Алла Добросоцких - "Неизвестный" Патриарх Кирилл Страница 4

http://mospat.ru/index.php?page=43922

?

«НУЖНО БОЯТЬСЯ ТОЛЬКО БОГА...»

Башкирские корни Патриарха

Поиск корней митрополита Кирилла, ведущих в Башкирию, начался в свое

время с банального желания привлечь к республике внимание столь известного

в стране человека. Но дело о служении в Башкирии дедушки Владыки Кирилла

обернулось на поверку совсем другой стороной. Василий Степанович Гундяев

в самые суровые годы гонений на Церковь был таким преданным подвижником

ее, что через внука, много лет возглавлявшего Отдел внешних связей Москов-

ского Патриархата, нам просто была возвращена память о том, кто радел

и наверняка будет радеть о нас в мире Горнем. Ведь недаром, в том числе и

по молитвам старенького батюшки — священника Василия Гундяева, близ села,

где верно служил он Богу, со временем чудесным образом возродился Свято-

Георгиевский монастырь, известный в народе как «Святые кустики».

Клубочек начала разматывать уфимский краевед Татьяна Борисова. Она

наткнулась на заметку в архиве «Епархиальных ведомостей»: «Василий Степа-

нович Гундяев был рукоположен во диакона и назначен в храм города Бирска.

Через год был рукоположен во пресвитера и до 1964 года, когда у него началась

тяжелая болезнь, проходил служение в одном из отдаленных приходов Уфим-

ской епархии — в селе Уса-Степановка на Урале. Отец Василий с радостью со-

вершал то служение, к которому стремился всю жизнь. Когда он скончался, от-

певание на его родине совершали наряду со священником прихода сын покойно-

го — протоиерей Ленинградской епархии Михаил Гундяев и два внука — свя-

щенник Николай Гундяев, преподаватель Ленинградской Духовной академии,

и иеромонах Кирилл, студент той же академии...»

На письмо «о родственных связях» с республикой из канцелярии Высоко-

преосвященнейшего Кирилла ответили сразу: «Владыка заинтересован в разго-

воре. Ему очень дороги память о дедушке и все, что связано с его именем. Через

три месяца в рабочем графике митрополита будет "окно"»...

Но прежде с Т.В. Борисовой мы отправились в Уса-Степановку Благове-

щенского района. Ни храма, ни дома священника в заброшенной деревне уже

не нашли. Правда, память о Василии Степановиче жива: в одном из немногих

уцелевших домов проживает семейство собрата отца Василия — священнослу-

жителя Михаила Тимофеева. Внучка его вспоминает:

«Отец Василий был невысокого роста, старенький, но крепкий и очень до-

брый. Посадит, бывало, нас, ребятишек, на плечи и катает по двору. Конфетки

постоянно покупал, угощать любил.

Когда уезжал батюшка по болезни на родину, долго молился, глядя

на село с высокой горы. Предчувствовал, наверное, что скоро придет в эти края

запустение — сначала церкви не станет, а следом и богатое село подчистую

на нет сойдет».

По итогам поездки в нашей редакции был подготовлен тогда для Владыки

Кирилла альбом памятных фотографий с места служения его деда. Митрополит

был очень рад необычному подарку. При всей своей занятости уделил беседе

с журналистом из Башкортостана более часа, с удовольствием сфотографировал-

ся для старейшей газеты страны и пообещал обязательно приехать в республику.

Все деньги дедушка посылал на Афон

Та удивительная встреча в Москве два года назад с Владыкой Кириллом

очень объемно высветила его родословную. Ставший священником в весьма

преклонном возрасте дед митрополита, Василий Степанович Гундяев, своей

принадлежности к Церкви не скрывал ни от кого и никогда. И стал не просто ро-

доначальником целой династии верных служителей ее, в том числе и в самом

высоком сане. Пережив множество скорбей, подвергнувшись жестоким гонени-

ям, он буквально выстрадал, расчистил путь своим потомкам. Василий Степано-

вич прошел 47 тюрем и 7 ссылок. Невзгоды и лишения принимал как должное.

«До революции его труд очень высоко вознаграждался — дед получал до

300 рублей в месяц, — вспоминал Владыка Кирилл. — Если учесть, что корова

стоила 25 целковых, то в пересчете выходило целое стадо.

