Неизвестен Автор - Инквизиция перед судом Истории Страница 42

На этом ее показания обрываются, ибо она скончалась, пока над ней манипулировал палач. "Дьявол,- говорится в протоколе следствия,- не захотел, чтобы она еще что-нибудь выдала, и ради того свернул ей шею".

А вот показания другой ведьмы, из Сересгейма (Вюртемберг), полученные в 1616 г. тоже, разумеется, под пыткой: "Я с незапамятного времени сделалась ведьмой. Я извела сотни четыре детей, в том числе и троих из собственных. Все они были потом вырыты из могил, сварены и частью съедены, частью же пущены на мази и на другие волшебные снадобья. Косточки ног пошли на дудки, У собственного родного сына я извела жену и двоих детей, обоих своих мужей я много лет изводила и под конец погубила насмерть. С чертом распутничала я бесконечно. За 40 лет я навела бесчисленное множество пагубных бурь на протяжении многих миль вдоль Гейхельбергских гор. На этих горах пять раз в году бывает шабаш. Туда собирается до двух с половиной тысяч всякого люда:

бедных, богатых, молодых и старых, кое-кто и очень знатного рода". Сперанский Н. Ведьмы и ведовство. Ее, естественно, сожгли.

В г. Бамберге, в центральной Германии, инквизиция особенно энергично искореняла ведовство. В 1609 - 1633 годах там было публично казнено около 900 человек, обвиненных в колдовских действиях. Среди жертв инквизиции были не только простые жители, но и представители городских властей, в том числе пять бургомистров.

Обвинения в преступной связи с дьяволом были выдвинуты даже против самих судей. В 1628 г. был арестован городской советник Иоганн Юниус. Три свидетеля, в их числе его собственный сын, показали, что его видели на шабаше ведьм. Иоганн категорически отверг обвинения и был подвергнут пытке. Его восемь раз вздернули на дыбу и предупредили, что пытки будут продолжаться до полного его признания. Надеясь избежать дальнейших мук, Иоганн сделал "частичное признание". Однажды в поле к нему подошла девушка, которая внезапно превратилась в козла; козел бросился на него с возгласом: "Ты будешь мой!" и, угрожая перегрызть ему горло, потребовал "отказаться от бога". Иоганн согласился, его окрестили в "дьявольскую веру" и повезли на шабаш. Судьи потребовали, чтобы он назвал имена присутствовавших вместе с ним на шабаше жителей Бамберга. Под воздействием пытки арестованный назвал 30 человек. Палач заставил его признаться и в том, что он выступал в роли суккуба, получил от черта "белый порошок", которым хотел отравить сына, профанировал гостию. Пытки довели Иоганна до такого состояния, что он был готов выдать кого угодно и обвинить самого себя в чем угодно. На суде он подтвердил данные на следствии показания и был присужден к сожжению на костре. Однако своей дочери он сумел переправить письмо, в котором отрекался от своих показаний:

"Все это ложь и выдумки... Они никогда не перестают пытать, пока не получат каких-либо показаний".

В 1645 г. в Меране (Тироль) был казнен за колдовство Михель Пергер. Его дело "стряпалось" таким образом. Кто-то донес, что Пергер ведет себя подозрительно, болтает об астрологах, кудесниках, хвастается, что может предугадывать бури и штормы. Попав в руки инквизиции, он под пыткой стал давать различного рода показания, уличающие его и других людей в сатанинских кознях. Пергер "признался", что сожительствовал с демоном, который являлся ему в виде молодой девушки. Чем больше его пытали, тем больше он выдумывал подробностей о своих "преступных" деяниях. Он будто бы подписал своей кровью "пакт" с дьяволом, украл гостию, навел "порчу" на виноградники своих соседей и т. п. Когда пытки прекратились, Пергер отказался от своих показаний. Его вернули на дыбу и заставили вновь их подтвердить. От обвинений в ведовстве и пыток не спасались и дети. В 1628 г. в Вюрцбурге были казнены две девочки 11 и 12-летнего возраста и два мальчика того же возраста. Они под пыткой признались в принадлежности к "синагоге сатаны".

В авторитетных инквизиторских руководствах по борьбе с ведовством, в частности в таких известных сочинениях на эту тему, как трактаты инквизиторов Жана Бодена "De Magorum Daemonomania" (1581) и Николаса Реми "Daemonolatreia" (1595), рекомендовалось казнить детей, уличенных в "преступных связях с ведьмами и дьяволом".

