Александр Мень - Радостная весть Страница 55

Древнерусский храм и храм византийский были своеобразной моделью Вселенной. Все уровни мира присутствуют там. Животные, растения, созвездия, история человечества, священная история, создание мира, конец земной истории, лики святых - они все подобраны были в старинных храмах в строго определенной художественной и смысловой структуре. Все устремлялось к некоему великому целому - все, начиная от священноисторических картин на стенах и кончая фигурами на иконостасе, - все как бы объединяло алтарь со всем храмом.

Тут мы подходим к вопросу: что же такое алтарь? Вот, вы входите в любой храм. Первое, что вы видите в центре, впереди, - закрытые врата. Они называются Царскими Вратами. Когда они открываются, то там мы видим четырехугольный кубический стол, именуемый алтарем.

Это древний символ: куб означает Вселенную. Всю Вселенную. За этим кубом семь свечей, или, как обычно у нас, семь лампад, семисвечник. В каждом храме вы это найдете. Этот символ пришел из древних образов Ветхого Завета. Он обозначал звездное небо. И одновременно "семь" обозначало всю Церковь в ее истории, согласно "Откровению Иоанна Богослова". Это сложная и глубокая символика. Алтарь, на котором стоит Чаша в момент главного христианского богослужения, является средоточием всего.

Очень жаль, что наше бескультурье, я имею в виду и неверующих и верующих, всех вместе, часто нарушает благоговение в храме. Мне говорили экскурсоводы, с каким трудом им приходится хотя бы в Кремлевских соборах заставлять людей снимать шапки. Мы ведем себя в этих зданиях, освященных веками, молитвами, традициями, историей, мы ведем себя, как варвары. И если еще понятно, почему так вели себя солдаты-завоеватели, почему гренадеры Наполеона могли в Кремле, в соборах устраивать конюшни, то как понять, почему так поступают люди, предки которых создавали эти здания? Создавали с благоговением, вкладывая в них колоссальное мастерство;

Так вот, подчеркиваю еще раз, для любого человека, будь он атеист или верующий, когда он входит в храм, он должен прежде всего почувствовать уважение, благоговение. Ибо это дом молитвы. Здесь присутствуют века. На стенах изображения людей всех племен и народов на протяжении тысяч лет. Облачение священников, орнамент вокруг икон, песнопения пришли к нам из Иудеи, Сирии, Египта, Византии, Древнего Рима, формировались в Древней Руси, преобразовывались в России нового времени. Здесь настолько много соединено, что, действительно, это живая история. Но подчеркиваю - история живая, не музей, а именно живая.

Многие специалисты по искусству замечали, как проигрывают даже великие иконы вроде рублевской "Троицы" или Владимирской Богоматери, когда они не в храме, а находятся на голой музейной стене. Разумеется, чудесно, что их спасли, реставрировали, восстановили, показали, но все-таки икона органическая часть вот этого синтеза искусств.

Мы называем главное наше богослужение Евхаристией, благодарением. Благодарение - святое слово. И каждый человек с благородной душой не может не чувствовать это. Один французский писатель, атеист, незадолго до смерти говорил: "Я прожил прекрасную жизнь, я не знаю, кого благодарить, но я благодарю от всей души". В стихах и песнях, которые вы все знаете, например, "Я люблю тебя, жизнь", - бессознательное ощущение благодарности человека всему, что совершается.

Для нас, христиан, это есть благодарение Богу. Это самая благородная, самая возвышенная молитва, когда человек исполнен высоких чувств и понимает, насколько незаслуженно он получил удивительный дар жизни, любви, дружбы, красоты, труда, разума - всего того, что делает жизнь насыщенной и великолепной. Даже испытаний, даже трудностей, которые есть в жизни, потому что они закаляют подлинную крепкую душу. Помните у Пушкина, "так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат". Так вот, благодарение - за все, а прежде всего за то, что вечное, непостижимое, безмерное вошло в нашу жизнь.

Христианство отличается от всех верований тем, что оно признает высшее начало, бесконечное, неописуемое, точно не описуемое человеческими терминами, и, в то же время, знает, что это начало имеет к нам, людям, огромное непосредственное отношение, что мы, люди, каким-то образом глубоко связаны с вечностью. Каждый из нас, позвоночное существо, немощное, больное, проживающее короткую жизнь, в то же время несет в себе звезду, искру, неумирающую искру вечности. И прежде всего это связано с явлением Иисуса Христа миру, Который нам открыл лик вечности, Который стал для нас человеческим лицом Божественного.

