Джон Стотт - Деяния святых Апостолов Страница 54

Вхождение язычников в церковь является главной темой повествований в оставшейся части Деяний. С 13 главы автор начнет рассказ о миссионерских подвигах Павла. Но прежде он сделает два отступления, которые перенесут нас от истории обращения первого язычника (через благовестие Петра) к систематической проповеди Евангелия среди них (деятельность Павла). Первое отступление (11:19—30) повествует о расширении церкви на север, что стало возможным благодаря евангельской активности неизвестных миссионеров. Действие происходит в Антиохии, здесь также присутствует Павел, но Варнава пока занимает более значительное положение. Во втором отступлении (12:1—25) рассказывается о разгуле новой антицерковной оппозиции, во главе которой встал царь Ирод Агриппа I, нанося удары апостольской группе. Это действие происходит в Иерусалиме, и Петр занимает в нем центральное место. Фактически, это последняя сцена с участием Петра. Вскоре главную роль будет играть Павел. Иерусалим отойдет на второй план, уступив место главной цели — Риму.

1. Рост: церковь в Антиохии (11:19–30)

Ключевым выражением в конце предыдущего абзаца было «и язычникам дал Бог» (18, ПНВ). Ключевым же выражением в следующем абзаце является фраза «говорили Еллинам» (20, ПНВ). Проповедь благовестил для иудеев не прекращалась, но вскоре должна была начаться широкомасштабная проповедь благовестия для язычников. Как Павел напишет несколько позже (и что постоянно будет повторяться в первых главах Послания к Римлянам), Евангелие было предназначено, «во–первых, Иудею, потом и Еллину» (Рим. 1:16; 2:9–10; ср.: 3:29; 9:24; 10:12; 1 Кор. 1:24; 12:13; Кол 3:11).

а. Греческая миссия начата неизвестными евангелистами (11:19–21)

Лука написал в Деяниях 8:1, что в результате гонений, последовавших за мученичеством Стефана, «все, кроме Апостолов, рассеялись [diesparesan] по разным местам Иудеи и Самарии». Теперь он снова возвращается к этой теме: Между тем рассеявшиеся (diasparentes) от гонения, бывшего после Стефана, прошли до Финикии и Кипра и Антиохии (19а). В обоих случаях он говорит о рассеявшихся верующих, как о христианской «диаспоре», или о рассеянии. В обоих случаях результат был одним и тем же, то есть, «рассеявшиеся ходили и благовествовали слово» (8:4), или проповедуя слово (196). В обоих случаях он не называет имен благовествовавших, кроме того, что они не были апостолами (8:1), упоминая по имени лишь Филиппа (8:5 и дал.).

Теперь Лука показывает, что распространение Евангелия за пределы Иудеи происходило в двух направлениях — географическом и культурном. С географической точки зрения, миссия двигалась на север, «по разным местам Иудеи и Самарии» (8:16), до Финикиии, которая теперь является Ливией, острова Кипра и города Антиохии (19). В культурном отношении миссия распространилась от иудеев до язычников. Многие миссионеры в своем продвижении на север несли благовестие, никому не проповедуя слово, кроме Иудеев (19в, НАБ). Были же некоторые из них Кипряне (4:36; Кипр, кстати, являлся родиной Варнавы) и Киринейцы с северо–африканского побережья (может быть, среди них был и «Луций Киринеянин», упомянутый в 13:1?), которые, придя в Антиохию, говорили Еллинам, благовествуя Господа Иисуса (20), провозглашая Иисуса теперь уже не как «Христа», но как «Господа». Более того, их смелое новаторство было обильно благословлено Богом, ибо была рука Господня с ними (Его сила, подтверждавшая Его слово), так что великое число, уверовав, обратилось к Господу (21) в том сочетании покаяния и веры, которое принято называть обращением. Некоторые считают, что Лука сам был одним из этих обращенных, потому что Западный текст приводит стих 26 со словами «собирались мы в церкви», указывая на то, что среди собиравшихся на богослужения людей был Лука, и потому что, согласно традиции, возникшей в конце второго века, считается, что Лука был родом из Антиохии.

Однако правда ли, что эти «отважные души» [254] благовествовали в Антиохии не только еллинистам, то есть иудеям, говорившим по–гречески, но и грекам, язычникам? Этот вопрос долгое время занимал умы ученых. Несколько более надежный текст в стихе 20 читается не Hellenas, «Еллины», т.е. «греки», но Hellenistas, «Еллинисты».