Дети, попавшиеся в руки палачей инквизиции, могли спасти себя только показаниями против своих родителей. Французский судья Анри Боге, автор демонологического опуса "Discours des sorciers" (конец XVI в.), описывает дело некоего Гилльома Вилльермоза, обвиненного в колдовстве на основе показаний его малолетнего сына Пьера:

"Это было странное и ужасное переживание - быть свидетелем их очных ставок. Тюрьма превратила отца в развалину, на руках и ногах были кандалы, он стонал, кричал и бился об пол, доказывая свою невиновность. Я помню также, что когда он несколько успокаивался, то с нежностью обращался к сыну, говоря, что, несмотря на все содеянное сыном, он будет всегда считать его своим ребенком. И все это время сын держался стойко, точно лишенный чувств, казалось, природа вооружила его против самого себя, способствуя тому, что он стал повинен в постыдной смерти человека, давшего ему жизнь. Безусловно, я верю, что таким образом проявлялось справедливое и тайное суждение бога, который не мог допустить, чтобы столь отвратительное преступление, как колдовство, осталось бы не раскрытым и не выявленным". Цитируется по: Сперанский Н. Ведьмы и ведовство.

Но если у мужчин, обвиненных в колдовстве, были ничтожные шансы на спасение, то у женщин таких шансов вовсе не было. Обвиняемую в ведовстве женщину, попадавшую в адскую машину инквизиции, никто и ничто не могли спасти. Ее участь была заранее предрешена. Иезуит Фридрих Шпе, исповедовавший сотни "ведьм", прошедших через застенки инквизиции в Вюрцбурге, писал в своем трактате "Cautio criminalis" (1631): "Если обвиняемая вела дурной образ жизни, то, разумеется, это доказывало ее связи с дьяволом; если же она была благочестива и вела себя примерно, то ясно, что она притворялась, дабы своим благочестием отвлечь от себя подозрение в связи с дьяволом и в ночных путешествиях на шабаш. Если она обнаруживает на допросе страх, то ясно, что она виновна:

совесть выдает ее. Если же она, уверенная в своей невинности, держит себя спокойно, то нет сомнений, что она виновна, ибо, по мнению судей, ведьмам свойственно лгать с наглым спокойствием. Если она защищается и оправдывается против возводимых на нее обвинений, это свидетельствует о ее виновности; если же в страхе и отчаянии от чудовищности возводимых на нее поклепов она падает духом и молчит, это уже прямое доказательство ее преступности... Если несчастная женщина на пытке от нестерпимых мук дико вращает глазами, для судей это значит, что она ищет глазами своего дьявола; если же она с неподвижными глазами остается напряженной, это значит, что она видит своего дьявола и смотрит на него. Если она находит в себе силу переносить ужасы пытки, это значит, что дьявол ее поддерживает и что ее необходимо терзать еще сильнее. Если она не выдерживает и под пыткой испускает дух, это значит, что дьявол умертвил ее, дабы она не сделала признаний и не открыла тайны".

И все же палачи не всегда добивались желаемого результата. "Легче дрова колоть, чем вести дела об этих ужасных женщинах!",- восклицал один баварский судья XVII в. В протоколах инквизиции упоминается, что некоторые жертвы выносили пытки, не меняясь в лице и не издавая ни звука, "хотя в них били, как в шубу". И объяснялось такое мужество не только тем, что жертвы находились в состоянии шока или "истерической анестезии", но и подлинным героизмом многих женщин, предпочитавших принять всевозможные муки и смерть, чем ложными показаниями погубить и опозорить себя и своих близких. Разница в казни заключалась только в том, что раскаявшуюся и давшую показания ведьму сперва обезглавливали или душили, а потом сжигали, а "упорствующую" просто сжигали живьем или предварительно калечили, отрезая конечности или вырывая куски мяса раскаленными щипцами. Все эти жестокости производились публично, при огромном стечении народа, в присутствии детей, причем зрители были обязаны выражать им одобрение!

Ответственность церковной инквизиции за неописуемые жестокости и зверства, которыми сопровождались процессы против ведьм, вместе с инквизицией разделяют и папы римские и церковные соборы, освящавшие все эти чудовищные преступления.

Из многочисленных документов, подтверждающих это, мы приведем только один - буллу "Summis desiderantis" Иннокентия VIII, наделяющую неограниченными полномочиями инквизиторов Генриха Инститориса и Якова Шпренгера, завоевавших печальную славу самых кровожадных охотников за ведьмами и суммировавших свой богатейший палаческий опыт в известном уже читателю руководстве по искоренению "сатанинского племени" - "Молоте ведьм".

