Ефрем Сирин - Творения. Том 1 Страница 8

Но всего яснее обнаружилось в «Завещании» Ефрема глубокое смирение и сокрушение сердечное, которые были душой его жизни. Отсюда проистекали его последние заповеди, чтобы не погребали его с пышностью, не прославляли его при погребении, не сопровождали его гроб торжественно, но вместо всяких украшений и ублажений старались облегчить его судьбу своими молитвами. «Кто положит меня, — говорил он, — под жертвенником, то да не узрит он Божия жертвенника, потому что смрадной нечистоте неприлично лежать на святом месте. Если кто положит меня во храме, то да не узрит он храма света, потому что суетная слава бесполезна тому, кто не достоин славы. Для чего воздавать почести тому, кто не соблюл (не сберег) своей чести? Не полагайте меня с мучениками, потому что грешен я и ничего не стою; по недостаткам своим боюсь и приближаться к костям их. Кто понесет меня на руках своих, у того руки да покроются проказой, как у Гиезия: но, подъяв меня на рамена, несите как можно скорее, и предайте погребению, как презренного, потому что бедственно прошли дни мои.

К чему прославлять вам меня, когда посрамлен я пред Господом? К чему ублажать вам меня, когда нет у меня добрых дел? Если бы кто описал вам дела мои, то всякий из вас оплевал бы мне лицо; если бы зловоние грешника ощущали приближающиеся к нему, то все бы убежали от Ефремова смрада… Грешен я, осквернен нечистотой и непотребством, очернен грехами. Какой нет во мне нечистоты? Какого не лежит на мне греха? Все непотребное, все беззаконное и скверное есть во мне. Вовсе ничего хорошего не сделано мной во все дни мои, вовсе ничего доброго не совершено с тех пор, как произвели меня на свет родители мои.

Ничего не берите у меня на память себе, ибо на память вам есть у вас слышанное вами от Господа нашего. Если возьмёте что у Ефрема, то Ефрем будет в ответе. Господь скажет мне: «В тебя более веровали они, нежели в Меня». Кто со мной во гроб положит шелковую одежду, тот да будет ввержен во тьму кромешную; кто со мной во гроб положит багряницу, тот да будет низринут в геенну огненную. В моей ризе и в кукуле предайте меня земле, потому что убранство неприлично непотребному.

Кто понесет предо мной восковую свечу, того да пожжет огонь из внутренности его. К чему огонь тому, кто сожигается собственным своим огнем? Лучше пролейте, братия, слезы свои о мне и о всех, подобных мне. Во грехах и в бесполезной суете провел я дни свои.

Не полагайте со мной во гроб ароматов, потому что честь эта для меня бесполезна; не полагайте благовоний, потому что не избавят меня от суда. Ароматы воскурите во святилище, а меня предайте земле с псалмопениями. Вместо того, чтобы расточать благовония и ароматы, вспоминайте меня в молитвах своих.

Не полагайте меня в ваших гробницах, потому что ни к чему не послужат для меня ваши украшения. Я же дал обет Богу, чтобы погребли меня со странниками. Я такой же странник, как и они. С ними положите меня. Положите меня на кладбище, где погребены сокрушенные сердцем» [106]. Так высказывалась в последний раз смиренная и сокрушенная душа великого Ефрема [107].

Спустя месяц [108] по возвращении в свое уединение преподобный Ефрем скончался на руках своих учеников и любивших его едесских жителей. При многочисленном стечении клира, пустынников и народа тело его предано было земле точно так, как он завещал [109], и только некоторое время спустя нетленные останки его перенесены были в храм [110]. По наиболее достоверным свидетельствам святой Ефрем скончался в июне 373 или 372 года, а родился в начале четвертого столетия, вероятно в 306 году [111].

Преподобный Ефрем Сирин всегда пользовался общим уважением в Церкви, как по своей жизни, так и по писаниям. Святитель Григорий Нисский говорит: «Прославлять мне надобно того, который на устах у всех христиан, Ефрема, которого жизнь и учение сияют во всем мире. Ибо он известен почти всей подсолнечной, и только разве те его не знают, которые не знают великое светило Церкви — Василия Великого» [112]. Блаженный Иероним свидетельствует, что писания его в некоторых церквях читались в церковных собраниях после Священного Писания [113]. Уважение, какое питала древняя Церковь к писаниям святого Ефрема, открывается и из того, что многие его сочинения ещё при жизни его были переведены на греческий язык [114].

