Николай Велимирович - Молитвы на озере Страница 4

Но когда солнце рассыплет золото по озеру, я пробуждаюсь не из безличной нирваны, но как триединство — сознания, желания и действия.

Это — отражение Твоей истории в душе моей, Господи, Толкователь жизни моей. Разве история моей души не есть толкование всей истории сотворения, всего рассыпавшегося и соединенного? И моя душа, прости дерзость мою, толкование Тебе, Отче мой, Отечество мое. Так спаси же меня, Отчизна моя, от нашествия иноплеменников. Свет мой, изгони всякий мрак из крови моей. Жизнь моя, сожги все пятна смерти на душе и плоти моей.

12. Господи мой Премилостивый, помажь сердце мне елеем милости Твоей

Всемилостивый Господи, помажь сердце мое елеем милости Твоея.

Да никогда не вспыхнет в нем гнев на сильного, не зародится презрение к слабому. Посмотри, роса утренняя всех слабее…

Да никогда не совьет гнезда в сердце моем ненависть к ненавидящим меня. Да вспомню я о конце их и сохраню мир свой.

Милосердие открывает путь к сердцу всякой твари и несет радость. Немилосердие омрачает чело и несет печаль одиночества.

Помилуй милостивого, Рука Пренежная, и открой ему тайну милости Твоей.

Богочеловек — чадо милости Отца и святости Духа. Весь мир лишь притча о Нем. Могущественные светила небесные и мельчайшие капли озерные собою рассказывают о Нем. Все небесное и земное, от пресильных Серафимов до мельчайшего комочка пыли, рассказывает притчу, притчу о Нем — прасущности и праисточнике своем.

Что такое твари на земле и во вселенной, если не притча о солнце? Воистину, так же и все видимое и невидимое являет собой притчу о Богочеловеке. Сущность этой притчи проста, притч о сущности множество бесконечное. Друзья мои, как же рассказать мне вам о сущности, если вы притч понимать не умеете?

О, если бы знали вы ту сладостную беспредельность и силу, когда проникаешь до сердца всех притч, туда, где они начинаются и где кончаются. Туда, где язык немеет и где все сказано раз и навсегда!

Какими скучными становятся тогда все долгие и однообразные повествования, сочиненные людьми. Такую же скуку испытывает тот, кто привык слышать раскаты грома и созерцать сверкание молний, но вынужден слушать рассказы о грозе.

Приими мя в Себя, Сыне Единородный, чтобы стать мне одно с Тобой, как когда‑то до сотворения и падения.

Да закончится долгая и томительная притча моя о Тебе хотя бы мгновением лицезрения Тебя. Да закончится самообман мой о том, что я — нечто рядом с Тобой или нечто без Тебя.

Пресыщены уши мои притчами. Устали зеницы мои взирать на тщеславную пестроту одежд. Тебя лишь жаждут видеть они, Источник мой, сокрытый миром за пустыми притчами и пестрыми одеждами.

13. Господи, любовь моя, помилуй мя

Немного требуешь Ты от меня, Любовь моя. Люди требуют много больше.

Укутан я плотным покрывалом небытия, застилает оно очи души моей. Ты ждешь лишь того, чтобы сорвала с себя душа моя покров тяжелого тумана и узрела Тебя, Сила моя и Истина. Люди же хотят, чтобы укутывалась она все более тяжелыми и глухими покрывалами.

О, помоги мне, помоги! Помоги душе моей освободиться и воспарить на воздушных крыльях, помоги мне обрести воздушные крылья и огненную колесницу.

Длинны, бесконечно длинны разговоры, а мораль — в единственном слове. Ты это слово, Бог — Слово. Ты мораль всех разговоров.

Что пишут звезды на небе, о том шепчет трава на земле. Что вода морская напевает в своих струях, о том же бурлит пламя в недрах земных. Что говорит взор Ангела, о том же взывает имам с минарета. О чем минувшее, поведав, ушло, о том же нынешнее говорит и проходит.

Единая сущность у всего сущего, одна мораль во всех притчах. Всякая тварь — сказка о небе. Смысл всех сказок — Ты. Ты — безграничность всех притч. Ты — краткость всех притч. Ты — слиток золотой на берегу каменистом.

Когда имя Твое изрекаю, все изрекаю, и более, чем все:

Любовь моя, помилуй мя!

Сила и Истина, помилуй мя!

14. Господи, обойми мя росой благодати Твоея

Чего стоит одежда, если нет тела, которое может ее одеть? Чего стоит тело, если не живет в нем душа? Чего стоит душа, если Ты не бодрствуешь в ней, Огонь на пепелище?

Одежды мои — дым и пепел, если плоть моя не даст им большей цены.

Озеро мое дивное — слепое болото, если зрячая вода утечет из него.