Так кто же они? Само слово {Hellenistes) не говорит нам ни о чем, потому что «такого слова не найдено ни в предыдущей греческой литературе, ни в эллинской или иудейской литературе», как пишет доктор Брюс Мецгер, а «в Новом Завете оно встречается только здесь и в стихах 6:1 и 9:29». Можно с уверенностью сказать только, что «это похоже на новую формацию из hellenizein, «говорить по–гречески», или «жить, как греки» [255], и, таким образом, это слово лишь указывает на культуру интересующих нас людей, но не на их национальность.

Если же значение самого слова неясно, тогда вопрос должен решиться с помощью контекста. Но даже контекст не может дать ясного ответа. Некоторые ученые утверждают, что контраст между выражением «никому… кроме Иудеев» (19) и «говорили Еллинам» (20) вполне разрешает вопрос. Нет ничего особенного в том, что слово проповедовалось грекоязычным иудеям, потому что так было с самого начала. Такая ситуация не потребовала бы расследования со стороны Иерусалима. Поэтому, заключают они, в этом контексте следует понимать (как понимали многие отцы церкви) слово Hellenistas, как синоним слова Hellenas, что переводится, как «греки», или «язычники» (НАБ, 1961 г. издания).

Однако другие исследователи указывают на то, что если узкий смысловой фон вполне ясен (контраст в стихах 19—20 между «никому, кроме Иудеев» и «говорили Еллинам»), то никак не ясен более широкий контекст. Представить дело так, будто анонимные евангелисты первые начали в Антиохии полномасштабную миссионерскую деятельность среди язычников, будет совершенным анахронизмом, поскольку Лука рассказывает об этой новаторской деятельности Павла в главе 13 Деяний в повествовании о его первом миссионерском путешествии. Сомнительно, чтобы он хотел предвосхитить те события, рассказав о них в этой главе (Деян. 11).

Поскольку и в словах, и контексте имеются неясности, следует искать компромиссного решения между грекоязычными иудеями, с одной стороны, и полными язычниками, с другой. С лингвистической точки зрения мы можем быть совершенно уверены, что Hellenistas обозначает людей, чей язык и культура являются греческими; слово не определяет их этнической принадлежности, «они могут быть иудеями, римлянами и кем угодно, кроме греков» [256]. Совсем не обязательно, чтобы это был иудей. Согласно контексту, как полагает Ричард Лонгнекер, Hellenistas действительно были язычниками, но язычниками, «имевшими какое–то отношение к иудаизму». Возможно, они были «богобоязненными» или «чтущими Бога» язычниками. Он приходит к выводу, «что Лука не рассматривал греков (Еллинов) в стихе 20 как полных язычников, не подверженных влиянию иудаизма, и не считал, что христианское благовестие Еллинам сводит на нет уникальность и первопроходческий характер миссионерской политики Павла» [257]. Напротив, Hellenistas «следует понимать в более широком смысле как «греко–язычных людей», имея в виду, таким образом, смешанное население Антиохии, что противопоставляется Joudaioi («Иудеи») в стихе 19»[258]. Из Деяний 15:1, Послания к Галатам 2:11 и далее становится ясным, что в Антиохийской церкви иудеи и язычники, обрезанные и необрезанные, в то время радовались совместному общению друг с другом и делили общий стол.

Итак, в Антиохии, говорит нам Лука, возникло новое общество (20). Трудно представить более подходящее место в качестве первой интернациональной церковной общины и отправной точки для распространения христианской миссии по всему миру. Город был основан в 300 г. до Р. X. Селевком Никатором, одним из генералов Александра Великого. Он назвал город Антиохией в честь своего отца Антиоха, а его порт, в пятнадцати милях к западу по судоходной реке Оронт, назвал в свою честь Селевкией. Многие годы, благодаря своим великолепным зданиям, город был известен как «Антиохия Прекрасная», а в дни Луки он был знаменит своими длинными мощеными бульварами, проложенными с севера на юг; с обеих сторон они были окаймлены двойной стеной деревьев и фонтанов и украшены колоннадой. Хотя город был основан греками, его население, насчитывавшее по крайней мере 500 000 человек, было чрезвычайно разнообразным. В нем проживала большая колония евреев, привлеченная предложенным Селевком равноправным гражданством, там были восточные народы из Персии, Индии и даже Китая, своим присутствием давшие городу еще одно название — «Царица Востока». Поскольку при Помпее в 64 г. до Р. X. город был поглощен Римской империей и стал столицей ее императорской провинции Сирии (в состав которой позже вошла Киликия), в числе ее жителей были и латиняне. Таким образом, греки, иудеи, восточный народ и римские граждане сформировали смешанное население того города, о котором Иосиф сказал, что он «занимает бесспорно третье место среди городов римского мира» после Рима и Александрии [259].