В Римском, до сих пор остающимся наиболее полным, издании творений святого Ефрема [115], по языку, на котором они более известны нам, его писания разделены на две части: первую составляют творения, известные на греческом языке, вторую — на сирийском. В первой части содержатся преимущественно молитвы и духовно-нравственные творения преподобного Ефрема, изложенные частично в поучениях, частично в беседах, составленных в виде вопросов и ответов, а некоторые — в кратких афористических изречениях. Во второй части помещены все его толкования по порядку книг Ветхозаветных и отдельные объяснения некоторых глав Священного Писания, все его полемические сочинения, изложенные в стихах, несколько бесед о разных предметах, а также песнопения о покаянии и на погребение умерших [116].

Нет убедительных оснований думать, что сам преподобный Ефрем писал на греческом языке. «Из древних писателей, которые говорят о языке его творений, все замечают только, что он писал на сирийском языке, и что на греческом языке известны только переводы с сирийского. Впрочем, нет также причины сомневаться и в том, что преподобный Ефрем знал греческий язык. Из некоторых его сочинений видно, что он читал писания греческих отцов Церкви, которые в его время ещё не были переведены на сирийский язык. Так, он читал сочинения святого Иринея, епископа Лионского [117], жизнь Антония Великого, описанную святителем Афанасием Александрийским, и прямо указывает на сочинителя этого жизнеописания [118]. Можно также отметить, что он немного был знаком и с греческими философами — Сократом, Платоном и Аристотелем, которых он характеризует в коротких словах [119]. В его писаниях встречаются объяснения греческих слов [120]. Наконец, преподобный Ефрем, как увидим впоследствии, при толковании Священного Писания во многих местах руководствовался переводом семидесяти толковников.

Из-за утраты или неизвестности подлинных писаний преподобного Ефрема, греческие переводы заняли их место. О близости их к подлиннику можно судить только по немногим творениям, дошедшим до нас и на сирийском языке и в греческом переводе. Таково, например, «Завещание» преподобного Ефрема и его песнопение «О пророке Ионе» [121].

По своему содержанию творения преподобного Ефрема можно разделить на следующие разделы: 1) толковательные; 2) духовно-нравственные; 3) догматико-полемические; 4) молитвы и песнопения.

1) По свидетельству святителя Григория Нисского, преподобный Ефрем писал толкование на все Священное Писание. «Ефрем, — говорит он, — толковал все древнее и новое Писание, от сотворения мира до последней благодатной книги» [122]. У сирийских писателей [123] находим также, местами, перечисления толкований Ефрема на разные книги Священного Писания Ветхого Завета, а некоторые упоминают и о толковании на евангелистов, прибавляя к этому, что Ефрем объяснял Евангелия, следуя Четвероевангелию Татиана, ученика святого Иустина Мученика, начав пояснения со слов: В начале бе Слово[124] (Ин. 1:1). В древнем армянском переводе сохранился и самый текст этого толкования, и, кроме того, в этом переводе имеются толкования преподобного Ефрема на послания апостола Павла, на Паралипоменон и на Деяния святых апостолов [125]. Но не все объяснения его на Ветхий и Новый Завет дошли до нас [126]. Толковательные творения бесспорно составляют один из лучших трудов Ефрема Сирина. Обладая средствами, доступными и для других древних церковных толкователей Священного Писания, преподобный Ефрем имел у себя много таких, которые не имели другие, и которые поэтому сообщают его толкованиям особенное достоинство. Так, он обладал важным и необходимым для толкователя Ветхого Завета знанием еврейского языка [127], который тем более мог быть для него доступным, что его родной язык находился в ближайшем родстве с еврейским. Это близкое родство часто служило толкователю верным пособием при определении смысла слов и выражений священных [128].

Обладая знанием еврейского языка и находя немаловажную помощь при толковании в своем родном языке, Ефрем пользовался греческим переводом семидесяти, иногда прямо называя его греческим переводчиком, иногда просто — другим переводчиком. Например, в объяснении книги пророка Амоса, главы 6, стиха 1, Ефрем говорит: «Греческий (переводчик) переводит: обымаша начатки языков, а еврейский текст говорит: назначая самих себя в главы народов» [129].