Майкл Бейджент - Бумаги Иисуса Страница 53

Тем не менее основания для альтернативной точки зрения содержатся не только в рукописях Мертвого моря: даже сами Евангелия не в состоянии поддержать доктрину, утвержденную на соборе в Никее. Действительно ли Иисус объявил себя Богом? По всей видимости, нет. В связи с этим удивительное признание сделал Джозеф Фицмайер:

«Евангелия не содержат этого утверждения…»[460]

Это очень серьезный вопрос: в основе христианства лежит признание уникальности – и божественности – Христа. Однако в Евангелиях об этом ничего не сказано, а рукописи Мертвого моря доказывают, что христианство невозможно отделить от мессианского иудаизма, в котором не существовало понятия божественного мессии. По этой причине – как минимум – у Ватикана не было выхода, кроме как можно дольше скрывать свитки, противоречившие официальной доктрине. У него не было выхода, кроме как хвататься за любую возможность, чтобы дистанцировать христианство от общины, владевшей свитками. Более того, Ватикану ничего не оставалось, кроме как попытаться контролировать интерпретацию этих текстов, раз уж они стали достоянием публики; потенциальная опасность была слишком велика.

По мнению Бертона Мака, профессора Клермонтской школы теологии в Калифорнии, специализирующегося на Новом Завете, главная проблема заключается в том, что реальное религиозное учение Иисуса было заменено мифологией. Это привело к нестабильной ситуации, когда Церковь «объявляла христианский миф историей и призывала своих последователей верить, что это истина».[461] Он указывает на опасность такого положения: если будут найдены альтернативные объяснения этой смеси истории и мифологии, то «христианское Евангелие столкнется с огромными трудностями», а христианская вера окажется перед необходимостью серьезного пересмотра своих взглядов, поскольку Евангелия составляют основу «мифического мира христианства».[462] Мак не скрывает своего критического отношения к официальной доктрине:

«Миф о Христе создал гораздо более фантастический мир, чем все, с чем мы сталкиваемся в учении Иисуса».[463]

Учение Иисуса неразрывно связано с иудаизмом, а миф о Христе нет.

Теперь уже не остается сомнений в том, что исторического Иисуса и «Иисуса веры» разделяет глубокая пропасть. Ревностные хранители христианского богословия настаивают на их идентичности, но любой историк, взглянув на факты, скажет, что это не так. Мы уже видели, к примеру, как Ватикан был вынужден защищать свою позицию при помощи сокрытия фактов и манипуляций. Однако защищать эту жесткую позицию становится все труднее – появляются трещины, и дамба дает течь. Представляется неизбежным, что в какой-то момент давление станет слишком сильным, и вся конструкция рухнет под весом ложных допущений, откровенной лжи и намеренных искажений.

Следует также отметить, что устройство общины, владевшей рукописями Мертвого моря, в точности совпадало с устройством общины первых христиан в Иерусалиме под руководством брата Иисуса Иакова, о которой рассказывается в Деяниях Апостолов.[464] Так что в определенном смысле рукописи Мертвого моря можно считать раннехристианскими документами, и они помогают нам по-новому взглянуть на обширную мифологию, сформировавшуюся вокруг личности Иисуса. Но это лишь небольшая часть большого целого.

Тем не менее мы можем с полным основанием утверждать, что после смерти Иисуса его брат Иаков примкнул к зелотам в вопросах сопротивления Риму и неукоснительного соблюдения еврейского закона. А Павел взял только часть учения Иисуса и создал христианство, предназначенное для неевреев. Иакова занимал только иудаизм и Иудея. Павел же, несмотря на свою идиосинкразию, смотрел гораздо дальше. Но он, похоже, вышел из-под контроля.

Сможем ли мы когда-нибудь избавить Иисуса от догмы, в которую он так долго был закован?

В этой книге я высказал предположение, что Иисус с помощью ближайших друзей и при попустительстве римского прокуратора Понтия Пилата сумел избежать распятия. Вне всякого сомнения, это был рискованный план. Когда Иосиф Аримафейский пришел с просьбой отдать ему тело Иисуса, Пилат, вероятно, подумал, что план не увенчался успехом и Иисус действительно умер, о чем свидетельствует слово ptoma (что значит «труп»), которое он – как сказано в Евангелии от Марка – использовал, говоря о теле Иисуса.

