Старец Паисий Святогорец - Слова. Том I. С болью и любовью о современном человеке Страница 6

Несмотря на то, что мы довели себя до такого состояния, Бог не бросает нас на произвол судьбы. Бог оберегает нынешний мир обеими руками – тогда как в прежние времена – только одной. Сегодня, когда человека окружает столько опасностей, Бог оберегает его словно мать ребенка, начинающего ходить. Сейчас Христос, Пресвятая Богородица, Святые помогают нам больше, чем в прежние времена, но мы не понимаем этого. А до чего дошел бы мир, если этой бы помощи не было!.. Большинство людей живут на таблетках, находятся в таком состоянии, что страшно сказать. Один пьян, другой разочарован жизнью, у третьего задурманена голова, четвертый от боли измучен бессонницей. И видишь, как все эти люди водят машины, гоняют на мотоциклах, выполняют работу, сопряженную с риском, работают на опасных станках. Что, разве все они находятся в подходящем для этого состоянии? Сколько народу уже давно могло бы перекалечиться! Как же хранит нас Бог, но мы этого не понимаем…

Помню, как раньше наши родители уходили работать в поле и оставляли нас под присмотром соседки. Мы играли вместе с ее детьми. В те времена дети были уравновешенными. Соседка только иногда поглядывала на нас и продолжала заниматься хозяйством, а мы тихонечко играли. Так же и Христос, Матерь Божия, Святые раньше только присматривали за миром. А сегодня и Христос, и Божия Матерь, и Святые постоянно то одного где-нибудь подхватывают, то другого от чего-нибудь удерживают, потому что люди сейчас неуравновешенны. Сейчас такое творится, что Боже упаси!.. Все равно, что у какой-то матери есть несколько трудных детей: один – глупенький, другой – косенький, третий – неслух…. Вот и приглядывай: и за своими, да еще и за соседкиными. Один забрался высоко и вот-вот сорвется вниз, другой берет нож и хочет перерезать себе горло, третий собирается обидеть четвертого… Мать не может расслабиться, не смыкает глаз, следит за ними, а дети не понимают ее тревоги. Так и мир не понимает того, что Бог помогает ему. Если бы Бог не помогал, то с таким количеством современной опасной техники мир уже давно бы весь перекалечился. Но [к счастью] у нас есть защитники: наш Отец – Бог, наша Мать – Пресвятая Богородица, наши братья и сестры – Святые и Ангелы.

Насколько же велика ненависть диавола к роду человеческому! Как сильно желание врага уничтожить нас! А мы забываем, с кем ведем войну. Если бы вы только знали, сколько раз диавол уже опутывал землю своим хвостом, желая ее погубить! Но Бог не позволяет ему этого, Он разрушает его планы. Бог извлекает пользу даже из того зла, которое стремится сделать тангалашка, Он извлекает из зла великое добро. Диавол сейчас вспахивает землю, но засеивать ее, в конечном итоге, будет Христос. Посмотрите: ведь Благий Бог никогда не попускает, чтобы великие испытания продолжались более трех поколений. Он всегда оставляет закваску. Перед Вавилонским пленением израильтяне скрыли в пустом колодце огонь от последнего жертвоприношения, чтобы потом зажечь от него огонь для новых жертвоприношений.

И действительно – семьдесят лет спустя, когда они возвратились из плена, огонь для первого жертвоприношения был разожжен от найденного ими в колодце[17]. В любые тяжелые времена ко злу увлекаются не все. Бог сохраняет закваску для грядущих поколений. Коммунисты и упирались семьдесят пять лет, и продержались семьдесят пять лет – как раз три поколения. А сионисты, несмотря на то, что упираются уже столько лет, – не продержатся и семи.

Грядут нелегкие времена

Сейчас Бог попускает крепкую встряску. Грядут нелегкие времена. Нас ждут великие испытания. Давайте отнесемся к этому серьезно и станем жить духовно. Обстоятельства вынуждают и будут вынуждать нас работать духовно. Однако эта духовная работа будет иметь цену, если мы совершим ее с радостью, от своего произволения, а не оттого, что нас принудят к этому скорби. Многие Святые просили бы о том, чтобы жить в нашу эпоху, чтобы совершить подвиги.

Я радуюсь, когда некоторые угрожают мне расправой за то, что я не молчу и разрушаю их планы. Когда поздно вечером я слышу, как кто-то прыгает во двор каливы через забор, мое сердце начинает сладостно биться. Но когда ночные пришельцы просят: "Пришла телеграмма, помолись за такого-то больного!", то я говорю себе: "Ах, вот оно что! Выходит, опять неудача!.". Я говорю так не потому, что мне надоело жить, но потому, что мне радостно умереть за Христа. Давайте же радоваться тому, что сегодня представляется такая благоприятная возможность. Того, кто желает мученичества, ждет великая мзда.

