Андроник (Никольский) - Творений. Книга I. Статьи и заметки Страница 4

В августе 1914 года стало известно, что Святейший Синод переводит епископа Андроника на кафедру в Пермь. Свой отъезд владыка назначил на 15 августа, на день празднования Успения Божией Матери — престольный праздник в омском соборе. В этот день владыка совершил литургию в сослужении епископа Мефодия (Красноперова) и десяти священников. После литургии, молебна и благословения всех молящихся, которые в течение долгого времени подходили к владыке, епископ приехал в архиерейский дом, где его уже ждали губернатор, городские чиновники и духовенство. Первым к нему обратился епископ Ме-фодий, выразив скорбь о разлуке с архипастырем, при котором в столь краткое время развилась церковная жизнь. Он поблагодарил владыку за все доброе, сделанное им для епархии, и за доброе дружеское отношение к нему лично и в заключение подарил епископу четки.

За время служения епископа Андроника в Омской епархии им было утверждено множество добрых начинаний, некоторые из них могли бы показаться незначительными в другом месте, но для Омского степного края они были очень существенны — как, например, ежегодная, по настоянию и благословению владыки, посадка всеми учащимися деревьев, садов, чтобы сызмальства воспитывать в детях любовь и бережное отношение к природе, которая «всякой былинкой, всяким ручейком, всякой птичкой возвещает нам о Боге, Которым полон весь мир, Им сотворенный». По инициативе епископа в городе Семипалатинске были устроены краткосрочные педагогические курсы для ста учащих церковных школ Омской епархии. Благодаря личному участию епископа в Омске были устроены миссионерские курсы, за что были чрезвычайно благодарны пастыри Омской епархии; миссионерское дело было поднято епископом на такую высоту, что религиозно воодушевило все православное население огромного района Западной Сибири. Епископ Андроник периодически устраивал миссионерские курсы для всей епархии, организовывал кружки ревнителей благочестия и сестричест-ва, курсы миссионерские и псаломщицкие. В целях подъема православного церковного настроения и противоборства сектантству владыка выписал из Новгорода святые иконы прославленных угодников Бо-жиих, которые затем неслись с великой торжественностью во многолюднейших крестных ходах; причем крестные ходы сопровождались произнесением проповедей, что способствовало просвещению народа и подъему религиозного чувства.

Духовенство епархии, встретив в архипастыре поддержку своим благим начинаниям, воспрянуло духом, почувствовав, что в новом епископе оно обрело мудрого и самоотверженного вождя, готового в любую минуту положить свою душу за вверенную ему паству. Почти единоличными усилиями епископа Андроника были собраны средства на устройство храма иконы Знамения Божией Матери, где на постоянной основе должны были происходить беседы, миссионерские чтения, собрания трезвенников, продажа и распространение книг, листков и брошюр. Желая удовлетворить запросы интеллигенции, епископ организовал в Омске проведение систематических богословских лекций, привлекши к этому делу образованное духовенство и укрепив его своим личным частым участием. Народ, духовенство и общество охотно откликнулись на это живое дело, и зал богословских чтений был всегда переполнен до тесноты. При Омском епархиальном братстве епископ организовал епархиальное общество трезвости. Для более успешной его деятельности владыка благословил регулярно проводить в епархии торжественные празднества трезвости с крестными ходами, проповедями, раздачей литературы, в которых стали участвовать тысячи людей. Народ с доверием откликнулся на инициативу владыки и сотнями пошел записываться в ряды армии трезвенников.

Один из соработников архиерея от лица всех обратился к епископу Андронику со словом, которое с наибольшей ясностью характеризует их отношение к владыке: «Образ ваш как архипастыря — ревнителя веры и беззаветного труженика, пламенного проповедника и мудрого наставника навсегда останется в нашей душе как идеальный образ носителя апостольских заветов в наши лукавые дни малодушия и отступления, образ, побуждающий нас, слабых, посильно ратовать за веру и Церковь, хранить предания апостолов, ревновать по деле Божьем — святом и вечном».

На это владыка ответил, что в основу всей его деятельности на Омской кафедре была положена «основная истина христианской веры — учение о спасении. Руководствуясь ею, он и вел корабль Омской церкви к тихой пристани через все невзгоды и бури житейского моря… Многие из духовенства были недовольны его кипучей деятельностью, тяготились его призывом к неустанной работе, некоторые даже доходили до зложелательства в отношении к нему, некоторые даже не пришли проститься с ним, тая на него злобу». Обо всех таковых владыка сказал, что ни на кого не гневается и просит не гневаться и на него.

