ФИЛАРЕТ Данилевский - До и после пострига: поучение монахам Страница 5

Путь спасения для одних тяжел, для других легок

Путь спасения в одном месте Святого Евангелия (как говорилось вначале) Иисусом Христом назван тесным и прискорбным, а в другом — игом благим и бременем легким (Мф. 7, 13 и 11, 30). Как же то и другое, кажущееся противоположным, видится в одном и том же? Так, по свойству своему (для плоти) путь сей жесток и труден, а по произволению совершающих его и по надеждам благим он вожделен, возлюбен и сладостен, паче нежели скорбен для душ добролюбивых. Послушай, что говорит блаженный Лука об апостолах: "Они после биения бичами от лица собора (старцев Израилевых) возвратились радуясь" (Деян. 5, 40–41)[54]. Если Господь говорит: "Царствие Небесное нудится" (Мф. 11, 12), то говорит по ветхому человеку (по плоти, а не по духу). Если бы Царствие Небесное по природе нашей приобреталось с великим усилием, то никто бы не вошел в него; но как в нас от природы вложено стремление к добру и истине, то хотящим спастись (при споспешествующей благодати Божией), иго Господа благо и бремя легко в той мере, в какой они бренное тело с его страстями и похотями порабощают духу, стремящемуся любовью, правдой и святостью восстановить в себе потемневший образ Божий. Для таких Царствие Божие близ и внутрь есть, — они сами нудят себя возможно скорее достигнуть бесстрастия. Напротив, для не имеющих доброго произволения (порабощенных страстями) Царствие Небесное достигается с трудом (нудится), путь (спасения) скорбен и врата (в Царствие) тесны. Значит, единственно воля наша или содействует или препятствует нам спастися. Хочешь ли что доброе сделать? Делай. Не можешь? Желай, и это вменится тебе, как дело. Итак, мало-помалу человек сам собою привыкает делать или доброе или злое. Если бы это было не так, то ни один разбойник не спасся бы. Но мы знаем, что не только один, но и многие разбойники просияли святостью. Кажется, великое расстояние между разбойником и святым, но чего как бы невозможно достигнуть по свойству плоти, то достигается произволением. Видим и слышим мы, как многие, без упования получить Царствие Небесное, переносят великий труд и часто не достигают своей цели. Нам ли ради небесных и вечных благ не потерпеть многое? При добром произволении стяжание добродетелей не тяжело, но более радостно, ради даваемого душевного покоя и будущего воздаяния.

Трудящийся с упованием и верою, хотя и нескоро, побеждает страсти, (постепенным навыком) достигает добродетелей и приближается к Богу: когда же очистит ум свой и сердце от страстей, то примет благодать Божию, которая без сокрушения, очищения сердечного и молитвы не дается[55].

"Мы, — говорит преподобный Нил Сорский, — по лености, привязанности к миру и небрежности о жизни по духу говорим: "Жизнь по духу свойственна была только древним святым, а нам и не нужно и невозможно все сие исполнить". Но нет! Не так это, не так! Невозможно исполнить тому, кто самопроизвольно подчиняет себя страстям и не хочет искренне покаяться, истинно прилежать Духу Божию, а любит только заботу о бесполезных житейских делах. Господь принимает всех искренне кающихся, кто с сердечной любовью и страхом ищет Его, к Нему обращается и исполняет заповеди Его. Так свидетельствует нам все Божественное Писание. И древние отцы сами проходили это поприще, и один другого назидали и укрепляли. По оскудению же таковых учителей, кто ныне пожелает потрудиться в деле Божием, тому благодать поможет и вразумит[56]. А тех, кои и сами не желают подвизаться и других приводят только к нерадению и безнадежности, говоря, что ныне не бывает, как древле, дарований и даров от Бога, — Священное Писание называет заблуждающимися и приводящими в заблуждение других (2 Тим. 3, 13).

"Иные и слышать не хотят, что в наше время проявляется благодать Божия. Они омрачены бесчувствием, неразумием и маловерием", — говорит Григорий Синаит.

О трезвении и молитве

"Мы же, зная все из Божественного Писания, если желаем искренно порадеть о деле Божием, прежде всего и насколько возможно удалимся суеты сего мира, постараемся исторгнуть страсти, соблюдая сердце свое от лукавых помыслов и во всем исполняя заповеди Божии. Чтобы блюсти сердце, нужно всегда иметь молитву. Это первая степень иноческого возраста, и иначе нельзя умалить страстей", — сказал Симеон Новый Богослов, как и прочие святые отцы учат. В устранение худых помыслов и страстей для новоначальных, сказали отцы, очень полезны рукоделие с молитвою или какое-либо другое послушание, особенно же во время скорби и уныния. Отцы наши не допускают монаху и на малое время оставаться в праздности, тем более монаху юному[57].

