Квинт Тертуллиан - Против Маркиона в пяти книгах Страница 81

Книга V

1. Нет ничего без начала, кроме одного лишь Бога. Поскольку оно, как главенствующее, определяет состояние всех вещей, постольку необходимо, чтобы оно главенствовало также и при их рассмотрении, чтобы можно было получить информацию об их состоянии, ибо ты не сможешь понять, каким является что–либо, если не уверишься, существует ли оно, узнав сначала его источник. И поэтому, дойдя в своей работе до этой темы, я, словно некий новый ученик и последователь его (Маркиона), а не кого–то другого, требую у Маркиона показать мне источник также апостола Павла; я не поверю, однако, ничему, кроме того, что ничему не следует верить опрометчиво (между тем, вера во что–либо будет считаться опрометчивой без знания его начала); и я с полным правом буду настаивать на необходимости позаботиться о проведении этого исследования, поскольку мне объявляют как об апостоле о том, которого я не нахожу в перечне апостолов в Евангелии.[2109]2. Далее, когда я слышу, что он был впоследствии избран Господом,[2110] уже пребывающим в покое на небесах, я считаю, что можно говорить о непредусмотрительности, если Христос не знал[2111] прежде, что Павел будет Ему нужен, но решил — когда обязанности апостолов уже были распределены и они были посланы совершать назначенные им дела, — что следует ввести его в их состав, действуя по ситуации, а не по предвидению, по необходимости, так сказать, а не по воле. Поэтому, понтийский судовладелец, если ты никогда краденные или контрабандные товары не принимал на борт своих кораблей, если никогда не похищал и не подделывал груз, то я хотел бы, чтобы ты, более осторожный и более надежный в божественных делах, сказал нам, по какому признаку ты принимаешь Павла как апостола, кто на нем запечатлел тавро <этого> звания, кто вверил его тебе, кто погрузил <на твой корабль>, чтобы ты мог с уверенностью предлагать его <нам>. 3. Чтобы не доказывать, что он принадлежит Тому, Кто предоставил все свидетельства его апостольства,[2112] «он сам себя, — говорит <Маркион>, — объявил апостолом, и притом не от людей и не через человека, но через Иисуса Христа».[2113] Безусловно, каждый может объявить себя <кем–либо>, но его заявление подтверждается авторитетом другого. Один пишет, другой — подписывает, третий ставит печать, четвертый — регистрирует. Никто не бывает для самого себя и заявителем, и свидетелем. Кроме того, ты, конечно, читал, что придут многие, которые скажут: Я— Христос.[2114] Если есть тот, кто ложно называет себя Христом, то насколько быстрее найдется тот, кто объявит себя апостолом Христа? До сих пор я был под маской ученика или исследователя, дабы уже с этого момента начать сокрушать твою веру, которую ты неможешь доказать, и вгонять в краску <твое> бесстыдство: ты предъявляешь претензии и не принимаешь то, на основании чего мог бы предъявлять претензии. Пусть Христос и апостол принадлежат теперь[2115] другому <богу>, при этом они получают подтверждение лишь из Писания Творца. 5. В самом деле, даже книга Бытия некогда обещала мне Павла. Ибо Иаков среди тех образов и пророческих благословений своим сыновьям говорит, обратившись к Вениамину: Вениамин, волк хищный, утром будет пожирать, а вечером даст пищу? Ведь он предвидел, что из колена Вениамина произойдет Павел,[2116] хищный волк, пожирающий утром, т. е. тот, кто в юном возрасте будет притеснять овец Господа как гонитель Церквей, затем, вечером, даст пищу, т. е. в преклонном возрасте будет питать овец Господа как учитель язычников.[2117] 6. Действительно, и первоначальная жестокость Саула в преследовании Давида,[2118] и затем его, получившего добро за зло, раскаяние и удовлетворение,[2119] предвещало не иное, чем Павла в Сауле в соответствии с происхождением из одного колена,[2120] и Иисуса — в Давиде, в соответствии с происхождением Девы.[2121] Если тебе не нравятся эти тайны образов, то сию историю Павла, которую ты не должен отрицать, сообщили мне, конечно, «Деяния апостолов».