Иустин (Попович) - Философские пропасти Страница 40

Страх охватывает наши сердца: ад в нас, ад вокруг нас. Когда же мы наш ад превратим в рай? Изгнав из него все грехи, все пороки, всех бесов и вселив в него евангельское добро, евангельские подвиги, евангельские силы. Чем больше вносится Евангелие в жизнь, тем жизнь все более становится раем. Этот мир некогда был раем, люди же своевольно претворили его в ад. Но святители возрождают рай силою своей чудотворной святости. Святой кронштадтский подвижник трудился над этим всю свою жизнь, прежде возрождая рай в своей душе, а затем своей святой жизнью возрождая рай и в людях вокруг себя. Там, где стоял кронштадтский христоносец, земля становилась раем. Там, куда он входил, зло тотчас отступало, а добро вселялось.

Своими евангельскими подвигами он повсюду воссоздавал рай в русской душе. Разве он не воссоздавал рай в русской душе, когда исцелял мучимых бесами, изгонял из них злых духов? Вспомни: он исцелил мучимого бесами, во всем напоминавшего гадаринского бесноватого. Он исцелил бесноватую женщину властными, евангельскими, божественно всемогущими словами: «Изыди вон!» И еще исцелил человека, в которого очевидно вселился бес.

Сумасшествие – страшнейшее проклятие, наложенное грехом на человеческую природу. И кронштадтский святитель исцеляет людей от сумасшествия. Потрясающие примеры таковых исцелений описывает для нас в своей книге И.К. Сурский. Достаточно было, чтобы святитель помолился Богу, как бес сумасшествия покидал человека. Исцеление от сумасшествия, разве это не возвращение человека в состояние райское, в состояние до грехопадения? Чудотворная сила кронштадтского молитвенника равна апостольской. Он не только лично исцелял от всевозможных болезней, но исцеление происходит и от его одежд. Всего несколько лет назад в Белграде от его шейного платка получила исцеление сумасшедшая женщина. Не напоминает ли вам это событие Деяния Апостольские, те места, в которых говорится о чудесах, совершенных убрусом апостола Павла?

Бесчисленны чудеса кронштадтского чудотворца. Кто их исчислит? Он исцеляет от всевозможных болезней. Евангельские чудеса шествуют перед нами, одно грандиознее другого. Но остановимся лишь на двух из них, которые, словно из Евангелия, перенесены в наше время. Одно из них – заочное исцеление святым чудотворцем смертельно больного юноши, отцу которого св. Иоанн сказал: «Ну, ничего, иди… сын твой здоров». Другое чудо, в котором участвовал отец болящей девушки, - человек живущий среди нас. Его дочь святитель исцелил также заочно, евангельским образом, сказав отцу: «По вере вашей да будет вам».

Во многом кронштадтский чудотворец похож на св. Николая Чудотворца. Ведь еше при жизни на земле он являлся на дальние расстояния и исцелял от различных болезней: сумасшествия, дифтерии, немоты.

Нам, православным, необязательно возвращаться на две тысячи лет назад, чтобы увидеть евангельские чудеса. Вот они, среди нас. Кронштадтский апостол творит чудеса на наших глазах. Он и мертвого ребенка воскрешает. Разве это не как в Евангелии? Разве на наших глазах не проявляются многочисленные божественные силы, которые Спаситель давал и дает Своим апостольским  последователям, заповедуя им: болящия исцеляйте, прокаженныя очищайте, мертвыя воскрешайте (Мф. 10:8).

Своей евангельской жизнью и делами кронштадтский апостол как бы пишет пятое Евангелие. Более того, он обрел дар прозорливости, он читает мысли человеческие, видит в душе человеческой то, что может видеть только всевидящий Бог.

В чем же тайна такого евангельского, апостольского чудотворства и силы? В пережитом Евангелии, в исполнении евангельских заповедей. Кронштадтский подвижник омилостивил себя евангельским милосердием, смирил себя евангельским смирением, омолитвил себя евангельскою молитвенностью, олюботворил себя евангельскою любовью, освятил себя евангельской святостью. И так исполнил себя чудотворной, божественной силой, которой не может противиться ни грех, ни смерть, ни диавол.

Если проникнуть в сущность личности святителя, то можно увидеть, что около него все происходит в категории Божественной Троичности: от Отца через Сына в Духе Святом. Вот что он говорит об этом: «<…> Вседержавной, безначальной и живоначальной Троицы, Которою мы непрестанно  все живем, дышим, мыслим и о Которой – скажу о себе – я непрестанно помышляю. Которую созерцаю, непрестанно призываю, прославляю. Которою просвещаюсь, освещаюсь, избавляюсь от всех зол. Которою хвалюсь, радуюсь, Которою торжествую над всеми врагами видимыми и невидимыми. Которою обоготворяюсь – ибо Троица мое обожение, мое срастворение, когда я делаюсь искренним причастником Св. Христовых Таин и твердо сою во всякой правде».

