Лора Герд - Русский Афон 1878–1914 гг. Очерки церковно-политической истории Страница 5

При описании посещения каждого греческого монастыря Докос специально отмечает его положение с точки зрения национальных интересов и возможностей противостоять русским. Так, хорошее экономическое положение Ксиропотамского монастыря (годовой доход 2 360 лир) порадовало его из-за общей границы этой обители с Пантелеймоновым монастырем, ввиду опасности захвата территории. Монахи Ксиропотама хорошие патриоты и смогут противостоять русским соседям. Пантелеймонов монастырь предложил им продать часть побережья на границе за 2 000 лир, но получил отказ; не увенчались успехом также попытки включения русского монаха в число братии; отказом было встречено предложение петь иногда славянскую литургию[41]. С похвалой отзывается Докос и о Кутлумушском монастыре, игумен которого, Харитон, родом из Загории, представлялся ему очень подходящей личностью для организации национальной деятельности на Афоне. Русские всеми силами стараются приобрести кутлумушскую келлию в Карее, но им было отказано; были изгнаны также два монаха, прибывшие на место умерших и живших там сверх положенной нормы.

Посетил Докос и Иверский монастырь, который в течение многих лет имел спор с грузинской келлией Св. Иоанна Богослова. Эпитропы и проистамены монастыря показались консулу хорошими патриотами, однако Иоаким III предостерег его от доверия антирусским настроениям в Ивироне. Бывший патриарх говорил, что большинство греческих монахов на Афоне симпатизируют русским и считают, что если простые и бедные иноки по неграмотности или из материальных интересов сближаются с русскими, то от этого не может быть никакого вреда для эллинизма, ибо они не могут взять верх в греческих монастырях. Если, по мнению Иоакима III, русские добьются превращения грузинской келлии в скит, то они легко смогут войти и в Иверский монастырь[42]. Докос, однако, считал опасения патриарха преувеличенными. За несколько дней до его прихода Ивирон посетил русский консул, который пытался вести переговоры об обращении келлии в скит и угрожал не только задержкой доходов от Иверского монастыря в Москве, но и конфискацией самого монастыря, однако получил отказ[43].

С удовлетворением говорит Докос о неудачной попытке русских организовать свою школу в Филофеевском монастыре; о передаче же лавриотами келлии в Кавсокаливии русским упоминает с сожалением. Из греческих афонских монастырей один только Святопавловский сумел сохранить свои доходы от бессарабских имений путем «постоянной лести через представителя в Карее»[44]. Греческие инициативы в этой обители принимаются с трудом; представитель монастыря в Карее выступает вместе со славянами – Пантелеймоновым, Хиландарским и Зографским монастырями. Антипросоп Св. Павла предложил разрешить русским фотографировать фрески Панселина в Протате; это предложение было забаллотировано греческими представителями. Святопавловский монастырь даром предоставил Пантелеймонову монастырю скалы на побережье для постройки там дома. Кроме того, Иоаким III сообщил консулу, что антипросоп Св. Павла якобы тайно продал русским частицу Св. мощей и Даров, которые волхвы принесли Спасителю на Рождество. «Они полагают, что смогут обмануть русских и под видом дружбы получать от них деньги без вреда для национальных интересов. Я не думаю, что русские столь глупы, чтобы без уступок и надежды на большее давать большие суммы. Монахи утверждают, что поскольку они сами родом из Кефалинии, то нет опасности их обрусения. «Конечно, – продолжал Докос, – они не станут русскими гражданами и военными; но русским и не нужно их записывать в русские; им нужно просто использовать их в своих политических интересах, цель важная, которая стоит 1 000 оттоманских лир, которые они выплачивают за голос представителя монастыря в Карее». Ситуация в Святопавловском монастыре будет служить соблазном для других монастырей, которые могут последовать его примеру[45].

Монастырь Св. Павла. 28 сентября/11 октября 1930 г.

Высокой оценки удостоился игумен Григориата, Симеон из Триполи на Пелопоннесе, «образец монаха-воина нации и Церкви». В нем грекам можно быть совершенно уверенными. Большинство братии выходцы из Греции, мораиты, причем родом с Пелопоннеса. Менее доволен остался Докос игуменами Ксенофонта, Симонопетра, Дохиара и Констамонита, которые, на его взгляд, были глупы, неграмотны и не обременены национальными чувствами. К ним следовало бы прислать образованное духовное лицо для наставления. Начисто лишены национальных чувств епитропы монастыря Ставроникита; все склоны покрыты русскими келлиями и каливами, многие из которых куплены в последние 4 года. Сдержанна и исполнена неприязни оценка Пантелеймонова монастыря. При посещении же Зографа Докос пытался предостеречь монахов против излишнего доверия русским и в то же время подчеркнул, что греки, в отличие от русских, никогда не посягали на их монастырь.

