Алексей Опарин - Тайна судьбы Археологическое исследование книги пророка Иеремии Страница 5

Без всякого уважения к правде или правдоподобию оно стало придумывать имена для скелетов и подвиги для имен. Славу апостолов и святых людей… оно омрачило религиозными вымыслами. К непобедимому сонму настоящих и первобытных мучеников оно присовокупило мириады мнимых героев… Но распространение суеверий было бы менее быстро и менее успешно, если бы духовенство не прибегало для укрепления веры в народе, к помощи видений и чудес, удостоверявших подлинность и чудотворную силу самых подозрительных мощей». [Гиббон Э. Закат и падение Римской империи. В 7 т. – М.: Терра, 1997. Т. 3. С. 318—319].

В описании священников святые приобрели типичные черты языческих богов! «Такие низменные страсти, как гордыня, корыстолюбие и мстительность, казалось бы, должны быть недоступны для небесных духов; тем не менее, сами святые снисходили до того, что с признательностью одобряли щедрые приношения своих поклонников и грозили самыми страшными наказаниями тем нечестивцам, которые… не верили в их сверхъестественную силу». [Там же. С. 321]. И, наконец, вдумаемся в то, что возмутило даже атеиста Гиббона и что так часто не замечают люди или не желают замечать, что будет точнее: «Если бы в начале пятого столетия Тертуллиан и Лаптанций (деятели ранней христианской церкви. – А. О.) могли восстать из мертвых и присутствовать при праздновании какого-нибудь популярного святого или мученика, они были бы охвачены негодованием при виде тех нечестивых зрелищ, которые заменили чистое и духовное богослужение христианских конгрегаций. Лишь только растворились бы церковные двери, они были бы поражены курением ладана, ароматом цветов и блеском лампад и восковых свеч, разливавших, среди белого дня, роскошный, вовсе не нужный и, по их мнению, святотатственный свет. Если бы они направились к балюстраде алтаря, им пришлось бы проходить сквозь распростертую толпу молящихся… в состоянии опьянения от фанатизма… Эти люди осыпали поцелуями стены и пол священного здания, а их горячие молитвы… были обращены к костям или праху святого, по обыкновению прикрытым от глаз толпы полотняным или шелковым покрывалом… Один и тот же первообразный дух суеверия должен был… обманывать людей легковерных и действовать на чувства толпы… Самые почтенные епископы пришли к тому убеждению, что невежественные поселяне охотнее откажутся от языческих суеверий, если найдут с ними сходство… в христианских обрядах. Религия Константина (император Византии, при котором империя приняла в 4 веке христианство. – А. О.) менее чем в одно столетие довершила завоевание всей Римской империи, но сами победители были мало-помалу порабощены коварством своих побежденных соперников». [Гиббон Э. Т. 3. С. 322—323]. Да, верно пишет Гиббон, порабощены коварством, но прежде всего не группы людей, а сатаны. Не сумев уничтожить христианство силой, дьявол применил другую тактику, смешав его с язычеством. Распространяясь в разных странах, культ христианских святых соединился с дохристианскими верованиями. Отсюда берет свое начало почитание святых как покровителей ремесел и различных сторон хозяйственной и бытовой деятельности – защитников от болезней, покровителей стран и городов, и т. д. Эта тактика, несмотря на то, что она расходилась с традиционными представлениями, была принята церковью. [Христианство: Словарь / Под ред. Л. Н. Митрохина. 1994. С. 248]. Только за первую половину 20 века было канонизировано (возведено в ранг святых) 82 человека и принято в «кандидаты» святых 859 человек. Чествование одних святых признано церковью необязательным, других – обязательным.

В средние века при монастырях создаются фактически фабрики по изготовлению мощей и «продукции» новых «святых». У простодушных и невежественных людей выманивали последние крохи за дозволение поклониться мощам. Сегодня прекрасно известно, как разыгрывались сцены чудес на могилах святых. Мы бы не хотели оскорбить чьих-либо чувств, но это историческая правда, факты, которые невозможно отрицать. На Руси этот процесс мало чем отличался от западного образца. На Русь христианство пришло из Византии уже в весьма искаженном виде, и Русь внесла в него свои национальные языческие праздники, обычаи и своих святых.

