Сергей Лукацкий - Самый громкий процесс нашей эры. Приговор, который изменил мир Страница 40

Чем же тогда вызвана честь личного разбирательства главой оккупационной администрации Рима столь малозначительного, сугубо религиозного, внутрииудейского дела некоего проповедника? Странно! Но странно только на первый взгляд. Римлянам была хорошо знакома специфика национальных освободительных движений. Например, Вириат Испанский около 147-139 гг. до н. э. стал предводителем племени лузитан в войне против римлян, а в молодости он был простым пастухом. Начав партизанскую войну, Вириат добился успеха, нанеся римлянам ряд поражений, добился признания Римом независимости лузитан под его властью. Нумидиец Такфаринат(лат.Tacfarinas) около 20 г. н. э. был рядовым солдатом римских вспомогательных войск, дезертировал и поднял восстание против римлян в провинции Африка. Стал племенным вождем племени мусуламиев и других племен, организовал армию на римский манер и воевал с римлянами не один год. Аналогичными провинциальными лидерами были и Иуда Галилеянин и прочие бунтовщики в Иудее. Значит, Пилат должен был осознавать опасность популярности политических фигур из низов.

Источник сведений о суде Пилата неясен, ведь никто из иудеев не присутствовал на заседании: «Они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться» (Ин., 18: 27). Ведь уже началась (согласно синоптикам) или начиналась через несколько часов (согласно Иоанну) Пасха.

Исходя из повествования евангелистов, ночью Иисуса допрашивают по религиозным вопросам, входящим в юрисдикцию иудейского суда, но определенного приговора не выносится. А вот утром, перед Пилатом, обвинения уже носят сугубо политический характер. Это логично, ведь вряд ли Пилат проникнется идеей сохранить чистоту иудаизма. Поскольку характер вопросов, задаваемых Иисусу ночью, и ход судебного процесса, проводимого Пилатом, абсолютно не взаимосвязан, это исключает трактовку «суда Синедриона» как акта предварительного следствия, готовящего судебный процесс.

Однако и сам ход суда Пилата вызывает множество вопросов. Вообще-то римляне неохотно и крайне редко вмешивались в религиозные распри провинций. На это указывают сами Деяния (Деян., 18: 14-15), когда проконсул римской провинции Ахея, Юний Галлион (старший брат философа Сенеки-младшего), в сходной ситуации однозначно заявил: «Иудеи! если бы какая-нибудь была обида или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас, но когда идет спор об учении, и об именах, и о Законе вашем, то разбирайте сами; я не хочу быть судьею в этом». То есть римский чиновник четко обозначает свою полнейшую незаинтересованность в вопросах чистоты иудейской религии. Странно при этом выглядит внимание, которое уделяет Пилат столь мелкому и находящемуся вне сферы его компетенции делу, в том виде, как описывают его евангелисты. Он нечастый гость в Иерусалиме и вести все мелкие дела никак не мог, значит, это было очень заметное для префекта дело и значительный преступник.

При допросе Пилата нет упоминаний о переводчике, а ведь Иисус не знал греческого, как и Пилат не знал арамейского. Римский судебный процесс, как гражданский, так и уголовный, был письменным и велся только на латинском языке. Авторы повествования не упоминают и о легате, ведущем следствие: «Обычно поручают следствие по делам находящихся под стражей легатам, с тем чтобы они, выслушав арестантов, отсылали их к проконсулам» (Домиций Ульпиан (лат.Domitius Ulpianus). Об обязанностях проконсула). Пилат, согласно Евангелиям, все делает сам. Когда к нему приводят Иисуса, уже якобы осужденного ночным Синедрионом, он спрашивает иудеев: «В чем вы обвиняете Человека Сего?» (Ин., 18: 29), их ответ совершенно не похож на четкий приговор суда: «Если бы он не был злодей, мы бы не привели Его к тебе» (Ин., 18: 30). Это не обвинение и не приговор иудейского суда, схожий с дошедшими до нас вердиктами из раввинистических документов. Очевидно, что приговора просто не было. Но если бы он даже был - это ничего бы не изменило, поскольку до нас не дошел ни один прецедент, согласно которому римский наместник санкционировал или осуществил приговор Синедриона в отношении еврея, да еще и по религиозному мотиву.

Пилат сразу же, первой фразой, задает Иисусу вопрос, открывающий главную суть обвинения и указывающий на причину внимания римского правосудия: «Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский?» (Мк., 15: 2). Именно этот момент главный для представителя оккупационной администрации, а не религиозные распри иудеев! У Луки обвинения перед Пилатом также носят сугубо политическую окраску: «Мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем»; «Он возмущает народ, уча по всей Иудее, начиная от Галилеи до сего места» (Лк., 23: 2-5). И у Луки Пилат, первейшим вопросом, интересуется главным: «Ты Царь Иудейский?» Это главный вопрос для римского наместника! Поэтому Пилат задает главный вопрос повторно: «Итак, ты Царь?» Это вполне соответствует римской судебной процедуре - принято переспросить дважды, аналогичный пример находим у Плиния Младшего, где он пишет Траяну: «Я спрашиваю их, исповедуют ли они христианство. Если они признаются, я повторяю вопрос еще два раза и объясняю, что преступление это карается смертью. Если они и тогда не отказываются от своей религии, я приказываю их казнить» (Письма). Вопрос Пилата логичен, поскольку любой самозванец, который без одобрения императора провозглашал себя царем, становился преступником по закону «Об оскорблении величества» (Lex Julia maiestatis от 8 г., принят Августом Октавианом, как подтверждение более раннего постановления Юлия Цезаря), а значит, должен быть подвергнут пытке и последующему распятию. Царей в Иудее назначает император и сенат Рима, а не провозглашает толпа. Так был назначен Августом и сенатом Ирод I Великий, а император Клавдий, по личной симпатии, назначил царем Иудейским Агриппу II.

Отношение иудеев и римлян к титулу «царь иудейский» никогда не менялось, и последствия были те же: иудеи находили новых «избавителей», а римляне всех еврейских машиахов казнили. Шимон Бар-Гиора (сын прозелита, то есть прошедшего гиюр; один из вождей Иудейской войны 66-73 гг.) был схвачен римлянами, облаченный в торжественное царское одеяние мессии, римляне удушили его во время триумфа. Менахем, вождь иерусалимских зелотов (в войне 66-73 гг., якобы сын Иуды Галилеянина), позволил жителям Иерусалима поклоняться ему как мессии, а когда римляне его поймали, он был распят. Елеазар бен Диней, притязавший на сан машиаха, был схвачен прокуратором Антонием Феликсом (Felix Antonius, с 52 по 60 г.) в 53 г. н. э. и отправлен в Рим на казнь и т. д.