Геннадий Белимов - Дети-индиго в России: Вундеркинды третьего тысячелетия Страница 47

— Иди сюда, я тебя вытащу наверх. Иди, не бойся, я тебе помогу.

Кот испуганно смотрел на меня и продолжал орать. Он сидел в этом подвале дня три. Был голодный, мокрый и напуганный. Я минут десять уговаривала его подойти ко мне. Наконец, слышу, что он успокоился чуть-чуть и уже подходит ко мне, но с опаской. Он стоял от меня в пяти шагах. Я видела его горящие "фары". Тогда я резко встала и схватила его, он пытался вырваться, содрал мне кожу на спине, всю меня испачкал, а я поднималась в это время по ступенькам, ведущим из подвала. Когда мы вышли, нас встречал дедушка — хозяин кота, он держал в руках кильку. А коту не до еды было, он настолько был перепуган. Я еле донесла его до квартиры, отпустила его там и ушла домой "зализывать боевые раны". Так я однажды спасла кота. Мое чутье меня не обмануло.

Теперь расскажу о своих домашних питомцах. Начну с кошки Джины. Она является моей первой кошкой. Мы ее купили на базаре. Она лежала на коленях у хозяйки и сказала мне: "Смотри, какая я королева!" На ее мордочке было даже что-то вроде усмешки. Она сравнивала меня с собой и потом уже не смотрела на меня. Лишь кинула небрежный взгляд и зажмурилась, говоря, что я не достойна ее. Я ей мысленно сказала, что она действительно королева и ведет себя достойным образом.

Я маму попросила купить мне эту кошку Я везла ее из Волгограда на руках. Поначалу она действительно держалась, но потом сорвалась. Она начала нервничать и замяукала, да так жалобно, что вся ее королевская сущность куда-то делась. Ей было три месяца от роду, и я понимала, что она еще маленькая.

У нас вообще отношения сначала не сложились. Она меня не воспринимала и словно хотела меня проверить. Она со мной даже не разговаривала. Вела себя как капризный ребенок. Я не могла приучить ее к туалету, но не потому что она не способна понять, а просто из-за ее вредности. Я проводила с ней беседы, разъясняла, что и как. Я ей говорила, что люблю ее и хочу, чтобы она осталась. Она продолжала свои капризы. От предложенной еды отказывалась. Но не потому, что она невкусная, а потому, что я не кормила ее с руки или с ложечки. Когда я начинала ей давать еду с руки, она могла съесть больше, чем помещалось в желудок. То есть я ей все время демонстрировала свои чувства и хотела заслужить взаимность.

Такая напряженная обстановка продолжалась девять месяцев. По натуре Джина очень гордая кошка и независимая. Она (особенно раньше) никогда не подойдет и не извинится, даже если понимает, что не права. Но она попыталась по-другому загладить свою вину. Меня как-то раз обидели, я ушла в соседнюю комнату, где никого не было. Минут пять я лежала на кровати одна, как вдруг почувствовала, что со мной кто-то рядом. Я выглянула из-под одеяла и увидела Джину. Она легла около и успокаивала меня своим мурлыканьем. Ни разу до этого момента она мне не мурлыкала и не садилась со мной на кровать. Я поняла, что она изменила свое отношение ко мне.

Летом я уезжала, на месяц, на Урал, а кошку оставила у знакомых в чужой квартире. До отъезда я пришла ее проведать, и мне пожаловались, что она не ходит в туалет в отведенное ей место. Она меня встретила. Я спросила у нее, в чем проблема, а она лишь обидчиво посмотрела на меня и ушла под ванну. Она обиделась на меня, подумала, что я отдала ее чужим людям.

Когда я приехала, то не узнала свою кошку. Как мне рассказали, она жила не в квартире, а в деревне, у бабушки. Все время находилась на улице, питалась подножным кормом, что найдет на грядке, то и ела. Благо, ее любимая пища летом — помидоры, вот их она и ела. Но в силу того, что мордочка у нее плоская, а зубки маленькие, она не могла съесть здоровый помидор, а питалась опавшими и уже не первой свежести. Так прошел месяц. На природе она подхватила миллионы блох, которые копошились в ее ранее роскошной шерсти.

Я принесла Джину домой, вытащила из сумки, пустила в квартиру, а она сумела лишь дойти до кухни и упала. У нее не было сил ни идти, ни кушать, ни сопротивляться. Я взяла ее и понесла к ветеринару, где купила средство от блох. Я поставила ее в ванну, но она не смогла стоять и легла, я помыла ее и начала вытаскивать из нее блох. Мы сидели в ванной около четырех часов. Кошке было все равно, что она находится в воде (хотя она не очень любит мыться), она лишь изредка открывала глаза и спрашивала, как идут дела и скоро ли все закончится. Я объясняла ей, что я и так тороплюсь, и она замолкала. Ей было очень плохо, но в глазах была видна благодарность.

