Александр Мень - Радостная весть Страница 9

И вдруг Амос появляется и говорит, что Богу не нужно это, напрасно вы думаете ублаготворить Его своими приношениями. Это звучит странно, это звучит почти непереносимо оскорбительно. Священник, который служил при этом алтаре, подходит к нему и говорит: "Пророк, иди и пророчествуй у себя дома, а здесь - это царское святилище". А он говорит: "Я не пророк, я не Сын Пророческий (то есть я не принадлежу у этой касте). Я пас овец, и вот Бог меня призвал, и я пришел сюда".

Слово "Пророк", по-древнееврейски "наби", по-гречески "профетос" означает: тот, кто призван говорить от чьего-то лица, - это герольд, это вестник. Это не предсказатель, предсказание будущего - одна из граней пророческого служения. Пророк - это удивительный человек, в котором сочетается яркое человеческое самосознание с открывающимся ему голосом Божиим.

Мистик, он созерцает божественное единство, как бы отрешаясь от своего "я", он растворяется в вечном океане духа: уходит туда, освобожденный не только от бремени материи и тяжести жизни, но и освобожденный от личностного самосознания, от своего "я". Между тем, пророк, встречаясь с Божественным ликом, никогда своего "я" не теряет.

Вот то место у Исайи, которое Пушкин интерпретировал в стихотворении "Пророк", оно как раз очень характерно. Пророк стоит и молится в храме, во дворе храма, и вдруг как бы падает завеса с его глаз, и он видит, что все покрыто огнем, все объято каким-то необыкновенным духовным пламенем, и Бог является ему как царь, восседающий на престоле. И он говорит, что я должен погибнуть, потому что мои очи видели Господа. И Бог не говорит, что нет, ничего, ты не погибнешь, нет. Потому что эта встреча, действительно, роковая и огнесжигающая.

И только одно делает Бог: посылает некое крылатое существо, серафима, это значит "пламенный", - который заменяет у него уста и очи, и тогда он может подойти, и он слышит голос, который спрашивает его: "Кто пойдет? Кто пойдет возвестить Мое слово?" И пророк отвечает: "Вот я. Пошли меня". Он этого хочет! Понимаете, происходит встреча "я" и "ты", соприкасаются две воли, человек сочувствует в великом созидании.

Приходит Амос, и его прогоняют, но он записывает свои слова, и вот этот маленький пергамент или папирус кладет начало пророческой литературе. Потом ученики собирают листки и сшивают. О чем он говорит? Он говорит о том, что человек призван служить прежде всего Творцу, отдаваясь его воле своим нравственным усилием.

"Мне не нужны ваши жертвы, праздники, всесожжения, - говорит Господь, пусть потечет вместо вот этой крови, потечет правда и справедливость". Научитесь делать добро - вот тогда действительно ваша жертва будет угодна Богу.

Кто хочет понять смысл и дух этой проповеди, взгляните в собрание стихов (стихи сейчас легче достать, чем Библию) Алексея Хомякова, поэта и философа XIX века, там есть прекрасное стихотворение "По прочтении псалма", строки, навеянные пророками и псалмопевцами. Прочитайте и вы поймете, в чем заключались дух и сила этой проповеди.

Грозный суд возвещает пророк Амос. Не надо думать, что это суд юридический, что это судилище, что это какой-то божественный нюрнбергский процесс над человеком. Ничего подобного. Суд - это бессмертная, бесконечная любовь, которая идет к человеку, встречает его. И, когда соприкасается с ним, происходит как бы разряд молнии, потому что свет соприкасается с тьмой, чистое с нечистым, зло с абсолютным добром. Вот это называется Суд.

Суд по-гречески звучит как "кризис". Это важно для нас всех, потому что Христос сказал: "Я суд миру сему". Когда мы проходим перед Его правдой, судится наша злоба, наша неправда. Страшные слова...

Приходит второй пророк, почти в то же время. Это происходит в VIII веке до Рождества Христова, до нашей эры. Второй пророк был, по-видимому, священнослужителем. Это человек нежной души, человек трагической судьбы. Он любил женщину, которая была неверна ему, которая ушла от него, которая его бросила, которая его опозорила, но он продолжал ее любить и готов был принять ее обратно в свой дом, что по обычаям того времени было совершенно неправдоподобно, невозможно.

И вот Бог открылся ему как вечная Любовь. Народ отворачивается от него, народ Божий, то есть Ветхозаветная церковь, народ, который служит себе. А ведь это вечная модель: от Бога требовались только дары - "Подай, Господи", - а то, что человек Ему должен отдать, "Сыне, дай мне сердце твое", - об этом люди не думали, не стремились к этому.

