Ольга Михайлова - Молния Господня Страница 48

— Аминь, — со вздохом согласился Вианданте.

Между тем мессир Винченцо рассказал, что во время болезни его посетил старый друг, много путешествующий по Египту, и поведал, что в окрестностях Каира есть кладбище, где мертвые действительно выходят из могил. Обычно это происходит в известный день в марте месяце. Местное население давно знает об этом чуде, и в тот день на кладбище собираются толпы. Он рассказал, что началось это чудо в четверг, продолжалось всю пятницу и закончилось в субботу. Тела появлялись из могил так, как их хоронили в древности, обвитые погребальными пеленами. Ни одно из этих тел не становилось на ноги и не двигалось. Из-под земли, как бы выталкиваемые из неё какой-то невидимой силой, появлялись только рука, нога, бедро. Любопытствующие могли нагнуться и ощупать рукой выставившуюся часть тела мертвеца…

Его слушатели подивились чуду.

Клезио рассказал, что получил недавно письмо от своего друга Эразма. Они познакомились много лет назад в Риме. Для него наступили тяжкие времена. Здоровье пошатнулось, а покоя нет.

Вианданте нравилось прекрасное издание греческого оригинала Нового завета с обширными комментариями, осуществленное Эразмом Роттердамским. Созданная им система нового богословия не вызвала ни восторга, ни порицания, но заигрывания с Лютером казались глупостью. Да, Дезидерий порвал с еретиком, которого ранее поддерживал, но его позиция не удовлетворяла ни одну из ныне враждующих сторон. Положение «над схваткой» глупо и жалко. Прав Алигьери, самые жаркие уголки в аду оставлены для тех, кто во времена величайших нравственных переломов сохраняет нейтралитет… Нельзя забывать и о том, что, хоть кощунственные пассажи Лютера и оттолкнули Эразма, но некоторые высказывания самого Эразма хоть и в ничтожной степени, но тоже спровоцировали появление лютеранской ереси. Теперь-то он пишет антилютеровские трактаты, но… Иоахим, Помпонацци, Эразм… Каждый из них внёс свою лепту в распад мира…

Улучив, наконец, мгновение, когда Вианданте ненадолго отошёл от компании за столом, тощий человек с больными глазами приблизился к нему.

— Я — Джулиано Бельтрамо, господин Империали, местный капеллан.

Вианданте склонил голову. «Весьма рад».

— Не могли ли мы поговорить?

Джеронимо внимательно посмотрел на Бельтрамо, и властным жестом указал на небольшой арочный проём у стены. Стоя здесь, им было видно всех, но сами они терялись из виду. Синьор Джулиано откровенно нервничал, но едва они уединились, заговорил отрывисто и внятно. «Дело в том, что в местной капелле происходит чертовщина. Один за другим из хора пропадают певчие. За последние полгода исчезли трое». В отношении первого — Тони Чиело — он не был ещё сильно обеспокоен. «Он сирота, немного склонен к бродяжничеству, и уже два раза убегал из монастырской капеллы летом. Но к зиме обычно возвращался. Но Марио Виатти никогда никуда не убегал, а между тем пропал незадолго до Троицы. И вот совсем недавно исчез и Брунетто Катандзаро, лучший из всех его певчих! Его покровитель и весьма щедрый меценат синьор Пасколи полагает, что это случайность и мальчики найдутся, но…»

Вианданте хмуро оглядел капеллана. На мгновение их глаза встретились, но, хоть ледяная синева взгляда инквизитора чуть смутила синьора Бельтрамо, глаз он не отвёл. На душе Вианданте стало скверно. Он понял, о чём думал и чего боялся этот слабый, но милый и чистый человек. Поморщился, отрывисто проронил, что постарается разобраться — и покинул нишу. Заметив резкий перепад в настроении друга, Элиа тихо поинтересовался, что случилось? Джеронимо глубоко вздохнул, махнув рукой. «После. А, кстати, я узнал имя нашего осведомителя, ускользнувшего тогда от слежки. У Трех дорог я беседовал с господином Квирино». Элиа в изумлении замер. «Архивариус?» «Угу. Я специально говорил с ним, вслушивался в голос. Это он. Он, что, враждует с Вено? Сильно нуждался в деньгах? Или — был возмущён случившимся? Мне он показался человеком приличным». Элиа задумался.

— У подеста есть дурная привычка так или иначе давать нижестоящим понять, что они… нижестоящие. Да и деньги были немалые, и сотворил подонок мерзость. Всё вместе и было, думаю.

Вианданте кивнул. «Кстати, не удивительно, что так лихо удрал. Он, судя по выговору, местный уроженец и город должен знать, как свои пять пальцев».

