Фома Аквинский - Сумма теологии. Том XII Страница 7

Этому противоречит сказанное Августином о том, что таинства Старого Закона были упразднены как исполнившиеся и вместо них были установлены другие, меньшие по числу, но превосходящие по действенности, пользе и легкости исполнения[24].

Отвечаю: как праотцы были спасены верой в будущее пришествие Христа, так и мы спасаемся верой в прошлое рождество и страсти Христовы. Но таинства – это знаки исповедания веры, посредством которой оправдывается человек, а знаки должны изменяться в зависимости от того, на что они указывают: на будущее, прошлое или настоящее. Так, по словам Августина, «об одном и том же как об имеющем исполниться и как об уже исполнившемся говорится по-разному; например, “passurus” (имеющий пострадать) отличается от «passus» (пострадавший)»[25]. Поэтому таинства Нового Закона, которые указывают на прошлое Христа, необходимо должны отличаться от таинств Старого Закона, которые предвозвещали будущее.

Ответ на возражение 1. Как говорит Дионисий, состояние Нового Закона таково, что занимает промежуточное положение между состоянием Старого Закона, образы которого исполнились в Новом, и состоянием славы, в котором нам откроется и будет явлена совершенно вся истина. Поэтому тогда уже не будет никаких таинств. Теперь же, пока «мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно» (1 Кор. 13:12), нам для постижения духовных вещей нужны чувственные знаки, каковой цели и служат таинства.

Ответ на возражение 2. Апостол называет таинства Старого Закона «немощными и бедными вещественными началами» (Гал. 4:9) потому, что они не содержали и не причиняли никакой благодати. Поэтому апостол говорит, что служившие Богу посредством таких таинств «были порабощены вещественными началами мира» (ведь эти таинства были не чем иным, как стихиями этого мира). Но наши таинства и содержат благодать, и причиняют ее, так что приведенная аналогия неудачна.

Ответ на возражение 3. Когда домохозяин, сообразуясь с различными временами года, зимой и летом, дает различные распоряжения своим домочадцам, это нисколько не свидетельствует о его непостоянстве. И точно так же когда Бог устанавливает одни таинства после пришествия Христа, а другие – во времена Закона, из этого вовсе не следует, что в Нем есть какие-либо изменения. В самом деле, последние были уместны как предзнаменующие благодать, а первые – как выражающие присутствие благодати.

Вопрос 62. О ГЛАВНОМ СЛЕДСТВИИ ТАИНСТВ, А ИМЕННО БЛАГОДАТИ

Теперь мы должны рассмотреть следствия таинств. Во-первых, их главное следствие, каковым является благодать; во-вторых, их вторичное следствие, каковым является печать.

В отношении первого наличествует шесть пунктов: 1) являются ли таинства Нового Закона причиной благодати; 2) сообщает ли благодать таинств что-либо, дополняющее благодать добродетелей и даров; 3) содержат ли таинства благодать; 4) обладают ли они какой-либо силой, причиняющей благодать; 5) получают ли таинства эту силу от страстей Христовых; 6) причиняли ли благодать таинства Старого Закона.

Раздел 1. ЯВЛЯЮТСЯ ЛИ ТАИНСТВА ПРИЧИНОЙ БЛАГОДАТИ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что таинства не являются причиной благодати. В самом деле, похоже, что одна и та же вещь не может одновременно являться знаком и причиной, поскольку природа знака представляется скорее сродни следствию. Но таинство – это знак благодати. Следовательно, оно не может являться ее причиной.

Возражение 2. Далее, материальное не может воздействовать на духовное, поскольку, по словам Августина, «то, что производит, превосходнее того, из чего оно что-нибудь производит»[26]. Но субъектом благодати является человеческий ум, который представляет собою нечто духовное. Следовательно, таинства не могут обусловливать благодать.

Возражение 3. Далее, то, что приличествует Богу, негоже усваивать твари. Но причинение благодати приличествует Богу, согласно сказанному [в Писании]: «Господь дает благодать и славу» (Пс. 83:12). Следовательно, коль скоро таинства состоят из некоторых слов и сотворенных вещей, то, похоже, они не могут обусловливать благодать.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что вода при крещении «прикосновением к телу очищает сердце»[27]. Но очищение сердца происходит только по благодати. Следовательно, оно обусловливает благодать, и точно так же обусловливают ее и другие церковные таинства.