В заключение мы вновь хотим привести слова профессора Б. Н. Путилова: «Люди постоянно обращались к святым по самым бытовым поводам: за помощью в делах хозяйственных, семейных, общественных, надеясь на их участие в избавлении от болезней, разных бед и напастей. Постепенно сложился церковно-народный месяцеслов, где абсолютно органично соседствовали христианские и языческие представления о святых». [Путилов Б. Н. Указ. соч. С. 90]. Итак, поклонение Богу было фактически заменено на поклонение деве Марии и святым, имевшее, как мы видели, не только антибиблейскую сущность, но, порой, и откровенную спекуляцию, при которой, в частности, Бог изображался, как большой начальник, к Которому напрямую обращаться опасно, а лучше решить свои вопросы через Его любимчиков – святых, которых можно подкупить дарами, а говоря ещё откровеннее, просто взяткой.

● Прощение оптом и в розницу.

Принципы Божьего прощения, изложенные в Евангелии и сводящиеся к словам: «Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром» (Откр. 22:17) были грубо попраны индульгенциями. Начиная с XII века папство изобретает и вводит в оборот особые грамоты – индульгенции. «Было провозглашено учение о том, что папа может по своему желанию разрешать то, что запрещено каноническими законами, а с соответственной мотивировкой ему предоставляется право разрешать и то, что запрещают „божеские“ законы. Таким образом, можно было получить разрешение на совершение любого греха или преступления, нужно было только внести определенную сумму в папскую казну. Эта искупительная сумма освобождала преступника от покаяния, ибо папа, согласно этой теории, очищает не только от наказания (poena), но и от вины (culpa). Исходя из этого учения, папа Климент VI (1342—1352) издал буллу, в которой „предписал“ ангелам рая переправить немедленно освобожденных им преступников из ада в рай: в аду должны были оставаться лишь те, которые не внесли „святой лепты“ в папскую кассу. Лишь богатые, как позже утверждалось в папской „Таксе“ отпущения грехов, могут стать чистыми и невинными голубями; бедняки лишены этой возможности, ибо они не обладают необходимыми средствами для своего искупления. Такое искупление грехов давалось на основании особого разрешения – папской индульгенции. Схоластика разработала целое учение об индульгенциях. Изображая индульгенцию как милость церкви к грешнику, авторы этого учения в то же время подчеркивали, что эта „милость“ не может предоставляться безвозмездно. Индульгенция должна была давать богу следуемое ему удовлетворение (satisfacito) за совершенный грех за счет „добрых дел“, которые накопились в большом числе в папской сокровищнице благодаря Христу, апостолам и святым. Из этой сокровищницы папа и мог черпать „добрые дела“, очищая и освобождая человека от грехов. Индульгенция „очищала“ не только уже совершенные преступления, но и задуманные. По существу, индульгенция была торговлей преступлениями, и папские агенты, распространяя по всему „христианскому миру“ индульгенции и зазывая в свою лавочку покупателей, тем самым фактически поощряли всякие преступления. „Если кто убьет отца, мать, брата, сестру, жену или вообще родственника, он очистится от греха и преступления, если уплатит 6 гроссов“. „Если один человек участвует в нескольких убийствах в одно и то же время и по одному и тому же случаю, он может очиститься от вины, если уплатит 30 турских ливров“. „Кто убил свою жену с целью жениться на другой, может получить отпущение, уплатив 8 турских ливров и два дуката“. Отпущение кровосмешения предоставлялось за 4 турских ливра. Содомский грех и скотоложство оценивалось в 36 турских ливров. Отпущение всякого рода грехов, „совершенных клириками с монахинями, в монастыре или вне его, с родственницами, свойственницами, духовной дочерью или какой-либо другой женщиной“, оплачивалось согласно таксе. Индульгенция, выдаваемая на три года, стоила 20 карлинов, на 5 лет – 40, на 6 лет – 50 и т.