В Трибунале, по возвращении, инквизитор, морщась, передал, наконец, прокурору-фискалу рассказ капеллана. Леваро отметил странную нервозность Вианданте. А внимательно приглядевшись, обнаружил, что тот не только нервен, но и откровенно расстроен.

Поток мерзости не иссякал.

  Глава 11,

  С делом Вельо, наконец, было покончено. Приговор послан на утверждение князю-епископу, что тот и сделал, передав через посыльного, что присутствующий у него в это время мессир Энаро Чинери был весьма изумлён столь быстрым расследованием дела Спалацатто. Он даже позволил себе достаточно двусмысленно выразиться по этому поводу...

  Но Вианданте кивнул, даже не расслышав сказанного, ошарашено внимая пришедшему жалобщику. Рядом, закусив губу, и всеми силами сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, стоял прокурор. Обыватель между тем, истерично взвизгивая, жаловался на свою соседку, завязавшую girlanda delle streghe, наславшую на него impotentia ex maleficio, мужское бессилие по злому умыслу - за то, что нагрубил ей и оттолкнул от ворот храма, куда та норовила проскочить первая. Беда несчастного могла вызвать у Элиа Леваро только сочувствие, но когда Вианданте с невыразимой наивностью спросил, руководствуясь, видимо, бессмертным трактатом "Malleus Maleficarum", "куда мог, по его мнению, пропасть его детородный орган?" - Элиа, зажав пальцами нос, затрясся в беззвучном хохоте. Чуть угомонившись, успокоил жалобщика, тоже весьма ошеломлённого словами Вианданте, заявив, что инквизиция разберет этот вопрос досконально. Его попросили подождать в приёмной.

  Оставшись наедине с несколько растерявшимся Джеронимо, Леваро поведал ему, что утверждение "Malleus Maleficarum", будто ведьмы могут отнять пенис мужчины, является, видимо, специфической особенностью, характерной только для немецких ведьм. В Италии всё иначе. "Но и папская булла "Summis desiderantes", возразил Вианданте, говорит, что колдовство ведьм имеет семь видов, среди которых - удаление органов, необходимых для полового акта". Леваро не спорил. "Возможно, но для того, чтобы сделать импотентом, ничего удалять не надо..."

  -Но если детородный орган остаётся, что же, кроме монашеских обетов, может воспрепятствовать соитию и деторождению? - с непостижимым простодушием осведомился Вианданте.

  Элиа в немом изумлении уставился на Джеронимо и, сдерживая смех, посетовал, что в данной области в канонических знаниях инквизитора наблюдаются серьёзные пробелы.

  - Это почему? - обиженно изумился Вианданте, - всё нужное я знаю. Боязнь импотенции была в веках почему-то обычным явлением. Вергилий в восьмой Эклоге упоминает о 9 узлах, препятствующих совокуплению, а Петроний пишет о колдовстве, лишившей Энколпия половой силы. Доминик де Сото замечает, что из-за того, что дьявол не хочет препятствовать блуду, лигатура, наведение порчи на мужчину, не столь распространена, как другие виды maleficia. Иво из Шартра, почивший в 1115 году, был первым католическим теологом, всесторонне обсуждавшим препятствия к осуществлению брака. Фома Аквинат также пишет: "Католическая вера учит, что демоны могут приносить вред мужчинам и препятствовать плотским сношениям". Типичный способ лигатуры - завязать несколько узлов на веревке или полоске из кожи и спрятать её. Это vaecordia, aiguillette или girlanda delle streghe. Подобный "грех, за который ведьма заслуживала смерти", по словам Энрике Инститориса, продолжает действовать, пока веревку не находили и не развязывали; если же этого не случалось, лигатура становилась постоянной. Молитор в одном из своих трудов, написанных не позднее 1489 года, рассказывает, как врачи обследовали нескольких супругов, утративших потенцию, и объявляли это результатом колдовства. Ранее, в 1462 году Петрус Мамор жаловался, что многие в Аквитании заявляют об impotentia ex maleficio, чтобы добиться отмены брака. Это следовало из различия, установленного Аквинским, между естественной импотенцией, когда мужчина - frigidus - не мог спать ни с какой женщиной вообще, и лигатурой, порчей, когда мужчина - malefidam, "был испорчен" и не мог вступать в сношения только с одной женщиной. Corpus Juris Canonici, Корпус канонического права Грациана, устанавливает, что сношениям можно воспрепятствовать намеренно, и что Дьявол способствует лигатуре, облегчение же может наступить с Божьей помощью - от воздержания и молитв.