Он был богатым человеком, но семья жила скромно, в небольшом ведом-

ственном доме при депо в городе Лукоянове Нижегородской губернии. Летом

выезжали в село Оброчное с детьми, там до сих пор сохранился небольшой де-

ревянный домик, где проводили каникулы. Такой скромный образ жизни никак

не соответствовал материальным возможностям деда. Однажды я спросил его:

а где же все твои деньги-то? Как же это получилось, что ни до революции,

ни после нее ты ничего не накопил? Он ответил коротко и просто: "Все деньги я

посылал на Афон". Это при том, что у него была семья — семь человек детей, да

потом взяли еще на воспитание девочку-сироту. Но дед считал абсолютно необ-

ходимым большую часть своего жалования отправлять в монастыри Святой Го-

ры.

Будучи в паломничестве на Афоне и посещая монастырь Симона Петра, я

попросил игумена посмотреть записи о вечном поминовении за 1913 год. Бук-

вально через несколько минут мне принесли синодик, и я увидел записанной всю

нашу семью. Когда настоятель монастыря Симона Петра приезжал в Москву

на чествование Святейшего Патриарха Алексия, то об этом факте сказал в своем

официальном выступлении на торжественном приеме. Думаю, подобные записи

есть и во всех других святогорских обителях».

Василий Степанович воспитывал детей в строгих правилах, прививал им

с детства любовь к молитве, к богослужению, вся семья была глубоко религиоз-

ной. Пострадать за веру в дальнейшем довелось и его сыну Михаилу, в будущем

тоже священнику. Арестовали его накануне свадьбы, и долгих четыре года жда-

ла молодая невеста суженого с Колымы. Брак оказался очень счастливым.

У родившихся детей об отрочестве остались самые теплые воспоминания.

«Только в конце 40-х годов положение деда было легализовано, и он

впервые смог приехать к нам в Ленинград, — рассказывал Владыка. — Мы

с мамой встречали его на Московском вокзале. Я хорошо помню эту сцену: вы-

шел из вагона сухощавый пожилой человек, мне даже показалось — старичок,

с огромным черным фанерным чемоданом, и мама подбежала к нему:

— Папа, папа! Мы сейчас возьмем носильщика. А он возмутился:

— Какого еще носильщика?

— Ну как, чтобы помочь чемодан нести...

Дед улыбнулся, снял ремень, перевязал им чемодан, взвалил на плечи,

и мы пошли. Эту встречу я хорошо запомнил».

Отец Василий храм защищал до последнего

Хочу процитировать здесь свой материал, написанный после встречи

с митрополитом Кириллом в 2007 году.

«Отец мой принял священный сан в 1947 году. А примерно лет через де-

сять после этого сан принял дедушка. Он у нас в Ленинграде жил долго, потом

вернулся к бабушке, там находился. А затем встал вопрос о принятии сана. Он

сначала стал диаконом, потом священником. И все его служение проходило

в Башкирии, в селе Уса-Степановка. Дед нам рассказывал о ваших краях, он

приезжал в это время. Конечно, трудно было даже представить, как человек

в таком преклонном возрасте, а ему в ту пору было около 80 лет, служил

в церкви. Рассказывал, что он за 14 километров ходил причащать больных.

Во времена хрущевских гонений возникла опасная ситуация, связанная с закры-

тием храма в селе Уса-Степановка. Я помню переписку по этому поводу деда

с отцом — дед насмерть стоял, защищая храм. Держал его своей силой

до последнего, и церковь тогда не была закрыта.

Но в конце 60-х годов дед стал слепнуть и понял: больше служить не смо-

жет — просто опасно было совершать Литургию, ведь там священник имеет де-

ло со Святыми Дарами. Тогда он собрался и поехал в Москву, к Патриарху

Алексию I, который его очень ласково принял. Дед поведал ему о всей своей

жизни. И сказал:

— Ваше Святейшество, без Вашего личного согласия я не могу покинуть

приход, потому что он будет закрыт. Никто там служить не станет.

Дед получил благословение Патриарха, который напутствовал его слова-

ми:

— Вы, отец Василий, и так всю свою жизнь посвятили Церкви Божией

и сделали столько, сколько другому человеку не под силу. Живите спокойно,

считайте, что вы совершили все, что могли. Можете возвратиться к себе домой,

к своей семье.

И дед уехал. Храм после этого закрыли.

Дедушка скончался 31 октября 1969 года. Я в том же году, 1 июня, полу-

чил уже священный сан, стал иеромонахом, и вместе с братом совершал отпева-

ние дедушки в селе Ичалки недалеко от села Оброчного. Теперь это Мордовия.

Корни у нас по линии деда из Астрахани. Отец дедушки Василия — Степан пе-