[2122] Благодаря им я показываю преследователя, ставшего апостолом не от людей и не через человека;[2123] благодаря им я начинаю ему верить, благодаря им я не даю тебе защищать его и не робею, когда ты говоришь: «Стало быть, ты отрицаешь апостола Павла?» Я не хулю того, кого оберегаю. 7. Я отрицаю, чтобы заставить тебя приводить доводы; отрицаю, чтобы доказать, что он — мой. Или, если ты взираешь на нашу веру, прими то, что ее подтверждает; если призываешь принять твою, покажи то, что ее подготавливает. Или докажи, что существует то, во что ты веришь, или если не доказываешь, то каким образом ты веришь? Или кто ты такой, верующий вопреки Тому, Кем одним может быть доказано то, во что ты веришь? 8. Получи теперь и апостола на основании моего свидетельства, как <уже получил> и Христа; в такой же степени моего апостола, в какой и Христа. Мы и здесь будем бороться у тех же самых линий, бросим вызов с самой позиции уже готового возражения, суть которого в том, что апостол — принадлежность которого Творцу отрицается и даже провозглашается его враждебность Творцу — не должен учить ничему согласному с Творцом, ничего такого не воспринимать и ничего подобного не желать, но с самого начала должен с таковым же постоянством проповедовать иного бога, с каковым он отрывал <людей> от Закона Творца. Ибо невероятно, чтобы он, уводя от иудаизма, не показывал также, к вере в какого бога он уводит, ибо никто не может перейти от Творца, не зная, к кому он должен перейти. 9. Ведь или, если Христос уже открыл иного бога, <за этим откровением должно было> следовать свидетельство апостола, дабы он считался принадлежащим именно тому богу, которого открыл Христос, поскольку апостол не мог скрывать того, который уже был открыт Христом;[2124] или, если ничего такого Христос о <новом> боге не открывал, гораздо в большей степени апостол должен был открыть того, кого другой уже не мог <открыть>, в которого, без сомнения, не следовало бы верить, если он не был открыт и апостолом. Этот аргумент был нами заранее заготовлен для того, чтобы отныне мы уже могли заявлять, что таким же образом докажем: никакой иной бог не проповедовался апостолом, как доказали, что не проповедовался он и Христом. Я сделаю это на основании самих, конечно, Посланий Павла, о сокращении которых даже в отношении их количества можно судить заранее по форме уже <ставшего> еретическим Евангелия.[2125]

1. Мы тоже признаём, что главное Послание против иудаизма — то, в котором апостол поучает галатов. Ибо мы приветствуем всё это упразднение ветхого Закона как происходящее из установления Творца: уже часто в этом <нашем> изложении мы вели речь об обновлении, предсказанном пророками нашего Бога. А если Творец обещал, что ветхое минует — а именно при возникновении нового,[2126] — а Христос обозначил время этого удаления[2127] — Закон и пророки до Иоанна,[2128] — устанавливая межевой знак в Иоанне между тем и другим строем: прекращающегося ветхого и начинающегося нового, то необходимо, чтобы и апостол во Христе, открытом после Иоанна, упразднял ветхое, а утверждал новое — и таким образом содействовал вере не в другого бога, а в Творца, у Которого было предсказано и исчезновение ветхого.[2129] 2. Итак, и ниспровержение Закона, и воздвижение Евангелия действуют мне на пользу также в этом Послании, имея отношение к тому предположению галатов, согласно которому во Христа, принадлежащего, надо думать, Творцу, следует верить, сохраняя Закон Творца, потому что до сих пор <им> казалось невероятным, чтобы Закон был отменен своим Создателем. Далее, если бы они прежде узнали от апостола о совершенно ином боге, то сами догадались бы, что им следует отказаться от Закона Того Бога, Которого бы они оставили, последовав за другим. Ибо кто будет ждать, что его, принявшего нового бога, и далее будут учить необходимости следовать новым правилам? 