Алексей Карпов - Самые знаменитые святые и чудотворцы России Страница 52

По возвращении на Русь Нил решает оставить Кириллов монастырь. Сначала он построил себе келью поблизости от монастыря и жил в ней, однако соседство с многолюдной и шумной обителью, занимавшейся обширной хозяйственной деятельностью, нарушало его уединение. Вместе со своим учеником Иннокентием Нил удаляется на расстояние 15 верст от монастыря и находит подходящее для поселения место в глухом, болотистом и комарином лесу на берегу речки Соры (или Сорки). «Благодатию Божию, — писал он впоследствии, — обретох место моему угодно разуму, занеже мирской чади маловходно» (то есть для мирян труднодоступно). Историк С. П. Шевырев, посетивший Нилову пустынь в середине XIX столетия, так описывал ее природу: «Дико, пустынно и мрачно то место, где Нилом был основан скит. Почва ровная, но болотистая, кругом лес, более хвойный, чем лиственный. Трудно отыскать место более уединенное, чем эта пустыня». Сюда переходят некоторые из иноков, искавшие его духовного руководства. Так возник скит, в котором прошла вся оставшаяся жизнь преподобного Нила.

Распорядок жизни обитателей скита был прост, но суров. В кельях жили по одному. Лес на территории скита рубить запрещалось. Из одной кельи могло быть видно не более одной-другой. В кельях не разрешалось держать ничего, кроме книг, икон и самого необходимого. Слуг иметь не позволялось. Скот также не держали. Питаться монахи должны были от трудов рук своих, но «рукоделием» разрешалось заниматься только таким, чтобы не покидать своей кельи. Милостыню дозволялось принимать лишь умеренную и в крайних случаях. Помогать друг другу надлежало не материальными благами, но лишь «рассуждением духовным». Встречаться обитатели скита должны были два раза в неделю, собираясь в церкви для всенощной в среду вечером (если на неделе не было какого-то праздника) и в воскресенье. Если же на неделе случался праздник, требующий всенощной, то встречались, помимо воскресенья, в этот день.

Нил постарался не допустить перерастания своего скита в обычный общежительный монастырь: он принимал лишь тех, кто уже прошел выучку в общежительном монастыре (в самом ските никого не постригали). Кроме того, непременным условием приема в скит Нил поставил грамотность инока. Он не порывал полностью с традиционным монашеством. Выработанное им направление монашеской жизни Нил определял как «средний» путь — средний между полным уходом от мира, отшельничеством, и киновией (общежительным монастырем).

Преподобный Нил пользовался громадным авторитетом в русском обществе. Известно, что с большим уважением относился к нему и к его учителю Паисию Ярославову сам великий князь Иван III. В конце XV века, по мере приближения 1492 года (7000-го, по принятому в то время счету лет от «Сотворения мира»), во всех слоях русского общества нарастали тревожные ожидания близящегося конца света. Новгородский архиепископ Геннадий Гонзов в письме к ростовскому епископу Иосасафу спрашивал у него: нельзя ли пригласить в Новгород для совета по этому поводу старцев Паисия и Нила — видимо, считая их самыми авторитетными и образованными среди тогдашних церковных деятелей. Геннадий намеревался поговорить с Паисием и Нилом еще и о «ересях», а именно о появившейся в то время в Новгороде ереси «жидовствующих»; у него не хватало авторитетных книг для дискуссии с хорошо образованными и начитанными еретиками, а в Кирилловом монастыре и у Нила, как он знал, имелась прекрасная библиотека с редкими сочинениями.

В 1490 году в Москве был созван церковный собор, в котором приняли участие и Нил, и Паисий Ярославов. Собор осудил еретиков, но обошелся с ними сравнительно мягко. Полагают, что «заволжские старцы» не были сторонниками жестоких, кровавых расправ над инакомыслящими, к которым призывали Геннадий Гонзов, а позднее Иосиф Волоцкий. Впрочем, может быть, это мнение неосновательно: известно, что позднее Нил всячески поддерживал Иосифа Волоцкого в его борьбе с еретиками и даже лично переписал несколько глав из его знаменитой книги «Просветитель», посвященной обличению ереси.