Подводя итог своему посещению, Докос высказывает необходимые, на его взгляд, меры к улучшению национальной ситуации на Св. Горе, которые сводятся к 11 пунктам: ограничение мирского элемента в Карее; реорганизация греческой школы в Карее; делегирование в Карею подобающе настроенного представителя, в монастыри – духовных лиц из Греции, которые бы вошли в доверие к монахам и действовали заодно с консульством; предоставление Ставрониките беспроцентного займа и поставить его под непосредственный надзор Лавры, Ватопеда, Ивирона и Кутлумуша[46]; покупка келлий в Стримонском заливе, которых домогаются русские; строгое запрещение поселения русских в греческие монастыри, а также продажи им келлий и калив; преодоление ревности между греками из Турции (туркомеритами) и Греции (мораитами); ограничение каймакама-взяточника[47].

Келлии монастыря Ставроникита. 21 сентября/ 4 октября 1930 г. В конце XIX – начале ХХ в. многие из этих келий принадлежали русским

Монастырь Ставроникита. 14/27 августа 1928 г.

Исполнено озабоченности донесение Докоса от 26 июля 1889 г. (№ 869)[48]. Он жалуется на корыстолюбие ватопедских монахов, которые из-за желания получить задержанные доходы с бессарабских имений, не решаются выступить против славянского засилья. Особенно огорчила консула беседа с иверскими монахами: «Πολλοί των έν αύτη απαίδευτων ραγιάδων καταρραδιουργηθέντες υπό των Ρώσσων борются с выходцами из Эллады»[49], – так с презрением характеризует Докос монахов-туркомеритов, выходцев из Турции. Антипросопы Ставроникитского монастыря Никандр и Александр, по его словам, – предатели. Таким образом повторится история Пантелеймонова монастыря и шаг за шагом вся Св. Гора будет продана русским.

В целях укрепления эллинизма на Афоне, по мнению греческого консула, были приемлемы любые средства, в том числе помощь со стороны католических держав (донесение от 5 августа 1889 г.)[50]. Оказывается, австрийский консул проявлял интерес к монастырю амальфитян, известному под названием Морфану; в византийское время эта обитель была основана выходцами из итальянского города Амальфи. Австрийский представитель хотел бы узнать, нет ли на Афоне документов, аналогичных тем, что хранятся в архиве Ватикана. По мнению Докоса, эту заинтересованность консула великой державы вполне можно использовать в борьбе против русских. Он узнал, что в архиве Лавры существует пергаменный документ об основании монастыря выходцами из Амальфи, которые имели право держать корабли. Однако основание инославного монастыря на Афоне представлялось проблематичным, и Докос посоветовал антипросопам Лавры не показывать этот акт, пока не будет найден какой-нибудь другой, более подходящий документ.

Очередные жалобы на распространение русских высказывает Докос в донесении от 31 февраля 1891 г. (№ 1080). В длинном списке мер, которые необходимо принять, говорилось также о введении контроля над денежными делами греческих монастырей, невозможности предоставления никаких уступок русским (удовлетворение требований Ильинского скита, передача в постоянное пользование Андреевскому скиту гавани, допущение новых русских монахов в келлии и скиты и др.). Более того, Докос настаивал на том, чтобы игуменам греческих монастырей были запрещены поездки в Россию за сбором милостыни[51].

Созвучно донесениям Докоса было изложение профессора богословия, иеромонаха Парфения Папаянопулоса о состоянии Св. Горы, написанное в Фессалонике в марте 1888 г. и адресованное министру церковных дел и образования[52]. На вопрос «Как мы можем спасти Афон?» автор дает два основных ответа: материальная помощь монастырям со стороны греческого правительства и поселение в обителях ученых монахов, которые бы проводили разъяснительные беседы с братией и распространяли бы среди них образованность в национальном духе. Митрополит Дамаскин Патрский, побывавший на Св. Горе по пути в Константинополь в 1889 г., также настоятельно советует С. Драгумису обратить особое внимание на Афон, чтобы тот не перешел в руки иностранцев (т. е. русских), приносящих большой вред эллинизму[53].