Будь внимателен к тому, что если не смиришь свой разум, — благодать Божия оставит тебя и ты падешь в те грехи, которыми был искушаем[58]. Стоять же твердо в добродетелях зависит не от тебя, но от благодати Божией, предохраняющей от всяких падений, тебе самому необходимо только быть осмотрительным, чтобы по твоей вине не укреплялись в тебе лукавые помыслы[59].

О пребывании с Богом

Мучимые и в плену держимые страстями, мы нередко в недоумении вопрошаем сами себя, отчего претерпеваем это? Ведать надлежит, что такие пленения бывают с нами по причине отступления нашего от созерцания Бога[60]. Если же кто прилепится умом своим к Богу нашему и Владыке[61], то, верен Бог, Сам Спаситель всех избавит такую душу от всякого пленения, как говорит пророк: "Презрех Господа предо мною вину, яко одесную мне есть, да не подвижуся" (Пс. 15, 8). Что же сладостнее, как иметь себя одесную Господа, покрывающего, ограждающего и не дающего подвигнуться? Но сподобиться сего от нас зависит.

Кто что любит, тот с тем непрестанно и быть желает и отвращается от всего, что препятствует соводворяться и сообщаться с любимым предметом. Ясно, что Бога любящий, всегда вожделевает с Ним (Богом) пребывать и беседовать. Достигается же сие нами чистою молитвою. Об ней и следует нам пещись, сколько есть сил, ибо она присвояет нас Владыке нашему[62].

О непрестанной молитве Иисусовой и трезвении ума

О молитве же одни святые отцы говорили, что надо произносить полную молитву: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя", а другие — половину: "Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя"[63]. По неопытности и немощи ума последнее, — говорят (святые отцы), — удобнее, ибо никтоже в себе тайно, чисто и совершенно, может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым (1 Кор. 12, 3). В нынешнее время многие, оставив это Божественное речение, хотят приблизиться к Богу одними внешними трудами и подвигами без умного внимания и молитвы. Такие, думаю, не знают (или забывают), что им при постриге, когда дан в руки меч духовный (вервица или четки), заповедано в уме, сердце и в устах непрестанно произносить: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного". Об этом, особенно монахов, учат св. Иоанн Златоуст и многие великие святые, просиявшие от сего умного делания. Они говорят: "Вкушаешь или пьешь, путешествуешь или что-либо другое делаешь — не забывай молитвы, без молитвы нет оружия на брань". "Ты же, — пишет св. Григорий Синаит, — когда приходят помыслы, призывай Господа Иисуса часто и терпеливо и они отбегут, ибо, не теряя сердечной теплоты, подаваемой молитвою, они, как огнем палимые, отбегают". "Иисусовым именем, — говорит Лествичник, — бичуй супостатов"[64].

Отчего более всего человек приходит в преуспеяние от умного делания? От советов отцов, от истинного повиновения и терпения с верою, но если кто скажет, что от этого делания некоторые в прелесть впадают, то пусть послушает св. Григория Синаита: "Если же, — говорит, — некоторые совратились, повредились в уме, то знай, что они пострадали от самочиния и гордости"[65]. Мало успевают и много вредят себе от того, что хотят заниматься внутренним деланием без наставления, уповая на себя и свой разум и на внешние подвиги, вознерадев о хранении ума от помыслов и об очищении сердца от злобы и страстей. У положившего правильное опытное начало, все будет с пользою (благочинно), а при неправильном (неискусном) начале все будет рассеянно, нетвердо, бесполезно. Так учат богоносные отцы.

Св. Феодор Едесский пишет: "Первый наш подвиг — умалить страсти и по сем победить их. Второй подвиг — стяжать добродетели и не оставлять души своей пустою и недеятельною. Третий подвиг — трезвенно блюсти плоды наших добродетелей и трудов, ибо нам заповедано не только делать трудолюбиво, но и хранить бодренно"[66]. "Начало плодоносия — цвет, — говорит св. Исихий, пресвитер Иерусалимский, — а начало трезвения ума — воздержание в пище и питии, отвержение и отсечение всяких помыслов и сердечное безмолвие[67], которое достигается при мирном духе со всеми, а для сего последнего, как и для первого[68], более всего необходимо смиренномудрие с повиновением".