Отвечаю: нам надлежит утверждать, что таинства Нового Закона некоторым образом обусловливают благодать. Ведь очевидно, что посредством таинств Нового Закона человек соединяется с Христом; так, апостол говорит о крещении: «Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись» (Гал. 3:27). А добрым христианином человек может стать только по благодати.

Впрочем, некоторые говорят, что они причиняют благодать не посредством своего собственного осуществления, а в той мере, в какой Бог при исполнении таинств сообщает благодать душе. При этом они приводят в пример человека, который за свинцовую монету по царскому предписанию получил сотню фунтов (ведь не свинцовая же монета посредством какой-либо собственной деятельности обусловила получение им указанной суммы, но это стало следствием царской воли). В связи с этим Бернард в проповеди о Вечере Господней говорит: «Подобно тому, как канон представляется посредством книги, аббат – посоха, а епископ – перстня, точно так же и различные виды благодати сообщаются посредством различных таинств». Однако если тщательно рассмотреть этот вопрос, то можно заметить, что таинства при таком понимании являются простыми знаками. В самом деле, свинцовая монета – это только знак царского повеления о том, что этот вот человек должен получить столько-то денег. И точно так же книга – это знак канонического исповедания. Таким образом, согласно приведенному мнению таинства Нового Закона суть просто знаки благодати, тогда как по свидетельству многих святых таинства Нового Закона не только обозначают, но и причиняют благодать.

Поэтому нам надлежит рассуждать иначе, имея в виду, что действенная причина бывает двоякой: главной и инструментальной. Главная причина производит посредством своей формы, каковой форме подобно производимое ею следствие; так, огонь нагревает посредством собственной теплоты. В указанном смысле сообщать благодать может один только Бог, поскольку благодать есть не что иное, как причастность по уподоблению божественной Природе, согласно сказанному [в Писании] о том, что Им дарованы «великие и драгоценные обетования, дабы вы чрез них соделались причастниками Божеского естества» (2 Петр. 1:4). Инструментальная же причина производит посредством не своей формы, а того движения, которым ее подвигает главный действователь, и потому следствие подобно не орудию, а главному действователю; так, например, ложе подобно не топору, а находящемуся в уме мастера искусству И именно так таинства Нового Закона, которые установлены Богом с целью сообщения благодати, обусловливают благодать. Поэтому Августин говорит: «Все эти вещи», а именно те, которые относятся к таинствам, «исполняются и проходят, но действующая через них сила», а именно сила Божия, «остается»[28]. Но это означает, что они в строгом смысле слова являются орудием, через посредство которого осуществляется действие, в связи с чем читаем: «Он спас нас… банею возрождения» (Тит. 3:5).

Ответ на возражение 1. Главную причину никак нельзя назвать знаком следствия, даже если последнее сокрыто, а сама причина чувственна и очевидна. А вот инструментальная причина, если она очевидна, может быть названа знаком сокрытого следствия, поскольку она является не только причиной, но и следствием – в той мере, в какой она приводится в движение главным действователем. И именно так таинства Нового Закона являются одновременно и причинами, и знаками. Отсюда, кстати, и известное выражение: «Они производят то, что означают». Из сказанного понятно, что они полностью соответствуют условию таинства, будучи определены к чему-то священному не только как знаки, но и как причины.

Ответ на возражение 2. Орудие обладает двояким действием: одно из них – инструментальное, производимое посредством не собственной силы, а силы главного действователя; другое же – присущее ему действие, которое принадлежит ему со стороны его собственной формы: так, топору присуще рубить на части постольку, поскольку он остр, а делать ложе постольку, поскольку он является орудием искусства. Но он не осуществляет инструментальное действие иначе, как только через посредство осуществления присущего ему действия, ибо делает ложе, рубя. И точно так же телесные таинства, осуществляя свою деятельность в отношении тела, которого они касаются, по божественному установлению исполняют инструментальную деятельность в отношении души; например, при крещении вода посредством собственной силы очищает тело, а как орудие божественной силы очищает душу, так что душа и тело вместе составляют одно. И именно это имеет в виду Августин, когда говорит, что «прикосновение к телу очищает сердце»[29].