Геннадий Малахов - Лечение постом, молитвой и заговорами Страница 46

Святой же изъявил желание лучше быть растерзанным зверями, нежели повиноваться такому лукавому совету и повелению. И его бросили зверям. Господь же и тут, явившись святому в образе пресвитера Ермолая, заградил пасти зверей и сделал их кроткими, подобно овцам, так что, подползая к святому, они лизали ноги его. Он гладил их рукою и каждый из зверей старался, чтобы рука святого коснулась его, оттесняя один другого. Народ же, видя это, изумился и громогласно восклицал:

— Велик Бог христианский! Да будет отпущен неповинный и праведный юноша!

Тогда царь, преисполнившись гнева, вывел солдат с обнаженными мечами на тех, которые славили Христа Бога, и многие из народа, уверовавшие во Христа, были убиты: приказал же царь и зверей всех убить. Видя это, мученик возгласил так:

— Слава Тебе, Христе Боже, что не только люди, но и звери умирают за Тебя!

И удалился царь с места зрелища, скорбя и гневаясь, а мученика бросил в темницу. Убитые люди, взятые своими, преданы были погребению, а звери были оставлены на съедение псам и плотоядным птицам. Но и тут совершилось великое чудо: звери эти много дней лежали без всякого прикосновения не только со стороны псов, но и птиц, и мало того, — трупы их не издавали запаха. Узнав это, царь приказал бросить их в глубокий ров и засыпать землею. Для мученика же приказал устроить страшное колесо, усеянное острыми спицами. Когда же к нему привязали святого и стали то колесо вертеть, тотчас колесо действием невидимой силы разлетелось на части и многих, стоявших поблизости ранило насмерть, а мученик сошел с колеса цел и невредим. И напал на всех страх ввиду таких чудес, какими Бог прославлялся в лице Своего святого. А царь сильно изумился и спрашивал мученика:

— Кто научил тебя совершать столь великие волшебные действия?

— Не волшебству, но истинному христианскому благочестию я научен, — сказал мученик, — святым мужем пресвитером Ермолаем.

— А где тот учитель твой Ермолай? — спросил царь. — Мы хотим видеть его.

Мученик же, разумея духом, что для Ермолая приблизилось время венца мученического, ответил царю:

— Если прикажешь, я призову его к тебе.

И отпущен был святой в сопровождении трех стерегущих его воинов призвать пресвитера Ермолая.

Когда же мученик пришел к тому дому, в котором жил пресвитер, старец, увидев его, спросил:

— Чего ради пришел ты, сын мой?

— Господин и отец, царь зовет тебя.

— Вовремя ты пришел звать меня, — сказал старец, — потому что наступал час моего страдания и смерти; ибо в эту ночь явился мне Господь и возвестил: «Ермолай! Надлежит тебе много пострадать за Меня, подобно рабу Моему Пантелеймону».

С этими словами старец радостно пошел с мучеником и предстал перед царем. Царь, увидя пресвитера, спросил его об имени. Святой же, называя свое имя, не скрыл и своей веры, громогласно называя себя христианином. Царь снова спросил его так:

— Есть ли еще кто-нибудь с тобой той же веры? Старец ответствовал:

— Имею двух сослужителей, истинных рабов Христовых, Ермиппа и Ермократа.

Тогда царь приказал и тех привести и сказать трем тем служителям Христовым:

— Это вы отвратили Пантолеона от наших богов?

— Сам Христос, — возразили они, — Бог наш, тех, кого считает достойными, призывает к Себе, выводя их из тьмы идолобесия к свету Своего познания.

…Сказав это, они обратили все свои мысли к Богу и стали молиться, возведши глаза свои к небу. И свыше явился им Спаситель, и тотчас произошло землетрясение, и поколебалась местность та.

— Видите, как боги прогневались на вас, — провозгласил царь, — они колеблют землю!

— Ты правду сказал, — согласились святые, — что из-за ваших богов поколебалась земля, ибо они упали с своих мест наземь и разбились, низверженные силою Бога нашего, прогневавшегося на вас!

Когда они так говорили, прибежал к царю вестник из капища с известием, что все их идолы пали на землю и рассыпались в прах.

…Когда воины вывели мученика от города на расстояние больше, чем одно поприще, тогда пришли на место, на котором Господу угодно было, чтобы скончался раб Его; они привязали Пантелеймона к маслине и, приблизившись, палач ударил мечом святого по шее, но железо перегнулось, как воск, а тело святого не приняло удара; потому что он еще не окончил своей молитвы.

Воины в ужасе воскликнули:

— Велик Бог христианский!

И, упавши к ногам святого, просили:

— Молим тебя, раб Божий! Помолись за нас, да отпустятся грехи наши, что мы сделали тебе по повелению царя.

