Игорь Малин - К ВОПРОСУ О ДУХОВНОСТИ И ЕЕ СУЩНОСТИ В ОПЫТЕ САМООПРЕДЕЛЕНИЯ АДВЕНТИЗМА В РОССИИ Страница 4

Может случиться и так, что я, христианин, окажусь даже вором, нарушая восьмую заповедь. Причем не обязательно «совершать тайное хищение чужого имущества», ведь красть можно и хорошее настроение, доброе имя, чужую мысль, чужую любовь, чужое время, а значит, и саму жизнь. Если я редкий гость в собственной семье, тогда Господь обличит меня через четвертую заповедь и призовет выделить один день для семьи и Церкви.

А вот как звучит девятая заповедь: «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего». Прочтешь, и сразу же перед глазами предстает тот поток лжи, который ежедневно мы выливаем на ближних и дальних. А ведь постоянная ложь может со временем перерасти, и в более опасную греховную болезнь, болезнь, которая называется «неспособность любить». В романе Достоевского «Братья Карамазовы» старец Зосима говорил Федору Карамазову: «Главное, самому себе не лгите. Лгущий самому себе до того доходит, что уже никакой правды ни в себе, ни кругом не различает, а стало быть, входит в неуважение и к себе и к другим. Не уважая же никого, перестает любить… Лгущий самому себе еще и обидеться может. Ведь обидеться иногда очень приятно, не так ли? И ведь знает человек, что никто не обидел его, а что сам себе он обиду навыдумал и налгал для красы… из горошинки — гору сделал. И знает это все человек, а все–таки первый обижается — а затем доходит и до вражды истинной»[56].

Несомненно, Закон Божий играет важную роль в нашей духовной жизни. Зная Закон, незачем лукавить, строя собственные слащаво–этические системы поведения, чтобы оправдывать ими свои недостойные поступки. Господь всегда поставит правильный диагноз нашему духовному состоянию. Важно научиться не только слушать, но и слышать голос Божий в каждой из заповедей Декалога. Необходима решимость не только говорить правду, но и слышать ее о себе самом… Вот припомните замечательный диалог из романа Ф. М. Достоевского «Подросток»:

« — Э, полноте, говорите дело. Я хочу знать, что именно мне делать и как мне жить?

— Что тебе делать, мой милый? Будь честен, никогда не лги, не пожелай дому ближнего своего, одним словом прочти все десять заповедей: там все это на века написано.

— Полноте, полноте, все это так старо и притом — одни слова, а нужно дело.

— Ну, уж если очень одолеет скука, постарайтесь полюбить кого–нибудь…

— Вы только смеетесь! И притом, что я один–то сделаю с вашими десятью заповедями?

— А ты их исполни, несмотря на все твои вопросы и сомненья, и будешь великим человеком»[57].

Согласитесь, говорить о заповедях Божиих «проще», чем следовать им. Да, сложно быть христоподобными и являть это не только на словах, но, главным образом, собственной жизнью. Наверное, поэтому часто приходится слышать: «Ну, я уж точно никогда этого не смогу, да и кому вообще это возможно?!» Церковь в ответ опирается на авторитет Слова Божия: «Невозможное человекам, возможно Богу» (Лк. 18:27). В одиночку мы не способны вырасти в меру подлинного величия человека, тщетно пытаясь достичь «возраста Христова». Да, собственными силами это невозможно, а вот вместе с Господом вполне осуществимо.

Между тем, все вышесказанное будет мертво, без четвертого и самого главного критерия — Христова дара любви.

VI

Всем нам хорошо знакомы апостольские слова: «Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (I Ин. 4:8). Это та черта характера Христова, которая приводит в недоумение наш разум. Такая любовь человечеству не нужна. Неба на земле нам не нужно. И вот такую земную «нормальность» разрушил Господь. Произошло вторжение Вечности в пространство земного времени. Причем с одной единственной целью — спасти нас. Спасти — от черствости, равнодушия, от внутренней неудовлетворенности собой и окружающим миром. Спасти от разочарования в ближнем и в Боге. Наконец, спасти от смерти. «Христос принял образ простого служителя, — пишет Е. Уайт, — и принес Себя в жертву, будучи одновременно и священником и жертвой… Он принял нашу смерть, чтобы мы приняли Его жизнь… Своей жизнью и смертью Христос восстановил то, что было разрушено грехом. Приняв человеческую природу, Спаситель сочетался с человечеством вечными и неразрывными узами… Во Христе земная и небесная семьи породнились»[58].