И вот наступает момент божественного страдания. Оказывается, что Тот, Кто стоит над миром, страдает за нас. Оказывается, что мы Ему нужны, оказывается, что наша измена, наш уход от Него для Него являются болью. Оказывается, узы, которые нас связывают с Высшим, они крепкие, они настолько крепкие, что Бог может страдать - за нас и от нас.

И вот этот пророк, его зовут Ошия, в русской и греческой транскрипции Осия, описывает символически свою личную драму и потом показывает. что и Бог так ждет кающихся, как он ждал свою беспутную жену, ждал и любил ее. И еще он сказал бессмертные слова: "Милосердия хочу, а не жертвы".

Бессмертные слова, которые потом повторил Христос, чтобы объяснить суть своего отношения к религиозной традиции, к обрядам, к жертвам: "Милосердия хочу, милости хочу, а не жертвы".

Надо подчеркнуть, что пророки говорили всегда от лица Божия, в первом лице, "Я" - это Бог говорит. В мировой религиозной практике это очень редкий случай. Пророки переживали соприкосновение с вечностью таким образом, что становились как бы медиумами, как бы носителями этой воли, и они говорили:

"Тако глаголет Господь", - так говорит Бог, и начинали говорить от первого лица. "Милосердия хочу, а не жертвы". Все знали, что это говорит Бог, а не человек. Более того, очень часто у пророков был конфликт между их собственной волей, между собственными желаниями и понятиями и стремлениями, и тем, что Господь им внушал. Это одна из удивительных черт, потом особенно ярко проявившаяся у пророка следующего поколения, у Иеремии.

В том же VIII веке появляется пророк Исайя. Если Амос учит о Божием суде, если Осия учит о Божественной любви - "милосердия хочу, а не жертвы", то есть никакие обряды не могут заменить доброты, доброжелательности, человечности, милосердия, что это первое и главное, - то Исайя говорит о спасении, которое Бог несет миру. Спасение... От чего спасение?

Пророки ясно сознавали, что мир находится в состоянии катастрофы тогда, как и теперь. Тогдашний мир, может, он был более ограничен географически, но он был охвачен мировыми для того времени войнами. Кавказ, Ирак, Иран, и тут же рядом Африка, Египет, рядом острова европейской части, нынешняя Турция, - все было охвачено войнами. Шли непрерывные завоеватели в одну сторону, в другую, гнали тысячные колонны военнопленных, пытки, огромные армии чиновников, беззакония... Люди прекрасно понимали, что есть закон, есть правда, но никто ее не соблюдал.

В этот катастрофический момент, когда мир как бы содрогался от ударов зла, пророк Исайя заговорил о грядущем Царстве Божием, что не вечно будут царствовать безумие и тьма в человеческом мире, о спасении его от зла, приобщении его от зла, приобщении его к высшей божественной жизни. Во главе этого Царства стоит Царь совсем не такой, какого обычно видели люди. Это не насильник, не властитель коронованный, а это Некто таинственный, Кто приходит примирить всех людей, Кто приходит без насилия, а сила Его заключается в силе духа. "И почил на Нем дух премудрости, дух разума", вот, Кто идет, Кто этот Царь.

На древнееврейском языке "царь" значит "машиах", по-гречески - это "мессия", что значит помазанник, царь или же Христос. Христос - это греческое слово, обозначающее царя, помазанника. Вот Исайя в VIII веке до Рождества Христова первым заговорил именно об этом грядущем помазаннике. Он называл его разными символическими именами.

Первое имя Эммануэль, что значит "с нами Бог". И эти слова Исайи мы повторяем в церквах в день Рождества Христова, и есть даже специальный церковный гимн: "С нами Бог, разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог", - это взято из пророка Исайи. Потом он говорит о младенце, который рождается в мир и который несет ему дух мудрости, дух Божий.

Но надо сказать, что пророки были не созерцателями, не отшельниками, не людьми, которые прятались от действительности. Не были они и мечтателями это были активные политические борцы, это были люди, которые во всей мощи своих дарований человеческих выступали как трибуны, как поэты, как писатели, как советники царей. Они выступали, согласно традиции, в храме и во время богослужения произносили, по-видимому, нараспев свои стихи, в присутствии царя, вельмож, говоря им прямо в глаза обличительные слова от лица Бога.

Это был очень важный момент: Исайя пытается повернуть общество, повернуть Ветхозаветную церковь на путь добра и служения. Он укоряет людей за то, что они получили столько даров Божиих в виде истинного единобожия, истинных нравственных заповедей Моисея, и они все это забыли. И он восклицает, что вол знает своего господина, и осел знает его, а вы не знаете, получается, вы хуже скотины, которая была приручена человеком. Вам Бог повелел, а вы не захотели Его слушать.