Согласно позднейшему источнику, Нил Сорский участвовал в работе еще одного собора — 1503 года, причем выступил на нем с резким осуждением монастырского землевладения: «Нача глаголати, чтобы у монастырей сел не было, а жили бы чернецы по пустыням, а кормились бы рукоделием». Нила поддержали «пустынники белозерские», и потребовалось вмешательство преподобного Иосифа Волоцкого, чтобы отстоять нерушимость монастырского землевладения. Однако, по мнению ряда современных исследователей, это известие о выступлении Нила на соборе 1503 года есть позднейший вымысел, порожденный последующими ожесточенными спорами сторонников и противников монастырского землевладения. Известно, что Нил считал недопустимым «стяжание» монастырями сел и имений. Но путь принуждения и даже вообще какой бы то ни было борьбы за исправление пороков окружающего общества (даже монашеского) был чужд преподобному. Своему ученику Гурию Тушину Нил советовал просто удаляться от тех, кто мыслит по-мирскому и озабочен «бессловесными» попечениями — преумножением монастырских богатств и стяжанием имений: на таковых не подобает ни словом нападать, ни поносить их, ни укорять; но следует предоставлять все Богу — «силен бо Бог исправити их». Но вот последователи Нила Сорского (они получат название «нестяжателей») будут настойчиво выступать за отмену монастырского землевладения — и в течение последующих десятилетий их борьба со сторонниками владения монастырями сел и «имений», так называемыми «осифлянами» (последователями Иосифа Волоцкого), составит основное содержание идейной борьбы в русской публицистике и общественной мысли.

Основное внимание преподобный Нил Сорский уделял совершенствованию внутренней жизни инока — «мысленному деланию», борьбе со страстями. Телесная аскеза, умерщвление плоти, которому уделяли столько внимания прежние подвижники, есть, по его мнению, лишь приуготовление к «деланию сердечному»: «Телесное делание лист точию, внутреннее же плод есть», — писал он. Нил различал восемь «страстных помыслов»: чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие и гордыню. Для их преодоления необходима напряженная внутренняя работа, полное сосредоточение, непрестанная молитва. Все это настоящее искусство, основу которого составляет соединение молитвы с особым ритмом дыхания. Задержка дыхания и сосредоточение внутреннего воображения («ума») в сердечной области сопровождаются непрерывным повторением Иисусовой молитвы («Господи Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя»). Результатом является неизреченная радость, состояние исступления, «небесного царства» в сердце. Эта теория «умного», или «мысленного», «делания» заимствована Нилом у византийских ученых-исихастов.

Преподобный Нил исключительно высоко ценил книжную премудрость. Постоянное обращение к «Божественным писаниям», говорил он, является условием достижения «небесного царствия». Но святому было чуждо начетничество, характерное для многих русских книжников того времени. Он призывал разборчиво относиться к письменному слову: «Писаний много, но не все они божественные».

Сам Нил оставил после себя значительное литературное наследство. Среди написанных им произведений Устав, Предание ученикам (впрочем, сам Нил называет их не учениками, а «братьями моими присными, яже суть моего нрава: тако бо именую вас, а не ученики; един бо нам есть Учитель»), несколько посланий, молитвы. Преподобный составил, отредактировал и собственноручно переписал начисто трехтомный «Соборник» — расположенное по дням празднования собрание житий святых, переведенных с греческого языка. Он стремился создать наиболее исправный текст житий, сверяя различные их списки. «Писал же с разных списков, стараясь найти правильный, — указывал он сам в предисловии к „Соборнику“. — И обнаружил много неисправностей в этих списках. И сколько возможно было моему худому разуму, я исправлял, а что невозможно было исправить, то оставлял для имеющих разум больший моего, чтобы те исправили неисправленное и дополнили недостаточное».

Удивительно сильное впечатление оставляет небольшое по объему «Завещание», составленное им незадолго до смерти: преподобный просит своих учеников бросить его тело в лесу — на съедение зверям и птицам, «понеже согрешило есть к Богу много и недостойно есть погребения». «Если же не сделаете этого, — продолжает он, — то, выкопав яму глубокую на месте, на котором живем, со всяким бесчестием погребите меня». Книги же свои и крест — единственное свое имущество — он завещал братии, а также Кирилловой обители.

Скончался преподобный Нил Сорский 7 мая 1508 года. Ученики похоронили его под полом церкви святого Иоанна Предтечи в созданном им ските.

Нил не был причтен к лику святых ни в XVI веке, когда, при митрополите Макарии, к общецерковному или местному прославлению были приняты многие русские святые, основатели монастырей, ни в следующем столетии. Канонизация преподобного произошла лишь в XVIII веке — возможно, потому, что к этому времени уже давно отошли в прошлое прежние споры относительно монастырского землевладения и отпали всякие препятствия к церковному прославлению главного русского проповедника монашеской и монастырской бедности.