Когда святой молился, послышался с неба голос, обращенный к нему и утверждающий переименование его; потому что Господь вместо Пантолеона назвал его Пантелеймоном, явно сообщая ему благодать, чтобы миловать всех прибегающих к нему во всяких бедах и горестях, — и призывал его Господь на небо. Святой, исполненный радости, повелел воинам, чтобы усекли его мечом; но те не хотели, потому что боялись, и трепет напал на них. Тогда Святой обратился к ним с такими словами:

— Если вы не исполните порученного вам, не получите милости от Христа моего.

Воины приступили и сначала облобызали все тело его; потом поручили одному — и он отсек мученику голову, и вместо крови потекло молоко. Маслина же та с той минуты покрылась плодами с корня до вершины. Видя это, многие из народа, бывшего при усечении, уверовали во Христа.

О чудесах, явленных тут, сообщено было царю, и он повелел немедленно маслину ту изрубить на куски и сжечь вместе с телом мученика.

Когда огонь погас, верующие взяли тело святого из пепла, неповрежденное огнем, и похоронили с честью.

(Из книги «Жития Святых», 2004.)

Праведные проводили праведную, угодную Богу жизнь, живя как обычные семейные люди, например, святые праведные Иоаким и Анна и другие.

В городе Устюге жила красавица Мария. Полюбил ее за ее красоту татарин, ставленник хана. Дело было при татарском иге. Женился и принял веру христианскую. Отбросил свою прежнюю порочную жизнь и стал жить новой, праведной. После крещения стали звать его Иоанн.

Благочестивые супруги Иоанн и Мария, проводя воздержанную и чистую жизнь, с каждым годом восходили от силы в силу в жизни духовной, снискали от граждан всеобщую любовь и уважение и оставили после себя добрую память, еще при жизни получив от современников название праведных. Не дошло до нас никаких сведений о их блаженной кончине, кроме того, что они скончались уже в старости, в летах преклонных, каковыми и изображаются на иконах, и были погребены при городской Вознесенской церкви. В древних рукописных святцах праведные Иоанн и Мария называются начальниками древнего Устюга.

(Из книги «Жития Святых», 2004).

Блаженные (юродивые) — наиболее тяжелый вид служения Богу, когда человек всецело полагается только на Его волю, принимая на себя вид добровольного сумасшествия. Он живет в миру и испытывает от окружающих презрение, стойко перенося все невзгоды. Но и награда Бога за столь тяжкий труд бывает особенно велика.

Блаженный Василий родился в декабре 1468 года, по преданию, на паперти подмосковного Елоховского храма в честь Владимирской иконы Пресвятой Богородицы. Родители его Иаков и Анна были из простых, и когда отрок вырос, его отдали в обучение сапожному ремеслу. Во время учения блаженного его мастеру пришлось быть свидетелем одного удивительного случая, когда он понял, что ученик его необыкновенный человек. Один купец привез на баржах в Москву хлеб и зашел в мастерскую заказать сапоги, прося сделать их такими, чтобы не сносить их за год. Блаженный Василий прослезился:

«Сошьем тебе такие, что и не износишь их». На недоуменный вопрос мастера ученик объяснил, что заказчик даже не обует новые сапоги, так как вскоре умрет. Через несколько дней пророчество сбылось.

В 16-летнем возрасте блаженный Василий бежал из дома родительского, но не в безмолвную пустыню, где бы мог удобнее восходить благоговейным помыслом в горнии выси, но удалился (что могло бы казаться странным) в многолюдный град Москву, где, по слову псаломскому, не оскудевают беззакония, неправда, лихва и лесть.

Преподобный показал своим примером, что не место спасает человека или полагает преграды его спасению, но благочестивый человек освящает всякое место, ибо он жил во граде как в пустыне и в народе пребывал как бы в обители кающихся.

Избрав необыкновенным местом для своего подвижничества многолюдный град, блаженный избрал и необыкновенный путь ко граду Небесному — юродство Христа ради. В продолжение всей своей подвижнической жизни он всегда имел пред своими глазами страшный день воздаяния Господня и не носил никакого одеяния, но пожелал быть всегда нагим, как бы уже предстоящим нелицемерному судилищу Сына Божьего. Ни зимою, ни летом, никогда не имел он у себя крова, ни даже какого-либо малого вертепа, то есть пещеры, но страдал от мороза и от палящего зноя. Как первозданный Адам прежде своего преступления, наг ходил он и не стыдился, свыше украшенный душевной красотой, не радея о своем теле и вменяя нестерпимый мороз как бы в некую теплоту, ибо тело праведника, согреваемое благодатью Божьей, сильнее было и стужи, и огня.