"Всеми силами души,- возвещал верующим в вышеназванной булле Иннокентий VIII,- как того требует пастырское попечение, стремимся мы, чтобы католическая вера в наше время всюду возрастала и процветала, а всякое еретическое нечестие далеко искоренялось из среды верных. Не без мучительной боли недавно мы узнали, что в некоторых частях Германии, особенно в Майнском, Кельнском, Трирском, Зальцбургском и Бременском округах, очень многие лица обоего пола, пренебрегши собственным спасением и отвратившись от католической веры, впали в плотский грех с демонами инкубами и суккубами и своим колдовством, чарованиями, заклинаниями и другими ужасными суеверными, порочными и преступными деяниями причиняют женщинам преждевременные роды, насылают порчу на приплод животных, хлебные злаки, виноград на лозах и плоды на деревьях, равно как портят мужчин и женщин, домашних животных и других животных, а также виноградники, сады, луга, пастбища, нивы, хлеба и все земные произрастания; что они нещадно мучат как внутренними, так и наружными ужасными болями мужчин, женщин и домашних животных; что они препятствуют мужчинам производить, а женщинам зачать детей и лишают мужей и жен способности исполнять свой супружеский долг; что сверх того они кощунственными устами отрекаются от самой веры, полученной при святом крещении, и что они, по наущению врага рода человеческого (то есть сатаны.-Я. Г.), дерзают совершать и еще бесчисленное множество всякого рода несказанных злодейств и преступлений, к погибели своих душ, к оскорблению божеского величия и к соблазну для многого множества людей. И хотя возлюбленные сыны наши, Генрих Инститорис и Яков Шпренгер, члены ордена доминиканцев, профессора богословия, нашим апостольским посланием были назначены и до сего времени состоят инквизиторами, первый - в вышеназванных частях Верхней Германии, обнимающих, как надо понимать, и провинции, и города, и земли, и епархии, и другие такого рода местности, а второй - в некоторых областях вдоль Рейна; однако некоторые клирики и миряне в этих странах, не в меру высоко ставя свое разумение, не стыдятся упорно утверждать, что так как в полномочных грамотах не были поименованы и точно указаны эти епархии, города и местности, а также некоторые лица и их проступки, то поэтому вышепоименованным инквизиторам в вышеназванных провинциях, городах, епархиях, землях и местностях нельзя заниматься инквизицией и что их не должно допускать к наказанию, заключению в тюрьму и исправлению помянутых лиц за вышесказанные злодейства и преступления. Благодаря сему в вышесказанных провинциях, городах и епархиях, землях и местностях подобные провинности и преступления и остаются безнаказанными, к очевидной пагубе их душ и потере ими вечного спасения. Но мы устраним с пути все помехи, которые могут каким-либо образом препятствовать исполнению обязанностей инквизиторов; а дабы зараза еретического нечестия и других подобного рода преступлений не отравила своим ядом невинных людей, мы намерены, как того требует наш долг и как к тому побуждает нас ревность к вере, применить соответствующие средства. Посему, дабы названные местности не остались без должного обслуживания инквизицией, мы нашей апостольской властью постановляем: да не чинится никакой помехи названным инквизиторам при исполнении ими их обязанностей и да позволено будет им исправлять, задерживать и наказывать лиц, совершающих указанные преступления, как если бы в полномочных грамотах были точно и поименно названы округа, города, епархии, местности, лица и преступления. С великим попечением мы распространяем эти полномочия на названные местности и поручаем вышеназванным инквизиторам, чтобы они и каждый из них, при помощи нашего возлюбленного сына Иоанна Гремпера, магистра из Констанцской епархии, всякого из названных областей, кого найдут виновным в указанных преступлениях, исправляли, заключали под стражу и наказывали с лишением имущества, а также даем названным инквизиторам полную возможность во всех церквах, где они найдут то потребным, проповедовать слово божие и все иное совершать, что они найдут полезным и необходимым. Особым посланием мы повелеваем почтенному собрату нашему епископу Страсбургскому, дабы он, поскольку названным инквизиторам сие потребуется, торжественно заявлял, чтобы никто и ни в чем не чинил им какой-либо помехи и не наносил никакого вреда; тех же, кои будут чинить препятствия, какого бы положения эти лица ни были, он должен без всякого прекословия карать отлучением, запрещением в священнослужении, лишением таинств и другими еще более ужасными наказаниями, а если потребуется, то и привлекать к содействию против них руку светской власти. Никто не должен нарушить это наше послание или дерзновенно поступить противно ему. Буде же кто-либо попытается это сделать, то пусть знает, что он навлечет на себя гнев всемогущего бога и апостолов Петра и Павла.