Георгий Чистяков - Над строками Нового Завета Страница 7

Блаженный Иероним перевел это место на латынь как esse ancilla Domini. Ancilla – не раба, а служанка, служительница, т. е. у Иеронима передана радость служения. Слово «раб» для нас имеет всё-таки отрицательный оттенок, и в немалой степени этот оттенок несет весь Ветхий Завет; только в христологических главах книги пророка Исайи значение «раб» передано словом «отрок». Так или иначе, в ответе Марии заложен именно смысл добровольного служения.

Это подтверждается дальнейшим текстом, который тоже очень трудно перевести не только на русский, но и на любой другой язык. По-гречески Она восклицает: «γένοιτο!» Этот глагол («быть», «становиться», «делаться») употребляется в Библии довольно часто, но только в повелительном наклонении, как в молитве «Отче наш»: «Да будет воля Твоя» – или в восклицании Бога в момент творения: «Да будет свет» (Быт 1: 3). Здесь же употреблено особое наклонение греческого глагола, которого нет в других языках, оно называется optativus – это так называемое желательное наклонение, через которое передается желание говорящего. Значит, получается не просто «Да будет Мне…», но «Да будет Мне, как Я того радостно желаю». Оттенок этот ускользает из любого перевода, но о нем необходимо помнить.

Ангел отходит от Марии, и Она отправляется «в нагорную страну, в город Иудин», в дом Захарии. Этот рассказ напоминает книгу Самуила, или Вторую книгу Царств, главу 6-ю, стих 2-й: «И встал и пошел Давид и весь народ, бывший с ним из Ваала Иудина…» Они, как и Мария, тоже идут в горы, чтобы перенести оттуда ковчег Божий. В Евангелии от Луки говорится, что, увидев Матерь Божию, приближающуюся к их дому, будущий Иоанн Предтеча взыграл во чреве своей матери Елисаветы. Он пляшет во чреве матери подобно тому, как царь Давид «скакал из всей силы» перед ковчегом Завета, когда его несли в Иерусалим. А кто такая Матерь Божия? В греческом акафисте Богородице есть замечательная фраза: «Радуйся, Святая Святых большая, радуйся, ковчеже, позлащенный Духом». А в латинской литании Матери Божией есть такая фраза: «Arca foederis ora pro nobis» – «Ковчег Завета, молись о нас!» Для средневекового богословия Матерь Божия, несущая во чреве Своем Младенца Иисуса, – это новый ковчег Завета.

Рождается Иисус в Вифлееме. На встречу с Ним бегут пастухи. И приходят поклониться Ему волхвы с Востока.

В библейской практике эти два текста – о поклонении волхвов из Евангелия от Матфея и о поклонении пастухов из Евангелия от Луки – читаются параллельно. При этом нередко ставится вопрос: какой текст достовернее? Как было на самом деле? Действительно, ситуация здесь, в сущности, одна и та же: Вифлеем, ясли с Младенцем, Мария, склонившаяся над Ним, Иосиф, и идут люди – то ли пастухи со своими пастушескими посохами, то ли волхвы, тоже с посохами. Когда смотришь на икону старинного мастера, то не всегда знаешь, что же именно изображено: то ли поклонение волхвов, то ли – пастухов.

В XIX веке библеисты нередко утверждали, что евангелист Лука, как эллинизированный писатель, проникнутый духом греческой буколической, т. е. пастушеской, поэзии увидел в том шествии пастухов, а евангелист Матфей, человек восточный, живущий ветхозаветными текстами, увидел в тех же самых фигурах волхвов, или магов с востока. Наверное, такой подход возможен, но лишь в том случае, если не считать Библию Словом Божиим, богодухновенной от начала до конца. Если же мы убеждены, что в Библии нет ни одного случайного текста, – тогда надо попытаться понять, почему в одном Евангелии фигурируют пастухи, а в другом – волхвы. И как одно Благовещение – явление ангела Иосифу – дополняется другим – явлением ангела Марии, так же и эти два рассказа дополняются один другим.

Пастухи пришли к Младенцу в ту же ночь, когда Он родился. Чтобы добраться до Вифлеема, им понадобилось 15–20 минут после того момента, когда они увидели ангела и услышали ангельскую песнь: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение». Ангел им сказал: «Я возвещаю вам великую радость (здесь еще раз употреблено слово «радость» – Г.Ч.), ибо ныне родился вам Спаситель» (вам родился! В Евангелии от Матфея было «тебе родился», а здесь – вам, людям, для вас, для людей родился)… Итак, проходит несколько минут, и вот они уже на месте, рядом с Младенцем. Они люди простые, их путь к Богу мгновенен. Им не требуется много времени, чтобы прийти к Богу, – этим простодушным, почти диким пастухам.