В одном древнем церковном песнопении говорится о том, что ради нашего спасения «родился Младенец, Который есть Вечный Бог»[59]. Родился Бог… И теперь, по справедливому замечанию Е. Уайт: «Небо сокрыто в человечестве, а человечество заключено в недрах бесконечной Любви»[60]. Хотелось бы еще раз обратить ваше внимание на четвертый критерий адвентистской духовности — любовь. Именно любовь является той планкой, которая никогда не будет слишком низкой или чересчур высокой. Никогда зрелому христианину не будет «тесно» внутри духовного пространства Церкви, равно как и духовный младенец не ощутит себя задавленным огромностью Божией Любви. В одной из своих публичных лекций диакон Андрей Кураев сказал замечательную вещь: «Евангелие — это то, что дается на вырост». А расти нам предстоит до бесконечности Христовой. «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48), — вот планка для нашего духовного возрастания.

Однажды встретившись с Господом, человек навсегда оказывается раненным Его Любовью[61]. Кроме того, христианин свою любовь обращает не только на самого себя и Бога, но и учится по–настоящему любить ближнего. «Любовь, — замечает С. Сидорова, — это познание, радостное ощущение себя в другом, другого в себе»[62]. Если обратиться к происхождению слова «религия», то можно увидеть, что одна из этимологических версий данного слова производное от латинского re–ligio «обратная связь»[63]. Поэтому, по мнению диакона Андрея Кураева, «христианская религия есть обмен любовью»[64].

Более того в христианстве не существует любви «просто к Богу». Евангелие призывает нас любить Бога, в нашем ближнем (I Ин. 2:9–11). Слова Христовы о любви к Богу и ближнему неразрывны. «Отсюда очевидно, — заключает Джордан Омэнн, — что невозможна ни подлинная христианская духовность, ни подлинная христианская любовь, основанная исключительно на любви к Богу или исключительно на любви к человеку; в объятиях любви должны находиться оба эти объекта»[65]. «Возлюби Бога всем сердцем своим и ближнего как самого себя», — вот итог духовного пути каждого из нас. Потому что любовь это «одновременно и скрытый двигатель нашей жизни, и цель ее»[66].

VII

Подведем итог. Во–первых, источником подлинной духовности является только Бог. Во–вторых, духовность — это процесс непрекращающегося диалога человека и Бога. Наконец, в–третьих, ступив на духовный путь, человек обретает самого себя, в нем вновь воскресает образ и подобие Божие.

Если же говорить об адвентистской духовности, то все ее четыре составляющие — покаяние, смирение, послушание Закону Божьему и любовь — берут свое начало в Боге, и очистив нас, вновь возвращаются к Нему. Это происходит тогда, когда в повседневной жизни мы являем образ и подобие Божье. И дай Бог, чтобы это было не мечтою, изложенной на бумаге, а реальным осуществлением в жизни каждого из нас.

Примечания

1

Доклад, прочитанный на Заокских чтениях 2001 г. «Призвание к служению есть прежде всего призвание к духовности». (Руководство для служителя Церкви Адвентистов Седьмого Дня. — Заокский: Источник жизни, 1997, с. 17).

2

Дронов Михаил. Христос - жизнь наша. Разговор о православной духовности // Православная беседа. 1993, Май-Июнь, № 3, с. 6.

3

Осипов А. И., «Беседа о духовности; Смирение, как сущность православной духовности; Духовность и псевдодуховность». Аудиозапись.

4

«Не бывает духовности «вообще». Нерелигиозный гуманизм подменяет духовность эстетикой, искусством, «культурой». Искусство является формой душевности в человеческой деятельности». Ничипоров Б. В. Введение в христианскую психологию М: Школа–Пресс, 1994, с. 185.

5

Pourrat P. Christian Spirituality, tr. W. H. Mitchell and S. P. Jacques, Newman, Westminster, Md., 1953, Vol. I, p. 56.

6

Bouyer L. The Spirituality ofthe New Testament and the Fathers, tr. M.P. Ryan, NY, 1960, p. 176

7

Сегодня эсхатологические чаяния, присуще адвентизму более чем кому–либо. Вот как эту мысль выражает К. Л. Чумаков: «Церковь адвентистов в своей эсхатологии особую роль отводит Второму пришествию Христа. Это — центральная тема учения Церкви АСД. Во–первых, само название движения говорит о Втором пришествии Христа. Во–вторых, вектор адвентистского богословия направлен на это событие. В–третьих, именно эта тема сплетена со всей эсхатологией АСД, и о ней пишут и говорят чаще, чем о каких–либо других вопросах эсхатологического характера».