В преподобном отце Иоанне Кронштадтском осуществлен идеал христианина – обоготворение. Ведь в обоготворении – спасение. Невозможно человеку вдоволь надивиться величиною этого подвижника земли русской. Он – ходячее Евангелие. Через него шествует то святое божественное чудо, которое явилось в этот мир в день Пятидесятницы, и вот проходит среди нас в его чарующей личности. Наше призвание – святость. По святому апостолу Павлу, призвание христианина – стать святым. Если мы христиане, значит, мы кандидаты в святые. Между святыми и нами различие не в природе, а в воле и решительности.

Православие имеет свою специфическую апологетику. Это святительство. И своих специфичных апологетов. Это святители. Наиболее удачно Православие защищает себя именно святительством, потому что через святительство святых являет Себя, проповедует Себя, объясняет Себя Господь Христос. «Дивен Бог во святых Своих». Дивен и в Своем святом служителе – отце Иоанне Кронштадтском, настолько дивен, что неодолимо привлекает к Себе все живые сердца и всякую разбуженную совесть. Нужно ли и после кронштадтского подвижника искать новых доказательств о всеистинности и всеспасительности Православия? Имеющий уши да слышит, как Бог через Своего нового апостола проповедует Свое вечное Евангелие. Меня особенно поражает милосердие святого кронштадтского апостола. Он милостив ко всем и всему. Движимый евангельским милосердием, он все, что имел, отдавал бедным. Даже рясу и обувь свою отдавал и возвращался домой голым и босым. Его милосердие распространялось на все существа. Он имел то самое «милующее сердце», о милосердии которого трогательно говорит святой Исаак Сирин: ко всякому человеку должно приступать милостиво, нежно и с любовью. Вот правило, которое прописывает кронштадтский святитель: «Смотри на человека и думай: Сам Господь человека по всему подобен был этому человеку, кроме греха».

Эту нежную всемилостивость святой приобрел своей молитвенностью. Можно смело утверждать, что он жил и дышал молитвою. Поэтому он очень много говорит о молитве как дыхании души. На вопрос, как он проводит свободное время, он ответил: «Я молюсь, я постоянно молюсь. Я даже не понимаю, как можно проводить время без молитвы. Воистину – молитва есть дыхание души».

***

  Преподобный отец Иоанн Кронштадтский – это райская дверь для русской души, выводящая ее  из всех трудностей. И не только для русской, но и для сербской, и, вообще, для всякой человеческой души. Какая проблема – русская, сербская, человеческая – не найдет в нем свое райское, свое совершенное, свое вечное решение? Какая тяжелая и трагичная дума не найдет в нем своей райской перспективы, глубины, бессмертия? Какое мучительное и горестное чувство не найдет в нем своего райского преображения, просветления, освежения?

Жесточайший вопрос нашей хаотичной современности – как русская душа может вернуть свой потерянный рай? Только если русская душа со всеми своими болями, проблемами, бедами, ранами поверит  и предастся кронштадтскому апостолу, отцу Иоанну, чтобы он провел ее сквозь хаос современности и вывел в вечность Христовой истины и правды. Что важно для русской души, то важно и для сербской: только ведомые Святителями они могут спастись от ада и войти в рай вечной жизни Христовой. В самом деле, душа воссоздает в себе рай, общаясь со Святыми и живя в молитвенном единении с ними. Ибо Святые вытесняют из души ее грехи, пороки, страсти – то, что ее превращает в ад, и преисполняют душу божественною, истинною любовью и правдою, тем самым превращая ее в рай.

Вся жизнь и труды святого кронштадтского подвижника показывают нам и учат нас, как человек создает в себе и вокруг себя рай, а разрушает в себе и около себя ад. Если бы мы желали свести Евангелие святого Иоанна Кронштадтского к одной мысли, то она бы гласила: грехами и пороками человек созидает свой вечный ад, а евангельскими добродетелями – свой вечный рай.

На водоразделе культур.

 Мы живем на географическом и духовном водоразделе между двумя мирами, между двумя культурами, между Востоком и Западом. Душа нашего народа послана в этот загадочный мир с напутствием: живи на острие меча! Может ли кто-нибудь из нас в безопасности жить на острие меча? Не необходимо ли для этого, чтобы все атомы нашего существа превратились в недремлющие очи, а все мысли нашей души – в неослепляемые зеницы? С одной стороны, нашу душу, словно магнитом, влечет к себе мятежный Запад, а с другой – нас манит свой таинственной красотою спокойный Восток. Под полированной корой Запада слышатся громогласные вулканические противоречия, а под шероховатой корой Востока шумят жаждущие Бога подземные реки духа. И оба мира тянут нас каждый в свою сторону.