Через четыре часа я справилась с блохами, обстригла кошку налысо, вытащила из ванной и укутала в полотенце. После того как она проснулась, она попросила поесть, но у нее не было сил, поэтому я кормила ее с руки (хотя мы такое давно не практиковали). Кошка пошла на поправку. Каждый день она приходила ко мне и запрыгивала на коленки, терлась мордочкой о мое лицо. Она благодарила меня. Она убедилась, что я ее люблю. А до этого мне приходилось ей это доказывать два с половиной года. После этого случая мы с ней стали "неразлейвода". Она все больше любит меня, а я стараюсь для нее, как могу Она всегда мне улыбается, бежит туда же, куда направляюсь я.

Раньше у меня часто были головные боли. Кошка приходила ко мне на кровать, ложилась на голову и лежала, а потом, когда я засыпала, она слезала с головы и уходила. Я просыпалась, уже не ощущая никакой боли. Она, если чувствует, что у меня что-то не в порядке, сама ложится на больное место. Ни к кому больше она такого внимания не проявляет.

Когда мы с ней говорим о чем-то серьезном, что требует осмысления, мы общаемся мыслеформами, а если нам нечего делать, и идет пустой разговор (в основном, с моей стороны), тогда я говорю словами, а она просто меня слушает и понимает. Она вообще очень умная кошка. Она сама научилась одному трюку. Я ей кинула однажды фантик от конфеты, чтобы она с ним побегала. А она взяла его в зубки и принесла мне на кровать, сказав при этом, что я буду кидать, а она мне приносить. Это у нее любимое занятие, когда я ей кидаю фантики. Она может мне их часами приносить.

Кстати, перед тем, как написать этот рассказ, я спросила у кошки, как мы с ней разговариваем. Мы посоветовались, и я изложила часть нашего разговора. Она мне тоже сказала, что мы общаемся образами и смыслами. Но когда кошка мне что-то сообщает, мой головной мозг, переработав полученную информацию, передает смысл не в развернутых предложениях, а только лишь суть, смысл, короткие ответы или вопросы.

— Интересно, Джина считает себя животным или человеком? — спросил я Лору, прочитав рассказ. — Или, может, особой формой "людей"? Считает ли она себя выше по статусу, чем человек?

— Джина считает себя просто живым существом, ничуть не ниже меня. Сейчас она уже не ставит себя выше меня, как было раньше. Но все же я ее спросила: — Джина, ты ниже по развитию, чем человек?

— Нет, чего тебе еще надо? Я же спала… (она спала, а я ее разбудила расспросами).

— А Золтон, он ниже человека?

— Он еще маленький.

Джина, конечно, не забывает о том, что она умом не обделена, что она также может претендовать на звание Королевы. Но она научилась ценить меня, то есть человека. Она понимает теперь, что такое любовь, забота, преданность. Ей сейчас уже шесть лет. Она стала умнее. А поначалу она всем своим видом показывала, что она в доме главная. Я с ней пыталась говорить и вслух и глазами, но она не отвечала. Я видела, что она хочет ответить, но свою неприступность она не могла перешагнуть. У нее был образ, который она не хотела менять. С ней, такой бестолковой, невозможно было говорить не то что мыслеформами, но даже простыми мыслями. Она и слушать, и понимать не хотела. Не отвечала, не чувствовала себя виноватой, не извинялась, творила, что считала нужным. Она так меня проверяла, хотела убедиться, не обманываю ли я ее. Действительно ли я ее люблю…

Если она что-то делала плохое по привычке, то извинялась. Я ее накажу, а она подходит, трется об ноги, нахмурит брови и с насупленным видом в глаза смотрит. Или, бывает, из-за угла выглядывает, заранее зная, что ее ругать будут, и сразу говорит:

— Не ругай меня.

— За что? — спрашиваю я.

— Не надо ругать…

Тут я шла в комнату и разбиралась, что не так. Где-то приходилось вытирать, а иногда она корм утаскивала. Запоминает, где лежит ее еда, открывает шкаф, достает пакет, разгрызает его и ест. Я должна была заметать все следы. Диалоги у нас чаще всего короткие, она не очень любит говорить, она любит больше слушать. А когда ей задумываться не хочется, она вообще любит только речь слушать, а не мысли читать.

Она практически никогда не плачет. Джина очень сильная и выносливая. Она лучше все вытерпит, но не заплачет (когда она плачет, она залезет в укромное место, кладет голову на лапы и сопит, носом фыркает, чихает часто, когда проплачется). У каждой кошки это индивидуально. Одна вообще может ни разу не извиниться, а другая только и делает, что извиняется…