Сборник - Антология восточно–христианской богословской мысли, Том II Страница 69

Поклоняюсь же и лобызаю честные их мощи, как подающие исцеление душевных и телесных немощей. Посему воспеваю священные и божественные их деяния, славные их подвиги и страдания, чту их гробницы и венчаю их высочайшими почестями, потому что ради славы Спасителя всех нас Бога они проливали кровь и из любви к Нему презрели временную жизнь, став подражателями животворящих и спасительных страданий Его, — лобызаю вместе с честной иконой Спасителя всех Христа и Пречистой Богоматери и честные и святые изображения (χαρακτήρας) их, воздавая им поклонение по достоинству.

Я также с радостью принимаю и чту семь святых и вселенских соборов и все Божественные, преестественные и спасительные догматы, на них определенные и возглашенные святыми и богоносными отцами нашими, которых некогда Дух Святой поставил пасти и направлять Церковь[817] Свою[818]. <…>

Еще же принимаю после этого собравшийся вторично в Никее в наши времена седьмой священный собор ста пятидесяти отцов, который запечатлел все предшествовавшие святые соборы и догматы их, принял искони преданное Церкви поклонение честным и священным иконам, определив поклоняться им так же, как изображению животворящего креста. Мы изгнали из Церкви пустословивших о вреде и [необходимости] низвержения их и обвинявших христиан в том, что они поклонялись им, как богам, то есть Феодосия, Василия, Сисинния[819], по Божию попущению начальствовавших епископскими престолами.

И сии упомянутые святые вселенские соборы я принимаю, и догматы и писания всех избранных и блаженных отцов признаю как непорочное учение и основание спасения; и тех, кого признает кафолическая Церковь, принимаю, а от тех, от кого она отвращается, отвращаюсь. <…> Итак, чтобы явить относительно этого свой образ мыслей перед вами, блаженнейшим и богонаученным, мы обратились [к вам], следуя издавна господствующему церковному установлению, как бы одушевленного глашатая употребляя наше писание, представляющее залог любви во Христе и единодушия и единомыслия друг с другом. <… >

Опущенное же нами восполните сами по вашему братолюбию и горячей любви, дабы ваш избыток восполнил нашу скудость[820], — и чего недостает нам в словах и делах, то священнолепной по жизни вашей и честною властью устройте и приумножьте, отнюдь не скупясь данными вам [благодатными] дарами, ибо не оскудение приносит щедрое их раздаяние, но в свое время многократное воздаяние избранным славных плодов. <…>

Тому же, что мы так поздно выступаем с вышеизложенным, никто да не удивляется и не обвиняет нас в непочтении, но да ведает боголюбезное братство ваше, что не по пренебрежению или какой–либо беспечности мы нарушили священный обычай, но непреклонное и суровое решение [царской] власти помешало и силой воспрепятствовало нам в намерении исполнить подобающее и необходимое для мужей Церкви[821]. И да будет снисходительна ко мне священная душа ваша, если я должен подвергнуться какому–либо порицанию за медлительность, ибо вы и сами испытали, как нелегко бывает сопротивляться властям, увлеченным собственными желаниями и стремящимся исполнять все [свои] замыслы. Ибо они рассчитывали выставить благовидный предлог, чтобы возбранить [исполнение] возложенного на нас при рукоположении[822], и с негодованием разглашали, будто вы сами удалились [от общения] с Церковью[823]. Поскольку вы и сами претерпели такое же насилие, то можете быть снисходительны к попавшим в сходные [обстоятельства]. <…> Настоящее наше соборное послание к вашему возлюбленному и любезнейшему братству вручаем Михаилу, преподобнейшему митрополиту христолюбивого города Филадельфии[824]. <…> Приветствуем все сущее с вами многочисленное братство во Христе. Сильный о Господе, молись о нас, святейший и блаженнейший брат, имея посредником и помощником пред Богом общего нашего предстателя и покровителя, великого верховного апостола[825], которому не поленись возносить молитвы за нас, недостойных рабов его. <…>

Св. Никифору патриарх Константинопольский. Защитительное слово ко Вселенской Церкви относительно нового раздора по поводу честных икон (фрагменты)[826]

1. Так как святая Церковь Божия зиждется твердо и непоколебимо на основании апостолов и пророков с краеугольным камнем Христом[827], истинным Богом нашим, и украшается всеми священными и Божественными догматами и в ней не существует никакой защиты или опровержения касательно нашей православной и непорочной веры и религии, то касательно пустых речей со стороны некоторых, числящихся в священном чине, но отделивших себя от общего тела Церкви, для требующих предлагается нижеследующая апология.