Епископ Пермский Андроник и настоятель Белогорского монастыря архимандрит Варлаам (Коноплев)

Храм Воздвижения Животворящего Креста Господня в Белогорском монастыре.

В центре епископ Пермский Андроник, слева от него епископ Соликамский

Феофан (Ильменский), справа настоятель монастыря

архимандрит Варлаам (Коноплев). 1917 год

Многократно епископ объезжал храмы епархии; совершая поездки, брал с собой только протодиакона, ключаря и двух иподиаконов. Архиерейской каретой никогда не пользовался, лошади архиерейские были отданы собору, на них соборное духовенство ездило по требам. В будни владыка служил в крестовой церкви и тогда надевал простую священническую ризу и малый омофор.

При епископе Андронике в Перми была построена церковь во имя преподобного Сергия Радонежского для военнослужащих Троицко-Сергиевского полка и закончено строительство великолепного соборного храма в Белогорском монастыре.

Время служения святителя стало временем расцвета духовной жизни в Пермской епархии; устраивались лекции, беседы, собрания духовенства и мирян; в аудитории при Стефановской часовне начались занятия миссионерского и народно-певческого кружков; составилась хорошая библиотека, из которой желающим выдавались книги на дом; во всех храмах города служились акафисты, после которых проводились беседы. Пермь отличалась в то время прекрасными проповедниками, в подготовке которых епископ много потрудился.

При одном из храмов было организовано попечительство о бедных, оно имело свою столовую, где обеды давались по самой дешевой цене всем желающим, а нуждающимся, по запискам попечительства, бесплатно. При свечном заводе и на подворье Белогорского монастыря открылись книжные лавки. При храме училища слепых и в женском монастыре были устроены детские приюты. Воскресенская церковь содержала за свой счет богадельню, в которой жило около пятидесяти человек. При кафедральном соборе организовалось общество хоругвеносцев, насчитывавшее несколько десятков человек, а в 1917 году была создана дружина по охране собора и архиерейского дома.

Владыка высоко ценил духовную культуру русского народа, тот духовно-нравственный идеал, который был им выстрадан в течение тысячелетия и который для многих к началу XX столетия стал блекнуть и теряться. Желая поделиться своим богатым духовным опытом, владыка издал книгу «Письма архиерея к иереям». Книга быстро разошлась, и он переиздал ее, дополнив новыми главами. В этой книге епископ писал: «Для всякого внимательного к народной жизни наблюдателя с не-сомненностию очевидна особенность народной русской культуры. Наша народная культура есть исключительно культура духа. Во всем укладе жизни, в обычаях, в душевных исканиях, в народном и даже литературном творчестве непременно есть искание нравственной ценности жизни, отношение к ней именно с этой стороны. Все прочее, чисто внешнее, имеет уже второстепенный и попутный смысл и значение, обусловливаемое нравственными основами, как это и должно быть всюду и всегда… Для нее (культуры. — И. Д.) и самая жизнь не имеет ценности без ценностей духа, без ценностей нравственных. Только с нравственной стороны расценивается и самая жизнь человека со всеми его поступками и намерениями. Не будет этих нравственных оснований — не будет смысла и в самых высоких и полезных делах человека». Но, обращаясь взглядом от высокого идеала, от того, что имело еще живое проявление в душах людей, с грустью владыка наблюдал современную религиозную жизнь, характерную исключительно внешним благочестием. «Сплошь и рядом при расспросах как взрослых, так и малых, — отмечал он, — приходится видеть, что именующиеся христианами не знают не только утренних и вечерних молитв, но и самых общеупотребительных и простых. Очевидно, и не молятся исправно, а в семье молиться не учат и молитвам не учат. В школах кой-каким молитвам научат. Но не влагают, очевидно, потребности молиться, не воспитывают святого чувства молитвы как приближения нашего к Богу, как нашей с Ним беседы. Без этого же самого главного одно заучивание молитв для ответа ровно ничего не значит, и молитвы улетучиваются немедленно после оставления учащимися самой школы только лишь на летние месяцы. Очевидно, у самих родителей нет уже вовсе никакой заботы о том — молятся или нет их дети. Они и сами не научили тому детей своих, да и не наблюдают за тем, соблюдают ли строго то, чему их в школе научили… Одинаковое незнание народом и житий святых замечается, не знают даже жития своего святого и даже дня памяти его. Следовательно, даже к своему святому не имеют никакого личного отношения, кроме того, что именем его называются. И это даже у учившихся в школе. Очевидно, от современного поколения далеки все высокие примеры христианской добродетельной жизни, которые без слов способны научить тому же…