3. В самом деле, так как в Евангелии проповедовалась та же самая божественность, которая всегда была известна в Законе, а правила не одни и те же, суть вопроса заключалась в следующем: должен ли Закон Творца быть отмененным во Христе — Творца Евангелия? Исключи это положение, и вопрос станет праздным. Если же вопрос при признании всеми, что им надлежит отойти от установленного Творцом порядка через веру в другого бога, стал бы праздным, то у апостола не было бы никакой причины столь настойчиво учить тому, что предписывала бы сама вера. 4. Итак, это Послание целиком было задумано не для чего другого, как для того, чтобы научить, что удаление Закона происходит в соответствии с установлением Творца, доказательства чему мы теперь и будем приводить. Кроме того, если < Павел > не упоминает никакого нового бога — каковое упоминание он нигде не сделал бы с большей вероятностью, чем в этом случае, а именно обосновывая отмену Закона при помощи этого единственного и вполне достаточного утверждения новой божественности, — то понятно, что он подразумевает, когда пишет: Я дивлюсь, что вы так быстро переходите от Того, Кто призвал вас в благодать, к другому благовествованию,[2130] — другому по образу жизни — не по религии; по правилам — не по божественности; ибо Евангелие Христа должно было призывать от Закона — к благодати, а не от Творца — к иному богу. 5. Ибо никто не удалял их от Творца, чтобы казалось, что они переходят к иному Евангелию тогда, когда они якобы переходят к Творцу. Действительно, прибавляя, что иного Евангелия вообще не существует,[2131] < апостол > утверждает принадлежность Творцу того, существование которого отстаивает. Ибо если и Творец обещает Евангелие — говоря через Исаию: Благовествующий Сиону, взойди на гору высокую; благовествующий Иерусалиму, возвысь в силе Своей глас Свой? также — к апостолам: Как своевременны ноги благовествующих мир, благовествующих благо? — конечно, благовествующих и язычникам, ибо говорит и: На имя Его будут уповать язычники? — т. е. на имя Христа, Которому <Творец> говорит: Я поставил Тебя светом язычникам? — и есть также Евангелие нового бога, которое, как ты утверждаешь, апостол тогда отстаивал, то, стало быть, есть уже два Евангелия у двух богов, и апостол будет лгать, говоря, что другого <Евангелия> вообще не существует,[2132] хотя имеется и другое, и он мог бы отстаивать свое Евангелие, доказывая его преимущество, а не определяя его как единственное. Но, пожалуй, ты, чтобы выкрутиться, скажешь: «Поэтому он и добавил: Даже если ангел с неба будет благовествовать иначе, да будет анафема? — так как он знал, что и Творец будет благовествовать». 6. Что же, ты снова попадаешь в собственный силок. Ибо это и есть то, в чем ты запутываешься: ведь утверждение о существовании двух Евангелий не может принадлежать тому, кто отрицает существование другого <Евангелия>. Однако, ясна мысль Павла, начинающего предложение с себя: Но если и мы или ангел с неба будет благовествовать иначе, да будет анафема.[2133] Ведь так сказано для примера. Впрочем, если и сам он не собирался благовествовать иначе, то, конечно, это относится и к ангелу. Стало быть, он ангела упомянул для того, <чтобы показать,> насколько меньше следует верить людям, когда <не следует верить> ни ангелу, [ни апостолу],[2134] а не для того, чтобы отнести ангела к Евангелию Творца. 7. Затем, излагая вкратце историю своего превращения из гонителя в апостола,[2135] он подтверждает написанное в «Деяниях апостолов», где обнаруживается то, о чем рассказывается в этом Послании, <а именно,> что вмешались некоторые,[2136] говорившие о необходимости обрезания и соблюдения Закона Моисея,[2137] и что тогда апостолы, которым был задан этот вопрос, по воле Духа возвестили о ненужности возлагать на людей бремена,[2138] которые сами отцы не смогли вынести. А если и в этом «Деяния апостолов» согласны с Павлом, становится ясно, почему ты отвергаешь их, а именно потому, что они проповедуют не иного бога, чем Творца, и Христа, принадлежащего не иному, чем Творцу, когда и исполнение обетования о Святом Духе подтверждается не чем другим, как свидетельством «Деяний»;[2139] разумеется, невероятно, чтобы они частично вторили апостолу, — излагая его историю в соответствии с его собственным свидетельством — частично же противоречили, возвещая во Христе божественность Творца так, чтобы Павел, получивший от апостолов идею отказа от Закона, не следовал бы их проповеди.