2. Что существование и почитание честных икон дошло до настоящих дней от времен изначальных и исконных, то есть от предания апостольского и отеческого, об этом возвещают и свидетельствуют и древние храмы и священные сосуды, сооруженные благочестивыми царями и другими христолюбцами и полагавшиеся в местах священных для почитания вместе с другими священными предметами. Но еще боле ясное и непреложное свидетельство в пользу этого [представляют] изображения, находящиеся вместе с честными крестами на солеях святого алтаря, ибо не для чего иного они помещаются здесь, как для поклонения; существуют по той же причине изображения на святых вратах и священных дверях. Есть и правила относительно почитания их в числе определений шестого Вселенского собора, называющие их достопоклоняемым писанием[828]. Существуют о них и другие свидетельства в писаниях святых отцов.

3. Царствовавший некогда Лев, отец Константина[829], безумствовавший против домостроительства Спасителя Бога нашего, нашед–ши почитание икон в предшествовавшее ему время, решился их низвергуть, для чего устранил от священной должности блаженной памяти Германа, архиерея сего царствующего града[830], так как он противодействовал его злочестивым замыслам. И если кто пожелает познакомиться с этим точнее, пусть обратится к сочинениям этого блаженнейшего архиерея. Попирая таким образом волнуемую Церковь, нечестивый Константин, упорнее вооружаясь против православных наших догматов, <…> сделал все, что зависело от него, чтобы устроить низвержение икон, осмелившись, безбожник, называть христиан идолопоклонниками и постановив в определении этого нечестивого скопища не поклоняться впредь священным иконам и не изготовлять их. <… >

4. Если же кому нужно удостовериться в этом через свидетельства противной стороны, то для сего могут служить так называемые доказательства Епифания[831]. Епифаний, как говорится там, видя, что христиане поклоняются иконам, старался подвергнуть их уничтожению. Однако благочестивые цари того времени, к которым сочинение его, кажется, было послано, не признали основания для уничтожения их, как показывают храмы, ими воздвигнутые, и существующие священные изображения. Кроме того, и самые церкви Кипрские громогласно свидетельствуют, что там никогда не слыхали подобных речей. <…> Между тем, поскольку все это было не угодно Богу, Он благоволил собраться второму Никейскому, седьмому вселенскому святому собору, составление которого было устроено рассудительно и согласно церковному обычаю тогдашними архиереями. Павел[832], выше названный архиерей Византии, видя, что архиереи старого Рима и прочих престолов не признают его архиерейства, подвергают его анафеме и низложению, отказался от священного сана и, явившись к царям, как об этом свидетельствуют многие и доселе существующие очевидцы, смело сказал: «Вот доныне я жил с неправою совестью, а теперь всем вам я объявляю, что ввиду господства ереси и ана–фематствования между прочими престолами я не могу быть вашим епископом». Сказав это, он немного спустя заболел и умер.

5. После него возведенный на святительский трон блаженной памяти Тарасий выступил перед тогдашними царями, синклитом и всем народом столицы с таким заявлением: «Если я не получу удостоверения в том, что состоится вселенский собор из епископов как находящихся в городе, так и прочих престолов, для исправления нового заблуждения в Церкви, то я не приму патриаршества». Получив такое удостоверение от всех, он был рукоположен во архиерея. И с Божией помощью он достиг своей цели: собор был составлен законно и по канонам из епископов и местоблюстителей, причем были доставлены соборные послания от архиереев прочих престолов. Определение, составленное собором, было принято во всей вселенной — с ним были согласны и императоры. И это определение не должно быть переисследуемо. Как прочие шесть святых вселенских соборов изложили свои определения и никто им не противоречил, а тогдашние цари, следуя решениям епископов, принимали и утверждали их, причем никто из правомыслящих после провозглашения их не возбуждал сомнения, но все христиане принимали провозглашенное, как запечатленное Духом Святым, так было и с названным седьмым собором и по Божественной благодати провозглашенное им определение было принято во всех пределах, притом оно возобновляло и подтверждало древнее прежде существовавшее в Церкви предание и не вводило ничего своего и нового. Посему по справедливости это соборное определение должно всячески храниться христианами и вне всякого сомнения.