Джон Стотт - Деяния святых Апостолов Страница 52

15 Когда же начал я говорить, сошел на них Дух Святый, как и на нас вначале. 16 Тогда вспомнил я слово Господа, как Он говорил: Иоанн крестил водою, а вы будете крещены Духом Святым. 17 Итак, если Бог дал им такой же дар, как и нам, уверовавшим в Господа Иисуса Христа, то кто же я, чтобы мог воспрепятствовать Богу?

18 Выслушавши это, они успокоились и прославили Бога, говоря: видно, и язычникам дал Бог покаяние в жизнь.

Новость о том, что и язычники приняли слово Божие, Распространилась повсюду. Об этом услышали Апостолы и братия, бывшие в Иудее. Вполне понятно, что Апостолы были обеспокоены обращением и крещением первых язычников, которые приняли слово Божье (1), и им было необходимо убедиться и подтвердить самим благовестие самаритянам, которые «приняли слово Божие» (8:14). Они не вызывали Петра с требованием отчитаться перед ними. Лука лишь пишет, что Петр пришел в Иерусалим по собственному решению (2). А редактор Безанского текста, не желая оставлять никаких сомнений на этот счет, прибавляет, что Петр «долгое время хотел пойти в Иерусалим», что он наконец–то и выполнил по собственной инициативе. Там «он сообщил им о благодати Божьей» [243].

Так или иначе, по прибытии в Иерусалим обрезанные упрекали его, говоря: ты ходил к людям необрезанным и ел с ними (3). Некоторые предполагают, что критика исходила от «партии обрезанных» (НЗА), то есть от «правого крыла иудейских христиан», «экстремистов», или «ригористов» [244]. Но греческое выражение должно лишь обозначать людей «иудейского происхождения» (НАБ), т. е. всю христианскую общину Иерусалима, которая на тот момент состояла только из евреев. Недавние события в Кесарии, естественно, взволновали их.

В стихах 4–17 Петр же начал пересказывать им по порядку (4). Фактически, Лука рассказывает нам все по второму разу устами Петра, но в более коротком виде, меняя порядок событий. Повествование Луки следовало хронологии четырех дней, начиная с явления ангела Корнилию. Петр же, поскольку рассказывает о событиях с собственной точки зрения, начинает с явления полотна и не упоминает об откровении Корнилия до тех пор, пока не услышал о нем от самого Корнилия на четвертый день (хотя трое посланных от сотника упоминали об этом, 10:22). Последовательность событий, представленных Петром, имеет большое значение, потому что помогает нам вместе с ним пережить то, что испытал он, и понять, как Бог показал ему, что не следует никого называть нечистым или скверным (10:28). Нужно было получить четыре божественных откровения подряд, чтобы наконец преодолеть свои расовые предрассудки, как он объяснил это Иерусалимской церкви.

Первым потрясением явилось божественное откровение (4—10): большое полотно, в котором находилось множество животных, рептилий и птиц. В стихе 6 появляется дополнение в виде четвероногих земных, а также того факта, что Петр «внимательно всматривался» (НАБ) в то, что находилось в полотне. За видением последовал голос, который дал Петру поразительный приказ: встань, Петр, заколи и ешь, а после его протеста упрекнул его, сказав: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым. Все откровение Петра, включая полученный приказ и последовавший упрек, повторилось трижды, так что небесный голос обращался к нему шесть раз с одним и тем же основным посланием. В результате этого Петр понял, что чистые и нечистые животные (различие, которое Иисус отменил) (Мк. 7:18–19) являлись символом чистых и нечистых, обрезанных и необрезанных людей. Как говорит об этом Рэкэм, «полотно — это церковь», которая будет «содержать в себе все расы и классы без какого бы то ни было различия» [245], хотя полное осознание этого пришло к Петру много позже.

Вторым потрясением стало божественное повеление Духа (11–12) пойти вместе с тремя людьми, посланными за ним, чтобы вести его в Кесарию. Ибо произошло это «в тот самый момент» (ПНВ), когда прекратилось видение и у ворот появились люди Корнилия, а Дух велел ему идти с ними, «ни мало не сомневаясь» (12), несмотря на то что они были необрезанными язычниками. Действительно, сии шесть братьев, которые теперь были с Петром в Иерусалиме, тогда сопровождали его из Иоппии в Кесарию (10:23) и были свидетелями тому, что произошло. Вместе с Петром их было семь человек. Уильям Баркли считает это весьма значительным моментом, ибо «по египетскому закону, который евреи знали очень хорошо, для того чтобы полностью подтвердить какие–либо обстоятельства обязательно требовалось семь свидетелей», а «по римскому закону, который они знали так же хорошо, для подтвержден ния важных документов, типа завещания, необходимо было семь печатей» [246].