Иисус не умер, но ему, похоже, требовалась квалифицированная медицинская помощь. Его сняли с креста и положили в пустую гробницу. Затем, когда настала ночь, к нему пришли (по свидетельству Евангелия от Иоанна) Иосиф Аримафейский и Никодим с лекарствами. Мне представляется, что, когда опасность миновала, они вынесли Иисуса из гробницы и укрыли в надежном месте, где он мог спокойно выздоравливать. Именно это событие – вынос живого Иисуса из гробницы – запечатлено на раскрашенном барельефе церкви в Ренн-ле-Шато, изображающем четырнадцатую остановку Крестного пути.

Что произошло потом? Этого мы не знаем, но Иисус – в противовес мифам о нем – не исчез с лица земли. Он куда-то уехал.

Одна из задач любого исторического исследования состоит в том, чтобы попытаться дать оценку фактам. К сожалению, в данном случае факты отсутствуют – по крайней мере те, которые можно считать достоверными. У нас не ни текстов, рассказывающих об Иисусе, ни римских документов, ни семейных хроник. Все, что мы имеем – это утверждение, пересказанное преподобным Дугласом Уильямом Гестом Бартлетом, что «Иисус был жив в 45 году нашей эры» и что ему помогли избежать смерти «фанатичные зелоты».

Преподобный Бартлет слышал это заявление из уст своего учителя, каноника Альфреда Лиллея, который переводил некий оригинальный документ и воспринимал (Это как факт. Бартлет не сомневался в достоверности информации. Тем не менее речь шла о документе, который Лиллей читал за сорок лет до того, как рассказал о нем Бартлету. И мы вправе задаться вопросом, насколько точны эти сведения.

Выражение «фанатичные зелоты» больше похоже на оценку, чем на цитату из самого документа. Определение «фанатичный» само по себе является оценочным суждением. Но кому принадлежит эта оценка? Может быть, канонику Лиллею? Более того, мы уже убедились, что зелоты ненавидели Иисуса – после того, как он отказался поддерживать их нежелание платить налоги римлянам. Поэтому эту оценку трудно обосновать, и она, скорее всего, является личным мнением.

Здесь обращает на себя внимание сама дата, 45 г. н. э., когда Иисус якобы был еще жив. Точная дата очень важна, поскольку не допускает интерпретаций: такую дату, как 45 г. н. э., легко вспомнить даже через много лет, и этот факт остается истиной, даже если вокруг него нагромоздить гору лжи. Это единственный аспект письма Бартлета, который я могу принять без всяких сомнений и подозрений в том, что он искажен предвзятостью.

Но что произошло с Иисусом после спасения? Куда он уехал? Где он жил в 45 г. н. э.? Мог ли он быть в это время в Риме и стать причиной волнений в еврейской общине, о которых сообщает Светоний?

Об этом я могу только строить предположения – правда, не выходя за рамки того, что нам известно о той эпохе. По всей вероятности, Иисус мог надежно укрыться лишь в одном месте – в Египте. Если он действительно пользовался тайной поддержкой римлян – причины для этого были самые циничные, – то проще всего было тайком пробраться в порт Кесарии и уплыть оттуда на корабле. И логично было бы предположить, что в этом путешествии его сопровождала жена – по моему убеждению, это I Мария Магдалина. Она исчезает из поля зрения авторов Евангелий через несколько дней после распятия. О ней не упоминается в Деяниях Апостолов.

Но где именно мог скрываться Иисус в Египте? Маловероятно, что он направился в Александрию, в которой большим влиянием пользовалась семья Филона и римского генерала Тиберия Александра. Вряд ли они обрадовались бы приезду еврейского мессии, даже если он был мистиком. Кроме того, в Александрии многие симпатизировали зелотам – несколько тысяч их сторонников были убиты Тиберием Александром в 66 г. н. э., в самом начале гибельной войны в Иудее, когда они начали открыто агитировать против римлян. Вне всякого сомнения, сторонники зелотов заметили бы, что Иисус остался жив, и это им не понравилось бы. Поэтому Иисусу и его семье было бы разумно держаться подальше от Александрии.

В тот период, когда Иисус и Мария прибыли в Египет, положение осложнялось усиливавшимися разногласиями между греческой и еврейской общинами Александрии, а также других крупных еврейских центров, таких как Эдфу на юге страны. Взаимную ненависть разжигал римский наместник, и закончилось все тем, что в один из дней августа 38 г. н. э. всех евреев Александрии выгнали из домов, избили и ограбили. Многие погибли. Это произошло через два года после распятия Иисуса – если придерживаться новой датировки Хью Шонфилда, который переносит распятие на Пасху 36 г. н. э.