д. Индульгенции изготовлялись в массовом количестве; они были стандартны и безымянны и продавались оптом. Большими пачками, корзинами и сундуками рассылались они почти по всей Европе и зачастую отдавались на откуп светским хищникам и эксплуататорам. Одновременно с безымянными, предъявительскими индульгенциями, папская курия изготовляла специальные, индивидуальные, именные. То были индульгенции для привилегированных, для духовенства и знати. Эти индульгенции составлялись особыми специалистами, писались высоким стилем, каллиграфически, проверялись чинами всяких рангов, редактировались церковным начальством. С целью шире организовать это выгодное для папства дело, папская канцелярия разработала целый каталог преступлений и прейскурант отпущений за них. Результатом этой огромной работы явилась „Такса святой апостольской канцелярии“, памятник гнуснейшего обмана, хищничества, преступности одних, безумия, темноты и фанатизма других. Этот официальный документ, называвшийся коротко „Такса“, не дает возможности папству отпереться от своих злодеяний. Мало того, переусердствовавшие друзья католицизма постарались разрекламировать этот документ по всему миру. Так, в XV томе известного трактата „Океан права“, вышедшего в Венеции в 1583 г. под редакцией Цилеттуса, полностью помещена эта „Такса“ и написано специальное посвящение к ней, адресованное папе Григорию XIII, который был чрезвычайно тронут этим посвящением и высоко оценил работу Цилеттуса». [Лозинский С. Г. История папства. М.: Политиздат, 1986. С. 138—140]. История нам сохранила примеры вопиющих по своему смыслу индульгенций, в которых за деньги прощались любые будущие грехи. «Монахиня, неоднократно грешившая в своём монастыре, а также за пределами его и пожелавшая стать аббатисой, уплачивает штраф в размере 131 ливра 15 су… Священник желающий получить разрешение на сожительство с родственницей, уплачивает 76 ливров 1 су… Женщина, желающая приобрести отпущение и в то же время продолжать греховные сношения, уплачивает 87 ливров 3 су». [Таксиль Л. Священный вертеп. К.: Політвидав, 1985. С. 222]. Эта гнуснейшая торговля подрывала в людях веру в Бога любви и милосердия, и веру в Бога вообще. Ибо как можно верить Богу, церковь Которого торгует такими вещами. «Новое учение об отпущении грехов основано главным образом на откровении сокровищ, находящихся в недрах церкви, через примирение с которыми могут быть прощены грехи без изнурительных смирительных упражнений покаяния и без соблюдения таинств. Стали утверждать, что во Христе, беспорочной Деве Марии и в бесчисленных святых заложена неизмеримая полнота заслуг, которая в чрезвычайном преизбытке, нежели потребно для них самих. И хотя говорили, что Сам Господь имеет неизмеримую полноту заслуг, достаточную для всех, все же много говорилось о заслугах святых и это привело к новым представлениям об излишке дел или же о преизбытке заслуг. Своими упражнениями в покаянии, своими незаслуженными страданиями в этом мире святые сделали гораздо больше, нежели это было бы потребно для их собственного спасения. Из этих излишков дел, в совокупности с неизмеримыми заслугами Христа, образовалось такое хранилище сокровищ, к которому папе вручены ключи, чтобы он имел власть объявлять свободу от греха в этой жизни, а также избавлять от страдания в чистилище. „Сила ключа“, таким образом, заступала на место действующих таинств. История представляет нам первую форму отпущения, которая была изготовлена римской церковью в начале одиннадцатого столетия. Однако лишь при крестовых походах этот новый дьявольский обман достиг своего наивысшего расцвета. Папа Урбан Второй издал в 1095 году в Клермоне всеобщее отпущение грехов всем участникам священной войны. С этого времени вошло в обычай издавать отпущения, то есть индульгенции, меньшей степени. Индульгенция на несколько сот лет могла быть куплена каким-либо епископом на том основании, что он построит или увеличит церковь, построит мост или насадит лесной массив, или огородит его. Нередко индульгенция составлялась также на принятие на себя особенных религиозных обязанностей, как например известное число молитв перед определенным алтарем, паломничество к священным местам и реликвиям и тому подобное за плату. Папа, по учению Ватикана, является высшим распределителем капитала и имеет право перекладывать это распределение также на епископов и диаконов. Папа имеет власть продавать всем христианам индульгенции, тогда как власть епископов и диаконов ограничена. С течением времени обращение индульгенций в практику все более и более брало верх. Хотя некоторые из способнейших книжников и ученых, не щадя себя, восставали против постыдной торговли папскими и епископскими индульгенциями, доказывая их несоответствие Слову Божьему, однако они не смогли