из дома в школу, я стал находить под нашей дверью две точно такие же шоколадки, как та, которую я украл. Это продолжалось почти двадцать дней. Я спросил маму, кто приносит шоколадки, и она мне ответила, что каждое утро юродивый Иоанн звонит в двери нашего дома. «Это он, дорогой мой Димитрий, делает это», — сказала она. Тогда я понял, что, должно быть, юродивый видел меня, когда я стащил шоколадку, и таким образом хочет меня проучить. В ответ на это я тоже решил преподать «урок» этому сумасшедшему, навязывающему мне чувство вины из-за какой-то там украденной шоколадки. Так я мыслил тогда. На следующий день я снова нашел под дверью шоколадки, одну для меня и одну для моего брата Павла, вместе с запиской, в которой были написаны десять заповедей Божиих, и была подчеркнута та, в которой сказано: «Не укради». Я очень рассердился на Иоанна за это.

Закончив свои дела, я пошел в дом, где жил юродивый Иоанн и позвонил в его дверь. Он открыл мне и, улыбаясь, сразу сказал:

— Прости меня, дорогой Димитрий! Я знаю, что ты пришел для того, чтобы дать мне пощечину за шоколадки. К тому же я, дурачок, как все меня называют, только оплеухи и заслуживаю. Ну-ка, ударь меня посильнее! Выплесни свой гнев, друг мой!

Я оторопел и, испугавшись, собрался бежать. Откуда знал этот сумасшедший, что я шел к нему, чтобы ударить его, ведь я никому об этом не говорил?! На мое недоумение юродивый ответил тут же:

— Ты задаешься вопросом, чадо мое, кто мне сказал, что ты идешь меня побить. Не так ли?

Снова озадаченный, я несмело кивнул головой.

— Так вот, — продолжал Иоанн, — до тебя здесь был святой великомученик Димитрий, твой небесный покровитель, и Пресвятая Богородица, они мне все и рассказали. Знаешь, они тебя очень любят и часто мне говорят о тебе. Вот, например, позавчера, когда во время ссоры ты дал подзатыльник своей однокласснице Елене, они очень были огорчены и плакали здесь вместе со мной.

И об этом факте не знал никто!

— Димитракис! Я открою тебе большую тайну, но с условием, что пока я жив, ты не откроешь ее никому. Согласен?

— Да, — ответил я, заметив, что юродивый Иоанн весь сияет от радости.

— Господь наш, Иисус Христос, дорогой Димитрий, хочет всегда посещать ваш дом, но когда бы Он ни приходил к вам, каждый раз слышит в нем ссоры и уходит опечаленный. Я тебе дам почитать Заповеди Его, ты их выучи хорошенько и соблюдай их, и тогда Он снова вернется и уже всегда будет с вами. Знаешь, что значит жить в одном доме с Тем, Кто создал весь мир, всю вселенную?.. Ладно, иди уже домой, потому что мама будет волноваться.