А вот волхвы. Это интеллектуалы Древнего Востока, они знают всё, читали священные книги древних народов и узнают будущее по звездам, они могут всё что угодно предсказать, как поется в тропаре праздника Рождества Христова: «…в нем бо звездам служащий звездою учахуся». Их путь к Богу оказывается значительно более долгим и трудным, они идут чуть ли не год, если не больше, – через пустыни, реки, овраги и горы, пока, наконец, не приходят к Нему.

Так и сегодня к Богу ведут два пути. Один – путь простых людей с открытым сердцем. Он быстр и прост. Другой – путь магов, или волхвов. Он долог и труден. Сегодняшняя интеллигенция идет именно путем волхвов – долгим, трудным, опасным, иногда через ущелья, из которых, кажется, нет выхода, но всё же приводящим к Тому же Младенцу Иисусу. Над этим очень важно задуматься. Это одно из удивительных мест в Евангелии, когда Бог именно через сличение двух рассказов посылает нам Свою Весть. Узнав об этих двух путях, невозможно читать только о поклонении пастухов в Евангелии от Луки или только о поклонении волхвов в Евангелии от Матфея. Одним путем пришли в Церковь бабушки, которых и сейчас еще можно встретить во многих деревенских храмах, где они подвизаются уже лет по шестьдесят. Одна такая старушка говорила мне, что за последние семьдесят четыре года она только два раза пропустила воскресную обедню – пока с инфарктом маялась. А так всю свою жизнь каждое воскресенье молилась за обедней и причащалась Святых Христовых Тайн. Она пришла ко Христу путем пастухов. А мы, люди конца двадцатого века, да уже почти двадцать первого, идем трудным путем волхвов. Но идем к Тому же Младенцу Христу. Оба пути ведут в Вифлеем.

Выше была упомянута песнь ангелов из Евангелия от Луки: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение». Мы слышим ее в храме в начале каждой утрени, перед шестопсалмием, или в конце утрени, в начале великого славословия, и это наполняет наши сердца совершенно особой радостью. В славянском варианте песнь делится на три части: «Слава в вышних Богу» – «и на земле мир» – «в человеках благоволение». Однако слово «благоволение», по-гречески – εύδοκία, в древнейших рукописях стоит здесь в родительном падеже (не εύδοκία, а εύδοκίας). Значит, не «в человеках благоволение», а «в человеках благоволения». Блаженный Иероним, переводивший Евангелие на латинский язык, это заметил, у него так и переведено – родительным падежом: bonae voluntatis. Выражение «добрая воля» («люди доброй воли») происходит именно отсюда. Однако Иероним, правильно поняв здесь грамматическую форму, не понял значения слова εύδοκία. Εύδοκία – это не добрая воля людей, а воля Божия, ибо этим словом в греческих текстах Нового Завета обычно обозначается именно любовь Божия. Как в словах Бога Отца в момент Богоявления: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Нем же благоволих». По-славянски этот текст скопирован очень точно. Со славянского же на русский фразу «О Нем же благоволих» надо перевести как «Которого Я люблю» – «Вот Сын Мой возлюбленный».

Что же получается? «Слава в вышних Богу, и на земле мир…» Мир – где? Не просто на земле, никем не населенной, а мир – в людях, которых любит Господь. На небесах – слава Божия, сияние Божие. А на земле это сияние превращается в (шало́м), мир в сердцах тех людей, которых любит Господь. Здесь есть что-то, напоминающее прошение в молитве «Отче наш»: «Да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли». Как на небе Твоя воля, так да будет она и на земле – на небе слава, на земле мир.

Отражением славы Божией, которая сияет на небе, является шало́м – мир в сердцах людей на земле. Именно шало́м, ибо на иврите это не совсем то, что ειρήνη по-гречески. Είρήνη – это мир, антоним слова «война». А шало́м – это полнота бытия, полнота отданности и открытости друг другу; это слово передает ощущение полного единства человечества в Боге.

Мир (шало́м) на земле, в сердцах людей, которых любит Господь, есть отражение той славы Божией, которая на небесах, той славы Божией, которую видел и описал пророк Исайя в начале 6-й главы своего пророчества.

Само выражение «яко на небеси, и на земли» взято из Екклесиаста: «Не торопись языком твоим, и сердце твое да не спешит произнести слово пред Богом; потому что Бог на небе, а ты на земле» (Екк 5: 1).

Новый Завет дошел до нас в рукописях самого разного времени. Древнейшие из них – рукописи IV века. Это знаменитый кодекс Sinaiticus Petropolitanus – рукопись, которая раньше хранилась в Петербурге, а после революции была продана англичанам и теперь находится в Британском музее. Это также Ватиканский кодекс, названный так по месту хранения. Правда, он был похищен Наполеоном и временно находился в Париже, но после 1812 года его вернули в Рим. Это и Александрийский кодекс, который тоже хранится в Англии, в Британском музее.