противостоять мощному течению. Их голоса остались неуслышанными. Получить прощение и спасение посредством определенной суммы денег, или необременительным пожертвованием, или милостыней было намного удобнее, чем заниматься целым рядом постоянных изнурительных упражнений покаяния. В первое время римская церковь практиковала наложение тяжких штрафов и изнурительных упражнений покаяния за злодейство и преступление. Если грешники несли свое наказание со смирением, то оно снималось с них. Это покаяние должно было начинаться с денег или с добрых дел, так можно было укоротить время покаяния или добиться полного его устранения. Пресвитер кое-что снимал с наказуемого от своего наказания, то есть отпускал. От этого и происходит индульгенция (отпущение грехов). Цена за индульгенцию назначалась по роду преступления, а главным образом – по достатку покупателя. Следующее повествование из трудов Милнера доказывает, какого расцвета достигла торговля индульгенциями во времена, когда реформация нанесла этому ощутимый удар. „В 1709 году морские разбойники из Бристола захватили галион (очень большое судно), на котором они нашли пятьсот тюков папских индульгенций… Каждая кипа содержала шестнадцать стоп (стопа содержала 1000 листов), так что весь запас состоял из трех миллионов восьми сорока тысяч индульгенций. Цена индульгенции колебалась от трех риалов (приблизительно две марки) до одиннадцати фунтов (двести двадцать марок). При приближении поста каждый был обязан купить такую индульгенцию. Бернет уверяет нас, что постыдная торговля в папских странах не настолько исчезла, как бы нам должно предполагать. Он говорит, что в Испании и Португалии есть такие комиссары, которые самым бессовестным образом ведут торговлю индульгенциями“». [Миллер. Указ. соч. Т. 1. С. 587—589]. «Первоначально, при первом своем появлении в XI веке индульгенция означала избавление от наказания, наложенного церковью: своё громадное значение она получила с тех пор, когда в XIII веке ей приписана была сила спасать и от огня чистилища. Средневековый христианин жил в постоянном, ежечасном страхе ужасающих мучений этого места, которое отличается от настоящего ада только тем, что пребывание в нём ограничено временем. Он утешался мыслью, что в таинстве покаяния ему отпускаются его грехи и он избавляется от вечных адских мук; но церковь учила его, что временное наказание за свои прегрешения он всё-таки осуждён нести или в этой или в будущей жизни. Никто не мог знать, достаточно ли его раскаяния и его добрых дел для спасения от огня чистилища… Около двух веков эта индульгенция давалась исключительно живым. Папы не осмеливались свою апостольскую власть… распространять и на тех, кто уже предстал перед судилищем Бога. Лишь во времена Возрождения папы стали смелее. При Сиксте IV, в правление которого родился Лютер, началось крайне выгодное дело продажи индульгенций и для мёртвых. Папа „полнотою своей власти“ разрешил, чтобы родственники и друзья делали денежный взнос на спасение несчастных душ из чистилища и объявил свою „волю“, чтобы это пожертвование со стороны живых служило на избавление мёртвых от наказания. Эта новая индульгенция отличалась от прежней, которая шла на пользу земных путников, только тем, что теперь живущие оказывали помощь умершим и платили вместо них… „Solald das Geld im Kasten klingt, die Seele aus dem Fegfeuer springt“ (как только деньги в ящике звякнут, душа из чистилища выскочит)… Через широко открытые двери деньги лились в святой храм, и дом Божий стал домом торгашей. Всякий безбожник мог за деньги приобрести уверенность, что спас от мук своих близких. Всякий мог, не чувствуя ни малейшего раскаяния, купить себе индульгенцию… Неоценимый талисман, утешение для запуганной совести, мирное успокоение для ленивых и слабых, щит для дерзких». [История Нового времени. Под глав. ред. И. Пфлуг-Гартунга. В 2 т. СПб.: Самообразование, 1910. Т. 1. С. 261—262]. «В проповеди об индульгенции говорилось, что папа имеет безусловное право прощать грехи живых и мёртвых, что папская индульгенция имеет ту же силу, что и крест Христов. При этом, конечно, раздавались ещё и более наглые речи, а именно, что папа мог за деньги, заплаченные за индульгенцию, простить даже плотских грех по отношению к Божьей матери». [Робертсон Д. История христианской церкви. В 2 т. СПб.: И-е И. Л. Тузова, 1891. Т. 2. С. 548].