В прежние времена начиналась война, и человек шел сражаться с врагом, защищая свое Отечество, свой народ. Сейчас мы вступаем в сражение не ради защиты Отечества. Мы идем в бой не для того, чтобы воспрепятствовать варварам сжечь наши дома, надругаться над нашей сестрой и нас обесчестить. Мы ведем войну не за национальные интересы и не за какую-то идеологию. Сейчас мы сражаемся либо на стороне Христа, либо на стороне диавола. Кто с кем – расстановка сил предельно ясна. Во время оккупации ты становился героем, если не приветствовал немца. Сейчас ты становишься героем, если не приветствуешь диавола.

Так или иначе, нам предстоит увидеть страшные события. Произойдут духовные битвы. Святые еще больше освятятся, а нечистые станут еще более скверными[18]. Я чувствую в себе утешение. Нас ждет гроза, и наша борьба имеет цену, потому что сейчас наш враг – это не Али-Паша, не Гитлер и не Муссолини, но сам диавол. А поэтому и награда наша будет наградой небесной.

Бог, як о Бог Благий да управит зло во благо. Аминь.

Часть первая. О грехе и диаволе

"Живя вдали от Сладкого Иисуса, мы пьем горькую чашу"

Глава первая. О том, что грех вошел в моду

* * *

– Геронда, мы слышали, будто Вы сказали кому-то о том, что будет война. Это правда?

– Я-то ничего не говорю, а вот народ говорит все, что ему вздумается. И даже если я что-то знаю – кому я стану об этом говорить?..

– Война, Геронда, это такое варварство!..

– Если бы люди не "облагородили" грех, то они не дошли бы и до этого варварства. Но еще большее варварство – нравственная катастрофа. Люди разлагаются и душевно и телесно. Один человек сказал мне: "Люди прозвали Афины джунглями, но посмотри – ведь никто из этих джунглей не уходит. Все говорят "джунгли!" и все в эти джунгли сбредаются". До чего же дошли люди! До состояния животных. Знаете, как у животных: сперва они входят в хлев, испражняются, мочатся, потом навоз начинает разлагаться, перегорать и животным становится тепло. Им нравится в стойле и не хочется никуда из него уходить. Я хочу сказать, что так и люди ощушают "тепло" греха и не хотят уходить. Они чувствуют зловоние, но им неохота уходить от тепла. Если в хлев войдет новичок, то он не сможет выдержать этого зловония. А другой уже привык, он постоянно живет в хлеву, и смрад его не беспокоит.

– А некоторые, Геронда, оправдываются тем, что такая греховная жизнь не в наши дни началась. "Посмотри, – говорят, – что творилось в древнем Риме!.".

– Да, но в Риме люди поклонялись идолам, были язычниками. И Апостол Павел [в Послании к Римлянам] обращался к язычникам, принявшим Святое Крещение, но не отставшим еще от злых привычек[19]. Не надо брать за образец примеры наибольшего упадка из каждой эпохи. Сегодня грех ввели в моду. Подумать только – ведь мы же православный народ, – но до чего мы докатились! А о других народах даже и говорить нечего… Но хуже всего то, что нынешние люди, повально увлекаясь грехом и видя, что кто-то не следует духу времени, не грешит, имеет капельку благоговения, – называют его отсталым, ретроградом. Таких людей задевает, что кто-то не грешит. Грех они считают прогрессом. А это хуже всего. Если бы современные, живущие в грехе люди, по крайней мере, это признавали, то Бог помиловал бы их. Но они оправдывают то, чему нет оправдания, и поют греху дифирамбы. А считать грех прогрессом и говорить, что нравственность отжила свой век – это, кроме всего прочего, самая страшная хула на Святаго Духа. Поэтому, если кто-то, живя в миру, подвизается, хранит свою жизнь в чистоте, то это имеет немалую цену. Таких людей ждет великая мзда.

В старые времена распутник или пьяница даже на базар стыдился пойти, потому что люди стали бы над ним насмехаться. А если женщина погуливала, то она и нос-то из дома боялась высунуть. И можно сказать, это являлось некой сдерживающей грех силой. А сегодня если человек живет правильно, если, к примеру, девушка живет в благоговении, то про нее говорят: "Да она что, с луны свалилась?" И вообще: в старину, если люди мирские совершали грех, то они, несчастные, переживали чувство своей греховности и становились маленько посмиренней. Они не высмеивали тех, кто жил духовно, но напротив – любовались ими. А в наши времена те, кто грешит, не чувствуют за собой вины. Уважения к другим у них тоже нет. Всё сравняли с землей. Если человек не живет по-мирски, то грешники делают из него посмешище.