Дмитрий Мережковский - Тайна Трех. Египет и Вавилон Страница 45

Всевышний есть Отец; Дух Святый, Ruach – Мать. В пречистом теле Марии Отец соединяется с Матерью.

XXXIII

Бог есть Мать: к тайне этой, в христианстве еще не раскрывшейся, уже прикасаются идолы каменного века, глиняные фигурки Матери с Младенцем, находимые всюду, от Двуречья до Атлантики, по всем путям христианства будущим.

Может ли это быть? Может. Как тень Сына, еще не пришедшего, уже легла назад, на все человечество, до начала времен, – так и тень Матери.

Озирис-Таммуз – тень Сына предсказывает не только то, что Он уже сделал для нас, но и то, что Он еще сделает.

XXXIV

«Ištar Mami» – «Мама», – пролепетал Вавилон первым детским лепетом, и это ему зачтется в веках и в вечности.

Отец, Сын и Мать

I

«Ты – жених крови у меня… жених крови по обрезанию», – говорит сыну своему Сепфора, жена Моисея (Исх. IV, 26). «Творец твой есть супруг твой… Как жену, призывает тебя Господь», – говорит пророк Израилю (Ис. LIV, 1–6).

Израиль есть Жених и Невеста, обрученные Богу, Он и Она, – Мужеженщина. Это не образ и подобие, а действительность, не дух, а плоть и кровь, не миф, а мистерия – таинство брачное, брачный союз Бога с человеком. На этом зиждется весь Израиль, весь Отчий Завет. И эти глубочайшие корни Израиля уходят в Вавилон.

II

Богиня Иштар, Звезда любви, утренне-вечерняя, есть «на закате Жена, на рассвете Муж», сказано в одной вавилонской клинописи (Dussaud. Notes de Mithologie Syrienne, 9). Божие лицо, обращенное к свету дня, к этому миру, есть лицо мужское, а ко мраку ночи, к тому миру – женское. Бог – Он и Она вместе, Мужеженщина.

Вот почему во всех вавилонских молитвах обращение к Богу – двойное, к Нему и к Ней, к Отцу и к Матери:

Матери нет у меня – ты моя Мать!Нет отца у меня – ты мой Отец!

Бог вавилонян есть «Матереотец», Μητροπάτηρ гностиков и орфиков.

III

В Сузах, древней столице Элама, найдено изваяние богини Nana (Иштар) с бородою.

Подобно Ассуру, она – бородатая,

говорится в гимне Иштар Ниневийской.

Когда в Египте к подбородку женских мумий приставляется священная бородка Озирисова, то это и значит: на закате, в рождении-смерти, – жена; на рассвете, в воскресении, – муж; или, точнее, муж и жена вместе, Адамо-Ева, «по образу и подобию Божиему» (Бытие-Талмуд). Два пола, эмпирически разделенные, трансцендентно слиты.

IV

И бог Таммуз, так же, как богиня Иштар, есть Он и Она, Мужеженщина.

В шумерийской надписи царя Гудэа, Истинный Сын Бездны, Dumu-zi-absu, именуется не «Владыкою», En, a «Владычицей», Nin: не Он, а Она, или Он и Она вместе.

Иштар есть Жена, становящаяся мужем, или Дева, становящаяся Отроком, а Таммуз – Отрок, становящийся Девою. В брачном союзе их происходит соединение не двух, а четырех существ, или двух Андрогинов – Отрока-Девы и Девы-Отрока.

Так и в Египте Изида, Usrit, есть женское лицо Озириса, Usiri, а Озирис есть мужское лицо Изиды. Озирис-Озириса – Андрогин божественный.

V

«Есть на острове Кипре изваяние Венеры Бородатой (Venus Barbata), в виде мужа в женском одеянии, ибо одна и та же богиня почитается и Мужем, и Женою. Quod eadem et mas estimatur et femina» (Macrob. Saturn, III, 8).

Там же, на о. Кипре, в «священных городах» Амафонте и Пафосе изображается Адонис-Таммуз, и Афродита-Иштар в конусообразном камне-аэролите с двойным отпечатком фалла-ктеиса. А на Тенедосских монетах соединены на одной шее две головы, Зевса-Отца и Геры-Матери (Lajard. Le culte de Venus, 101). И, наконец, в Риме, древнейший латинский бог, Jupiter Terminalis (Пограничный), есть Андрогин, Муж с сосцами женскими, Progenitor genetrixque deum, «Отец и Мать богов» (Lajard. op. cit., 103).

Так от Египта до Греции, от Вавилона до Рима, опять-таки по всем будущим путям христианства, века и народы приходят к одной и той же теореме половой геометрии или метагеометрии – к божественной Двуполости.

VI

Тут мы уже ничего не понимаем, глупеем окончательно. Еще бы! Ведь это не Маркс и не Эйнштейн; это – детски-простое, но самое ненужное для нас, и потому самое непонятное.