Третьим поразительным проявлением Божьей цели явилась божественная подготовка (13—14). Когда Петр и его спутники вошли в дом к Корнилию, тот рассказал им, как Бог подготовил его к их визиту. Сотнику явился ангел и повелел ему отправить в Иоппию людей за Симоном Петром, которому предстояло принести Корнилию весть о спасении. В своем повествовании Лука не говорит о содержании сообщения, которое Корнилий передал Петру (10:5—6;22,32–33), но Петр знал, чего ожидал Корнилий по знаку ангела.

Когда Петр рассказывал в Иерусалимской церкви историю двух откровений, он, должно быть, сам был заново поражен хронологией тех событий. Ибо Бог действовал и в том, и в другом, создавая все необходимые возможности для их встречи, дав каждому из них особое, независимое от другого откровение. Он велел Корнилию в Кесарии послать за Петром в Иоппию, а Петру в Иоппии велел отправиться к Корнилию в Кесарию, совершенным образом синхронизировав эти два события. Хенчен считает, что Лука преувеличивает божественное сверхъестественное вмешательство, что он таким образом «в реальности исключает возможность принятия решений людьми» и превращает послушание веры чуть ли не в «судорожные движения марионеток» [247]. Но это несправедливо. Здесь совершенно очевидно божественное вмешательство в жизнь и Петра, и Корнилия, но по отношению к ним не было никакой манипуляции, которая бы не принимала в расчет их желания и волю. Напротив, они с полной ответственностью реагировали на то, что слышали и видели, прекрасно осознавая значение происходящего, намеренно выбирая путь повиновения.

Четвертым и последним откровением для Петра явилось божественное действие (15—17). Ибо, когда же начал я говорить, или, лучше (поскольку толкователи Писаний предупреждают нас не воспринимать слишком дословно эту семитскую конструкцию), «когда Петр еще продолжал эту речь» (10:44), сошел на них Дух Святый точно так же, продолжает он, как и на нас вначале. Удивительное сходство этих двух событий поразило его. Он вспомнил, что воскресший Иисус сказал после Своего воскресения (1:5): Иоанн крестил водою, а вы будете крещены Духом Святым. Другими словами, то была языческая Пятидесятница в Кесарии, соответствовавшая иудейской Пятидесятнице в Иерусалиме.

Итак, мы перечислили четыре божественных удара, искусно направленных против расовых предрассудков иудеев и, в частности, Петра: откровение, повеление, подготовка и действие. Все вместе они окончательно подтвердили тот факт, что Бог приветствует вхождение верующих язычников в Свою семью на равных условиях с верующими иудеями. Теперь Петр убедился в этом. Он немедленно пришел к верному заключению, исходя из того, что Бог дал тот же дар Духа язычникам, что и иудеям. Он задал присутствовавшим два риторических вопроса. Первый вопрос прозвучал несколько раньше: «Кто может запретить креститься водою тем, которые, как и мы, получили Святого Духа?» (10:47). Второй вопрос он адресовал своим критикам в Иерусалиме: «Итак, если Бог дал им такой же дар, как и нам… то кто же я, чтобы мог воспрепятствовать Богу?» (11:17). На эти вопросы ответов нет. Они тем более поразительны, что в обоих имеется почти идентичное греческое выражение, а именно dynatai kolysai (10:47) и dynatos kolysai (11:17), дословно «способный запретить отказать, или предотвратить». Водное крещение не могло быть запрещено уверовавшим из язычников, потому что невозможно запретить Богу сделать то, что Он уже сделал, поскольку Он уже даровал им духов. ное крещение. Этот аргумент невозможно оспорить. Петр «столкнулся с божественным» [248]. Честно говоря, совершить христианское крещение над необрезанными язычниками было смелым и новым шагом, но противиться ему означало бы «встать на пути у Бога» (НАБ).

Как Петр был убежден теми свидетельствами, так теперь в них убедилась и Иерусалимская церковь: Выслушав это, они успокоились (дословно, «хранили молчание») и прославили Бога. Как тонко сказал об этом Брюс, «их критика иссякла; началось их восхваление» [249]. Они могли с полным основанием прославить Бога, ибо, как они заключили, видно, и язычникам дал Бог покаяние в жизнь (11:18).