Джон Стотт - Деяния святых Апостолов Страница 57

8 И сказал ему Ангел: опояшься и обуйся. Он сделал так. Потом говорит ему: надень одежду твою и иди за мною. 9 Петр вышел и следовал за ним, не зная, что делаемое Ангелом было действительно, а думая, что видит видение. 10 Прошедши первую и вторую стражу, они пришли к железным воротам, ведущим в город, которые сами собою отворились им; они вышли, и прошли одну улицу, и вдруг Ангела не стало с ним.

11 Тогда Петр, пришед в себя, сказал: теперь я вижу воистину, что Господь послал Ангела Своего и избавил меня из руки Ирода и от всего, чего ждал народ Иудейский.

И, осмотревшись, ибо теперь он проснулся окончательно, пришел к дому Марии, матери Иоанна, называемого Марком (12). Петр не раздумывая пошел туда, и мы можем предположить, что этот дом был известным (даже главным) местом собрания иерусалимских верующих. Мария, которой принадлежал дом, была известна только как мать Иоанна Марка, племянника Варнавы (Кол. 4:10). Марк здесь упоминается Лукой впервые, но он вскоре опять появится на сцене в качестве члена первой миссионерской команды (12:25; 13:5,13). Некоторые комментаторы считают, что в доме Марии наверху имелась «горница, большая, устланная, готовая», о которой упоминает сам Марк (Мк. 14:15), когда говорит о месте, где Иисус ел пасху вместе с Двенадцатью до Своего ареста, допросов и распятия. Возможно, в этом самом доме жили Двенадцать, там с ними встречались другие верующие, там они молились в течение десяти дней между вознесением и Пятидесятницей (1:12–14). Горница наверняка была очень просторной, так как имела другой выход или коридор на улицу, и в эти ворота Петр стучался после своего чудесного освобождения. Возможно также, что между этой горницей и главным домом был двор. В любом случае, это была именно та горница, где многие собрались и молились, несмотря на глубокую ночь (12).

Когда же Петр постучался у ворот, группа молящихся, должно быть, тут же представила, что к ним нагрянули агенты тайной полиции. Когда все замерли в напряжении, то вышла послушать служанка, именем Рода (которая сыграла такую важную роль, что ее имя запомнили и записали) (13). И, узнавши голос Петра, потому что в то время в обычае было не только стучать в ворота, но и выкрикивать свое имя, она от радости не отворила ворот и, оставив Петра стоять на улице, вбежавши, объявила, что Петр стоит у ворот (14). А те сказали ей: в своем ли ты уме? Забавно, что группа верующих, так горячо и настойчиво молившаяся за освобождение Петра, посчитала сумасшедшим человека, сообщившего им, что их молитвы получили ответ! Простая радость Роды ярко сияет на фоне недоверчивости церкви. Но она утверждала свое, потому что была уверена, что действительно узнала голос Петра; тогда они решили: это Ангел его (15), имея в виду то, что довольно неясно называется «ангелом–хранителем» (ср.: Мф. 18:10). Как говорит Ф. Ф. Брюс, «здесь ангел воспринимается как духовная сущность человека, способная принять его внешность и быть принятой вместо него» [270]. Между тем Петр продолжал стучать; когда же отворили, то увидели его и изумились (16). Они, должно быть, стали шумно приветствовать его, но Петр, дав знак рукою, чтобы молчали, может быть, боясь, что шум может разбудить соседей, рассказал им, как Господь вывел его из темницы. Затем он дал им единственное повеление: уведомьте о сем Иакова [то есть брата Господа, который, похоже, стал признанным руководителем Иерусалимской церкви, ср.: 15:13; 21:18; Гал. 1:19; 2:9,12] и братьев [остальную христианскую общину в Иерусалиме]. Потом вышед пошел в другое место (17). Определенно, он отправился не в Рим, как предполагают апокрифические Деяния Петра. Некоторые римско–католические толкователи утверждают, что он оставался в Риме в течение двадцати пяти лет в качестве первого римского папы. Лука же просто сообщает, что Петр скрылся во временном убежище. Мы знаем, однако, что через год или два он опять появился в Антиохии (Гал. 2:11) и затем вернулся в Иерусалим на Иерусалимский собор (15:7 и дал.).

Возможно, самым важным во всем этом повествовании об освобождении Петра является стих 17: «Господь вывел его из темницы». Все те яркие и впечатляющие детали, что использует Лука в своем рассказе, подчеркивают активность Божьего вмешательства и пассивность Петра. Петр спал, и ангелу пришлось толкнуть его в бок, чтобы он проснулся. Его цепи сами упали с рук. Приказ ангела звучал властно и кратко: «встань скорее; опояшься и обуйся; надень одежду твою и иди за мною». Они прошли мимо стражей в коридоре, которые, по–видимому, крепко спали, внешние ворота тюрьмы открылись сами собой. Петр не понимал, было ли происходящее реальностью или сном.