Душа моя — дым и пепел, если Тебя не будет в ней, Роса утренняя.

На прахе творения, пишешь Ты имя Свое и творением, словно дымом затеняешь пламя Своего сияния.

Пламя Твое — роса жаждущим, спешащим в объятия Твои. Пламя Твое — попаляющий огонь бегущим от Тебя.

Воистину, Ты — рай праведным и ад неправедным.

Когда придет День Последний, когда Первый и Последний День откроются людям как Один День, тогда праведные возвеселятся, а неправедные возрыдают. И возопиют неправедные: увы, нам, на земле питались мы пеплом, а ныне, на небесах, будем поедать огонь!

Пророки Твои открывали огонь под пеплом, спускались в жерла вулканов. По бескрайней милости Своей каждому дал Ты по искорке, ради которой трудились они, пока все искры не слились в единое пламя Сына Твоего, Мати Божия!

Господи, находил Ты пастыря для всякого стада, они же разводили огонь для стад своих, чтобы не замерзли те на крутой стезе истории. До тех пор трудились они, пока Богочеловек, Сын Единородный, не разжег великое пламя и не позвал обогреться все стада.

Смотри, как глубоко сокрыты все благородные металлы, очи земных глубин. Как же тогда Ты скрываешься под прахом земным, Жемчуг благороднейший?

Бедняк пашет ниву свою и лишь отмахивается, когда говорю ему: «Сам не знаешь богатства своего: глубоко под нивой твоей озеро расплавленного золота».

Не отворачивайтесь от меня, обнищавшие царевичи, когда говорю вам, что тело драгоценнее одежд, душа — тела, а Царь Огненный — драгоценнее души.

15. Господи, Свет невечерний, взойди в душе моей

Белые чайки летают над голубым озером, словно белые Ангелы над голубым небом. Не были бы чайки белыми, а озеро голубым, если бы солнце не раскрыло над ними свое сияющее око.

Матерь Божия, открой око Свое в душе моей, чтоб уметь мне различать добро и зло. Чтобы видеть мне, какие плоды она приносит, кто обитает в ней. Не имея ока Твоего зрячего, безнадежно блуждаю по душе своей, как заплутавший полночный путник в холодной, безразличной тьме. И падает путник, и снова встает, и то, что встречает он в пути, кажется ему значительным событием.

Единственное событие моей жизни — Ты, Свет души моей. Для ребенка, спешащего в материнское объятие, нет ничего более значительного. Невеста, спешащая навстречу жениху, не видит цветов луговых, не слышит приближения грозы, не ощущает ни благоухания кипарисов, ни звериного запаха; только его лицо она видит, только музыку его слов слышит, лишь аромат его души вдыхает. Когда любовь спешит навстречу любви, все теряет свое значение. Время и пространство уступают дорогу любви.

Путникам, не имеющим цели и не знающим любви, пустые истории и события кажутся значительными. Любовь не знает истории, история не знает Любви.

Когда кто‑то катится с горы или карабкается в гору, не понимая цели, события и истории преследуют его и представляются целью пути. Воистину, события — оправдание для не имеющих цели и история, для не нашедших пути. Потому они попадают в плен событий, не могут преодолеть события.

Молчаливо спешу я к Тебе, то в гору, то с горы, презирая события, сердито разбегающиеся от шагов моих.

Будь я камнем, сорвавшимся с крутизны, не думал бы о камнях, что бьют меня в пути, думал бы о пропасти, на дне которой окажусь.

Будь я потоком горным, не думал бы я о каменистом русле своем, думал бы об озере, которое ждет меня.

Страшная бездна ждет тех, кто очарован событиями, влекущими их все ниже.

Матерь Божия, возлюбленная мною, освободи меня от рабства событиям, сделай меня рабом Твоим.

День Пресветлый, взойди в душе моей, чтобы увидел я цель извилистого пути моего.

Солнце солнц — единственное событие вселенной, к Тебе влечется сердце мое, освети внутренняя моя, чтобы увидеть мне Того, Кто, кроме Тебя, смеет обитать в душе моей. Да извергну я из нее все плоды, которые услаждают взор, но имеют сердцевину изгнившую.

16. Господи, во тьме не оставь меня

Вставайте, сыны Сына Божия, вставайте: солнце премилостивое встало и щедро разливает свет свой по темным полям земли. Встало, чтобы освободить вас от мрака и ночных страхов.

Не начертаны на солнце вчерашние грехи ваши; не помнит их оно, не злопамятствует ни о чем. Нет на лике его морщин, избороздивших лбы ваши, нет ни печали, ни зависти, ни грусти. Радость его — в отдаче себя, молодость его непреходящая — в служении. Блаженны несущие служение, ибо они не состарятся.