О двуполости мы знаем только по Краффт-Эбингу: гермафродит – двуполое чудовище. Как могли эллины, люди совершенного изящества, поклониться такому уродству? Как могли римляне, люди совершенного разума, поклониться такой нелепости? Кажется, все века и народы сошли с ума – все, кроме нас.

VII

Существует биологический закон: нет однополых особей, все промежуточны. Всякая особь данного пола таит в себе зародыш пола противоположного, мужская – женского, женская – мужского; во всякой особи есть то, что сближает края полового расщепа, замыкая особь в ее самодовлеющей целости – будущей личности. Биологический предел однополости – совершенная безличность: только самец, только самка – так же неосуществим, как предел двуполости – совершенная личность.

Или проще: всякий мужчина – чуть-чуть женщина, всякая женщина – чуть-чуть мужчина, и только потому – не самец и не самка, не зверь, а человек (Вейнингер. Пол и характер, рус. перев., 330, et passim).

Это неустойчивое равновесие мужского и женского в биологической особи и есть путь к человеческой личности. «Личность есть равноденствие полов» (Розанов). Личное, духовное есть двуполое.

VIII

В нашей изначальной религиозной бездарности, безличности-однополости – мы этого никогда не поймем; не поймем, почему в самых гениальных, духовных, личных лицах человеческих – Александра Великого, Наполеона, Леонардо да Винчи, юного Гете, Байрона – сквозь мужское просвечивает женское, или даже девичье, и в этом их главная прелесть, ибо нет на земле большей прелести. Но не для нас: нас уже не привлекает даже неземная прелесть Того, Кто сказал: «Когда два будут одно, и мужское будет женским, и не будет ни мужского, ни женского, приидет царствие Божие».

IX

Два ассиро-вавилонских ангела, стоя друг против друга, по обеим сторонам Древа Жизни, прикасаются к нему чешуйчатым, наподобие кедровой шишки, конусом. Это священное изображение повторяется бесчисленно на стенных изваяниях, резных камнях, глиняных призмах, цилиндрах, глазированных кирпичах, вышивках тканей. Что означает оно?

Финиковая пальма, кормилица Сенаара, – растение двуполое. Одна мужская пальма приходится на сотни женских. Естественное оплодотворение цветочною пылью, разносимою ветром и насекомыми, редко и недостаточно. Чтобы получить съедобный плод, люди оплодотворяют дерево искусственно, влезают на него и опыляют женский цветок пылью мужского. Уже Геродот (1, 193), Теофраст (Hist. plant., II), – и Плиний Натуралист (Hist. natur., XIII, 7) – знали об этом. Можно видеть, и в наши дни, людей, занятых этой работою, в Месопотамии, во время цветения финиковых пальм.

Тою же работою заняты и Божии работники, ангелы, на ассиро-вавилонских священных изображениях. Конус, которым прикасаются они к Древу Жизни, есть мужской цвет пальмы. Что для египтян крест с рукоятью, ankh, для христиан – четырехконечный крест, то для вавилонян этот оплодотворяющий конус-фалл. Тут же рядом с ним, над Древом Жизни, реет параллелограмм ктеиса, как всегда, между солнечным диском, лунным серпом и звездами, в знак того, что изображаемая тайна совершается на небе: небесная тайна пола есть вечная жизнь, Воскресение.

Х

По небу полуночи Ангел летелИ тихую песню он пел…Он душу младую в объятиях несДля мира печали и слез…

Так ассиро-вавилонские ангелы несут с неба на землю звездную пыль человеческих душ, цветочную пыль с Древа Жизни – Божий сев.

«Бог взял семена из миров иных и посеял на сей земле, и возрастил сад Свой и взошло все, что могло взойти; но взрощенное живет лишь чувством соприкосновения своего с таинственным миром иным» (Достоевский).

XI

«Ты находился в Эдеме, саду Божием… Ты был Херувимом помазанным… ходил среди огнистых камней» (Иез. XXVIII, 13–14), сказано в пророчестве Тиру, а может быть, и всему Ханаану, Вавилону, Хеттее, Эгее, Египту, Израилю – всей Отчей древности, ибо вся она поклоняется этим «огнистым камням», бэтилам.

Βαίτιλοσ, по-европейски bethil, значит «дом Божий» (Быт. XXIII, 17). В этих упавших с неба, небесным огнем опаленных, черных камнях-аэролитах обитают звездные боги. В городе Уруке (Эрехе), посвященном богине Иштар, семь бэтилов – семь богов звездных. И в Уре Халдейском, Авраам Вавилонянин мог поклоняться таким богам. Внук Авраама, Иаков-Израиль взял камень, положил себе в изголовие, уснул и увидел во сне лестницу, восходящую в небо: «И вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней» (как «невесты Божии», ennitu – по семи уступам вавилонской башни, зиккурата). «Иаков пробудился от сна своего и сказал: истинно, Господь присутствует на месте сем, а я и не знал!.. Как страшно место сие! это не что иное, как дом Божий (Beth-il), это врата небесные!» (Быт. XXVIII, 12–17). Врата небесные, Врата Божии, Bab-ilu – Вавилон. И воздвиг Иаков на том месте священный камень, Бэтил.