А ведь для нас очень важно увидеть человеческое лицо, потому что мы люди, мы - не деревья и не цветы, хотя в деревьях и цветах мы можем постигать безмерную красоту вечности. Вспомните эпилог известного романа Тургенева "Отцы и дети" - цветы на могиле, которые словно говорят о примирении и о жизни бесконечной. И все-таки нам, людям, больше говорит человек, чем любой цветок. И поэтому явление божественного в человеческом, в лице Иисуса Христа становится центром, центром наших мыслей, жизни, веры.

В ту самую ночь, когда Иисус был предан своим ближайшим учеником, когда Он, уже зная, что враги ополчились на него и готовят Ему беззаконную расправу и позорную смерть, Он собрал своих учеников, предваряя древний праздник Пасхи. Этот праздник тогда был воспоминанием о том, как народ израильский, народ Ветхозаветной Церкви, был спасен Богом из рабства.

Религия Библии начинается с провозглашения свободы. Бог есть освободитель. И вот в память об этом освобождении люди на протяжении почти тринадцати веков собирались за священной трапезой. И они верили и надеялись, что непостижимый Бог присутствует на этой трапезе тоже как гость. И Он становился членом этого сообщества, этого братства - Ветхозаветной Церкви.

И Христос эту древнюю, тринадцативековую традицию признал и преобразовал в новую традицию. Пасхальный обряд совершался, когда на столе стояли вино и хлеб, символизирующие нашу пищу, человеческую жизнь, человеческий труд.

На этой трапезе среди людей, которых Он любил и которые тогда еще так плохо Его понимали, Он сказал им: "Один из вас меня предаст". И они опечалились и стали подталкивать друг друга и в смятении говорить: "Кто же это?" И каждый себя спрашивал: "Неужели я?" Но Он ничего не ответил. И только одному из них Он шепнул: "Тот, кому Я дам кусок".

Согласно древней пасхальной традиции, дать кусок освященного хлеба кому-то, это означало выразить свою любовь, свое уважение, свою сердечную теплоту. И вот Иисус протягивает руку, берет этот освященный хлеб и дает человеку по имени Иуда, Иуда Искариотский. Тот берет хлеб - знак дружбы и любви, и в этот момент в нем все вскипает. Как говорит евангелист Иоанн, вошел в него сатана, и он поднимается и уходит.

Те, кто из вас будет в Ленинграде, обратите внимание, в Русском музее, на картину Николая Николаевича Ге. Называется "Тайная вечеря". Там этот момент запечатлен с глубоким драматизмом. Христос, задумавшись, уже не смотрит на Иуду. Ученики непонимающе переглядываются. Иуда накидывает плащ и выходит на улицу. И слышит вслед слова учителя: "Иди и делай то, что ты задумал". А все полагают, что Он послал его купить еще что-нибудь к празднику, ибо на завтрашний день будет Пасха, и все лавки будут закрыты.

И когда он ушел, остались одиннадцать человек: в темной комнате, среди светильников, хлеб, вино.

Когда в древности народ Божий заключал Божественный священный Завет с Небом, то приносил в жертву ягненка и кровью его окроплялся весь народ в знак того, что теперь все кровные братья и сам Бог - участник этого торжества. Кровь, священная кровь жертвенного животного.

Ветхий Завет, древний завет, и гора Синай, и громы, и молнии, и народ в ужасе, который слушает грозные слова Моисея: "Я, Господь Бог твой, да не будет у тебя других Богов, кроме меня. Не сотвори себе кумира. Чти день, Божий день субботний. Чти отца и мать, не убивай, не нарушай брака, не клевещи, не завидуй". Эти слова впивались в сознание людей две с половиной тысячи лет тому назад. Ветхий Завет.

И вот Христос заключает Новый Завет. Уже с малым числом людей, но для огромного числа людей, даже не для одного народа, а для всего человечества.

И Он говорит: "Здесь нет крови жертвенного животного". Разламывает хлеб и говорит: "Вот это Мое тело". Разливает вино, и Чаша обходит учеников: "Это Моя кровь". Кровь, соединяющая учеников, тело Его, которое будет пронзено через несколько часов. Его смерть связывает Его с ними и их между собой. Он остается с ними навсегда. "Это творите в Мое воспоминание", - говорит Он.

"Творите в Мое воспоминание"... Не просто, как память о чем-то давно прошедшем, а "Я с вами во все дни до скончания века". Вот это присутствие Его является главным в таинстве благодарения. И с первых дней, когда совершилась Голгофа, когда Он умер и когда все они бежали, и потом удивительные пасхальные события развеяли их страх и положили начало христианской реке, которая потекла через материки, завоевывая страны, народы, всегда это поддерживалось прежде всего одним-единственным актом: ученики собирались, снова разламывали хлеб, и Чаша с вином снова обходила их. И Он снова был с ними.