По наступлении дня, того самого дня, когда Петра должны были судить и казнить, между воинами сделалась большая тревога о том, что сделалось с Петром, так как пленника нигде не было (18). Когда же новость достигла Ирода, он, поискав его и не нашед, судил стражей и, поскольку в римском праве существовал закон, согласно которому стражник, упустивший пленника, подлежал тому же наказанию, к которому был приговорен заключенный (ср.: 16:27; 27:42), велел казнить их (19а).

в. Смерть Ирода (12:196–24)

Итак, жертва Ирода избежала смерти. Но сам Ирод пока процветал. Лука заканчивает эту главу рассказом о смерти тирана. Потом он отправился из Иудеи в Кесарию, в столицу той провинции, и там оставался (196). Лука описывает ту обстановку, на фоне которой произошли последующие события. Ирод был раздражен на Тирян и Сидонян на Финикийском побережье и «страшно гневался» (НАБ) на них. Они же, согласившись, пришли к нему. Для примирения с царем им нужен был посредник. Склонивши на свою сторону (возможно, при помощи мзды) Власта, который имеет титул постельника царского, или же «царского вельможи» (НАБ), они просили мира. Им нужно было срочно вернуть благоприятное расположение Ирода, потому что область их питалась от области царской, особенно они зависели от поставок хлеба из Галилеи.

Такова была историческая обстановка. Затем, в назначенный день, когда Власт должен был представить их дело царю, Ирод, одевшись в царскую одежду, сел на возвышенном месте и говорил к ним, или «обратился к ним с речью» (НАБ, 21). Толпа закричала: это голос Бога, а не человека (22). Но вдруг Ангел Господень поразил его за то, что он не воздал славы Богу, а напротив, «принимал все те почести, которые должно оказывать только Богу» (НАБ); и он, быв изъеден червями, умер (23).

Иосиф тоже подробно описывает обстоятельства, сопутствовавшие смерти Ирода [271]. Его повествование отличается от рассказа Луки лишь в деталях, это показывает, что они не зависят друг от друга. Но в общем и целом они сходятся. Оба подтверждают, что Ирод в это время находился в Кесарии, хотя по сообщению Иосифа Ирод отправился туда, чтобы устроить «игры в честь императора, так как наступил какой–то праздник, установленный в честь Клавдия». По причине праздника там присутствовало огромное количество знатных граждан. Оба упоминают царское платье, которое было на нем, а Иосиф добавляет, что «царь явился в театр в затканной серебром одежде, удивительным образом блиставшей и сверкавшей. Серебро дивно переливалось в лучах восходящего солнца, так что все были ослеплены…» Люди стали приветствовать его как бога. «Царь не особенно был поражен этими заявлениями, — продолжает Иосиф, — не думал остановить кощунствующих льстецов».

Так, Лука и Иосиф соглашаются в том, что Божий суд пал на него за то, что он превознес себя выше Бога. Хотя Лука говорит, что он умер, «быв изъеден червями», Иосиф довольствуется более общей фразой: «Агриппа почувствовал, что во внутренностях его начинается сильнейшая боль», затем эта боль стала настолько острой, что его пришлось унести во дворец, где спустя пять дней он умер. Описание этой смерти напоминает последние дни величайшего богохульника и гонителя иудеев Антиоха Епифана, который в своем высокомерии «мечтал касаться звезд небесных», но «схватила его нестерпимая болезнь живота и жестокие внутренние муки», и он, «претерпев тяжкие страдания, какие причинял другим, кончил жизнь… самою жалкою смертью» [272].

Доктор А. Рендл Шорт, который был профессором хирургии в Бристольском университете, написал книгу, озаглавленную «Библия и современная медицина». Он утверждает, что огромное количество народу в Азии страдает от «кишечных глистов», которые могут образовать жесткий комок и стать причиной «острой кишечной непроходимости». Это, возможно, и было причиной смерти Ирода [273].

Поразительный контраст смерти тирана представляет собой один из заключительных стихов этой главы: Слово же Божие росло и распространялось (24, ср.: 6:7; 9:31). Действительно, невозможно не восхищаться тем, как мастерски описывает Лука кардинальное изменение обстоятельств в пользу церкви. В начале главы Ирод находится на высоте положения — по его повелению проводятся аресты и преследования руководителей церкви; в конце он сам сражен и умирает. Глава начинается со смерти Иакова, с заключения в темницу Петра и с триумфа Ирода; заканчивается же смертью Ирода, тогда как Петр пребывает на свободе, а слово Божье торжествует. Такова сила Божья, пресекающая враждебные намерения человеческие и созидающая вместо них свою собственную волю. Бог может попустить тиранам бахвалиться и неистовствовать какое–то время, преследуя Церковь и ее святых и препятствуя распространению Евангелия. Но это не может длиться долго, их империям придет конец и их гордыня уничижится.